«Если бы учительница не целовалась со школьником, мой сын был бы сейчас жив»

«Если бы учительница не целовалась со школьником, мой сын был бы сейчас жив»
 
Людмила ТРИБУШНАЯ, «ФАКТЫ» (Херсон)
 
13.01.2012
 
В Херсонской области начался судебный процесс по делу об убийстве, которому предшествовала история любви учительницы и ее ученика
«Как соблазнить преподавательницу английского, если тебе всего 15?», «Сожитель учительницы расправился со своим соперником — учеником жены», «Любовный треугольник обернулся трагедией» — такими заголовками пестрит херсонская пресса. Криминальная история, в которой фигурируют учительница и ее бывший ученик, в эти дни стала предметом разбирательства в Верхнерогачикском районном суде. Журналист «ФАКТОВ» отправилась в райцентр, чтобы из первых уст узнать подробности случившегося.
 
«Поначалу это были смешные детские ухаживания. Я думала, парень перерастет»
 
— Моего сына погубила любовь к учительнице, — голос у 43-летней Ирины дрожит, еще мгновение, и женщина расплачется. Мы беседуем с ней в старенькой сельской хате на краю поселка. — Это никакое не преувеличение, погубила в прямом смысле — на кладбище свежезасыпанная могила. Вот чем закончилась наука! Если б вернуть время назад, я бы Юру в школу вообще не отдавала…
 
Юра рос очень общительным, чуть ли не с детского садика в лидерах ходил. Когда в девятый класс перешел, по поселку поползли слухи, будто с какой-то девочкой серьезно встречается. Я давай деликатно расспрашивать Юрчика. «Да, встречаюсь, ну и что?» — категорически отказался сын пускать меня в свою личную жизнь. Прошло еще с полгода. Ого, да там, смотрю, шуры-муры с преподавательницей! Новенькая учительница английского языка роман с учеником завела. У нее ребенок, муж — все, как полагается. Причем муж любящий, порядочный. Ну как к такой новости отнестись? Я уж Юру и уговаривала, и ругала, а он знай одно твердит: «Я ее люблю». Материнская интуиция подсказывала: добром это не кончится.
 
— А откуда вам стало известно, что сын встречается с учительницей?
 
— Люди сказали. Мне сын, конечно, не признавался. Но как-то простудился, сильно кашлял, и я предложила врача вызвать. «Не надо, я пью специальный сироп», — успокоил меня. На вопрос, что за сироп, он возьми да скажи: «У нее дочка тоже кашляет, так там всего понавыписывали…»
 
Учительница английского языка Анна Петровна после всего произошедшего уволилась и со своей квартиры съехала. И все же найти ее мне удалось. Увидев в моих руках редакционное удостоверение, молодая женщина сразу дала понять, что разговора не получится. «Оставьте меня в покое, я устала от всего этого», — и резко потянула на себя дверь.
 
— Всего один момент: ваши знакомые говорят, что ученик поломал вам жизнь. Это правда?
 
— Не ученик, а… чувство, — и широко распахнула дверь, разрешив мне войти. Наш с ней разговор состоялся в крохотной прихожей, у вешалки.
 
— Когда я первый раз переступила порог 9-го класса, — вспоминает учительница, — Юра сразу обратил на себя внимание: прогнал с первой парты одноклассника и уселся на его место, рядом с учительским столом. Так все три года там и просидел. Английский знал плохо. Впрочем, в классе многие мой предмет учили кое-как, считали — зачем в селе нужен иностранный язык?
 
— Вы часто на уроках Юру вызывали?
 
— Нет, старалась не трогать. Вызови, он тут же начнет шутить, хохмить, и урок пропадет. Оценки ставила низкие — такие, какие заслуживал, не выше шестерки.
Анна Петровна — невысокая, изящная, сама похожа если не на ученицу, то уж, пожалуй, на студентку.
 
— Ему 15, а вам 23. Разница в восемь лет, может быть, и ерунда, но ведь статус учительницы…
 
— Да ну что вы! В его 15 у нас ничего еще не было. Шел после уроков меня провожать — смешные детские ухаживания! Первое юношеское чувство. Думала, он перерастет. У меня в тот период в семье сложная полоса пошла, с мужем то сходились, то расходились. «Если что, жалуйтесь мне, я обязательно встану на защиту», — шутил Юра.
 
