УШЕЛ ПАТРИАРХ КОСМОНАВТИКИ

Соратник Сергея Королёва, академик, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственной премий СССР Борис Евсеевич Черток скончался 15 декабря в Москве. Академику 1 марта 2012 г. исполнилось бы 100 лет.
 
Патриарх космонавтики, он был заместителем Королева по системам управления, участвовал в создании первой ракеты-носителя для ядерного оружия, первой в мире межконтинентальной баллистической ракеты, первого в мире искусственного спутника Земли, первой в мире межпланетной автоматической станции и первого в мире пилотируемого космического корабля «Восток». А потом - новых поколений космических аппаратов. Часть его работы была в свое время непосредственно связана с нашим полигоном «Капустин Яр».
 
Первая встреча с С.П.Королевым у него состоялась в Германии осенью 45-го года. В то время Б.Черток был начальником института "Рабе", специально созданного для восстановления немецкой ракетной техники.
Как-то раз раздался звонок из Берлина: "Приедет подполковник Королев, встречай". Б. Черток рассказывал ему, что представляет институт. Чем-то Королев сразу покорил. Прощаясь, сказал: "У меня такое чувство, что нам с Вами еще предстоит много поработать".
 
Борис Евсеевич позднее вспоминал о Королеве:
-На него, конечно, повлияло пребывание в лагере. Потому что иногда, когда надо было кого-то поругать, или, как мы говорили, приложить мордой об стол, он перебирал. Допускал слишком жесткие выражения.
Матом ругался очень редко. Когда действительно его выводили из себя. В обычной же обстановке оставался сверхинтеллигентным человеком. Ну, а парадокс Королева заключался в том, что за сильными выражениями никакого вреда служебного или административного не следовало. Классический случай - обругал, разнес, уничтожил человека. "Иди, готовь на себя приказ об увольнении! Я подпишу". Провинившийся исполняет. Возвращается с приказом: "Вот, Сергей Павлович, увольняйте". Он берет бумагу, разрывает: "Работай и не трать больше времени".
 
-Когда мы шли на пуск Гагарина,- вспоминал Борис Черток, - то, конечно, рисковали очень сильно. Надо сказать, что и американцы проявили вслед за нами еще большую смелость: у них надежность пуска человека в космос на "Меркурии" была хуже.
У Гагарина был секретный код 125. Психологи считали, что у человека, оказавшегося один на один с Вселенной, может "поехать крыша". Поэтому для первого полета кто-то предложил ввести цифровой кодовый замок. Только набрав код "125", можно было включить питание на систему ручного управления. Код запечатали в конверт. Исходили из того, что, если Гагарин достанет конверт, прочтет и наберет код, следовательно, он в своем уме и ему можно доверить ручное управление. Правда, после полета ведущий конструктор "Востоков" Олег Ивановский признался: код он сообщил Гагарину еще до посадки в корабль.
 
Вспоминая «лунную гонку», Б. Черток говорил: - В чем была главная ошибка? В отказе от наземной отработки первой ступени ракеты-носителя Н-1. Для этого надо было построить огромный и очень дорогой огневой стенд. Решили не строить. И на пусках проявились те просчеты - конструктивные, технологические, проектные, которые должны были проявиться еще при наземных испытаниях.
Эту ошибку учел Валентин Петрович Глушко, когда стал Генеральным конструктором и когда создавалась ракета "Энергия". Он поставил условие военно-промышленной комиссии: "Энергия" должна пройти полную огневую отработку на земле. Что тут поднялось! Все министерство было против. Но Глушко стоял насмерть: либо строим стенд, либо я снимаю с себя ответственность за то, что ракета будет создана. И он победил.
Было принято постановление: разработку Лунной программы на базе Н-1 прикрыть. Убытки в размере порядка 4,5 миллиарда рублей списать и приступить к созданию многоразовой системы "Энергия - Буран".
 
Патриарх был убежден: если бы не реформы начала 90-х годов, мы бы уже базу на Луне имели. Он мечтал о ее строительстве. Ведь там можно добывать гелий-3, который дает возможность создания реакторов для термоядерного синтеза с целью получения электроэнергии. На Земле этот изотоп содержится в ничтожных количествах.
 
В последние годы жизни Борис Евсеевич сожалел о том, что Россия, по сути, превратилась в "космического извозчика". Говорил: мы обслуживаем только МКС. И, к сожалению, пока не можем провозгласить программу, аналогичную по своему размаху той же американской. Где взять для этого средства? А ведь из страны бесследно утекли за рубеж сотни миллиардов долларов. Их вполне было бы достаточно, чтобы построить базу на Луне. И остались бы еще…