мои первые собаки. часть первая

Я сама не понимаю – почему так долго не писала о моих первых собаках?
Детство мое было наполнено собаками под завязку. Овчарками, в основном. Мне как-то даже и в голову не приходило, что можно держать дома маленькую собачку. В пять лет я стала обладательницей черной трехнедельки с гордым именем Линда. Выкармливала ваткой обмакивая в молоко – купить пипетку мама не догадалась.

Когда Линда подросла, папа унес ее на прививку к военному ветеринару – и больше Линда не вернулась. Я не помню – почему, но, зная свою маму, догадываюсь. Зато мне позволили ходить в собачий питомник при воинской части.

Там и протекало мое детство. Немецкие и восточно-европейские овчарки были моими подружками. Это были мощные псы отличной выучки, как выражался мой папа « у них ни родины, ни флага. Если сказал «фас» - « фу» сказать просто не успеешь», но детей они не трогали. По крайней мере меня не разу в жизни не кусала собака. Может, потому, что не боюсь? Хорошо помню двух или трех. Черного Икара – умнейший пес! В 8 лет встал вопрос о том, что он не пригоден к службе и отец повез его на поезде на комиссию в другой город. Я ехала с ним. Ночью, когда папа думал , что я уже сплю, он взял в руки морду Икара и стал ему в полголоса говорить «ты же вояка! ты должен пройти комиссию, понимаешь? Они ведь пристрелят тебя, если не пройдешь!» . на следующий день Икар прошел с блеском «полосу препятствий» и когда было подписано решение комиссии признать его пригодным к службе, он умер. Умер сам, а не от пули.

Вторым ключевым героем моего детства был немец Гриша. Пес старый и весьма примечательной внешности. Одного уха у него не было вообще, а второе было лишь наполовину. Кинолог рассказал, что в двухгодичном возрасте Григорий подцепил бешенство и месяц никто не мог войти к нему в вольер. В это время мухи отложили личинки в ушах и те съели ушные раковины. Спасли, что могли. Я помню Гришку стареньким, но грозным. Задние лапы, слабые у всех немецких овчарок, у Григория служили уже слабо и бегал он медленно. Зато с удовольствием дежурил на пару с папой по роте. Обмануть мохнатого старика не мог ни один служака. Он всегда точно знал, кто не спит, подходил и стаскивал одеяло. Вот такой вот правдолюб почти безухий. На 11 лет ему подарили большущий торт «колос». До сих пор помню этот вечер – темно, огромные прожектора освещают дворик возле дизельной – вотчины моего папани и посреди дворика на земле стоит коробка с тортом, над которой стоит Гришка, по уши в креме. И улыбается.

Мне всегда нравился один трюк, который умели делать многие Овчарки. Когда на нос собаки клали кусочек сахара-рафинада и говорили «нельзя!» и собака сидела и ждала команды «возьми!», тогда кубик подкидывался носом вверх и на лету хватался пастью. Так вот, однажды Гришке на нос положили сахар, а тут – тревога! Все унеслись, приходят через час – картина маслом! Сидит Гришка, глаза в кучу, на носу – сахар, из пасти слюна течет, аж лужа на полу! Вот это воспитание!
Гришка ездил к нам домой. В гости. У папы был мотоцикл «Урал» с люлькой. Вот в люльке и ехал. Как положено – в каске. Вел себя в квартире как гость – на стол не лез, кусков не хватал. Любил сидеть в кресле в моей комнате и наблюдать как я рисую, лежа животом на ковре. Если карандаши раскатывались далеко – тихо с кресла спускался и носом подталкивал мне.
Не стало его, когда папа был в отъезде. Осенью уснул в луже – или плохо ему стало? Ноги примерзли и отказали. Никто из знавших Гришку не смог его пристрелить. Поручили заезжему офицеру. Я потом еще месяц в воинскую часть не ездила – не представляла, как там – без Гришки?
Потом солдаты привезли мне неожиданный подарок. Но об этом – в следующий раз.

постскриптум: фото из интернета, старалась подобрать похожие, но такого как Гриша найти не удалось