Впрочем, это она так думала, что он шутит…
 
Как-то поздно вечером Юриной маме позвонили из милиции: «Ваш сын у нас, срочно приезжайте». Оказалось, Юра приревновал преподавательницу к ее мужу, учинил драку и разбил окно.
 
— «Он еще несовершеннолетний, почему не смотрите за ребенком?» — строго спросил меня оперативник, — вспоминает Ирина. — А как ты будешь смотреть, если парень уперся: мол, люблю ее и буду любить, и ничего не сделаете. Я пыталась повлиять: ходила к директору школы, поставила ее в известность. Но Мария Дмитриевна и без меня уже все знала. Дело в том, что Аня — ее невестка. Руководитель педколлектива принимала меры, в первую очередь, чтобы сохранить семью сына. И с моим Юрой не раз беседовала, бранила за настырность: «Ты должен уважать семью Анны Петровны и ту жизнь, которой она живет». Просила отступиться.
 
Если бы учительница вела себя так, как и подобает педагогу, никакого романа не случилось бы. Когда я еще училась в школе, разве такое могло произойти? Школа была школой, а сейчас туда идут не за знаниями, а чтобы потусоваться, вот и проблемы возникают соответствующие.
 
«Юра ревновал свою любимую даже к стулу, на котором она сидела, к классному журналу»
 
Директор школы к моменту моего приезда в поселок работала уже обычной учительницей. Школьная переменка заканчивалась, и Мария Дмитриевна с журналом в руках торопилась в класс.
 
— Журналист? — переспросила она, и приветливая улыбка мгновенно исчезла с ее лица. — Школьным романом Анны Петровны интересуетесь? Знаете, очень больно об этом говорить. Да, мама Юры приходила, «сигнализировала». Но если бы можно было что-то сделать, разве я не сделала бы? Сын очень Аню любил. Внучка моя единственная у них росла. Но однажды Юра его избил, да так, что едва спасли. Вроде школьник еще, а до того горяч и ревнив! Я сама посоветовала сыну отступиться. «Если ты хочешь жить», — сказала. Потому что можно ведь и не в реанимации оказаться, а прямо на кладбище.
 
Юра ревновал свою любимую даже к стулу, на котором она сидела, даже к классному журналу. Понимаете, между Аней и Юрой такое чувство вспыхнуло! Мы не смогли это пламя погасить. Любовь — чудо, для которого нет правил, и это о них.
 
Почему невестка поступила не как учительница, а как женщина? Это вопрос не ко мне. Я просила, грозила выговорами, увольнением — все как об стенку горох. Поселок у нас маленький, эту историю на каждом углу обсуждали. Если бы у Юры отец как отец был и хоть какое-то влияние на сына имел, может, удалось бы влюбленную пару чуть-чуть притормозить. Но тот горько пил да еще хвастался в пьяных компаниях: мол, наш хлопец не кого-нибудь, а саму учительницу закадрил.
 
— И все же я упустила шанс, — сокрушается мама Юрия. — Ходила к учительнице домой, кричала, что добьюсь, чтобы ее уволили. Она держала себя в руках, сухо мне отвечала: «Это сплетни, у нас с вашим сыном ничего нет». Но как нет? Бывало, в двенадцать часов ночи домой парень явится, я давай ругать. «Мам, ну чего ты? — оправдывается. — Вместе обои клеили. С мужем развелась, кто ей теперь поможет?» Мне бы не слушать, а написать на нее заявление в милицию за растление малолетнего. Теперь жалею, что не сделала.
 
Мои скандалы вроде помогали. Недели две-три Юра вовремя домой приходил, уроки даже делал. Учился он неважно, мог бы и лучше. «Теперь я взрослый, и никто мне не указ», — заявил он нам с отцом после последнего звонка. Я, конечно, продолжала убеждать, что Анна Петровна — женщина не для него. «Посмотри, как одевается! Будто с обложки модного журнала. Разве сможешь обеспечить такую жену? Ведь у тебя ни образования, ни профессии, ни работы», — пыталась образумить сына. Он открыто к ней не ходил, но тайком бегал и даже ночевал там. Стоило мне назвать учительницу плохим словом, выходил из себя, злился. Поэтому когда пришло время в армию идти, я с облегчением вздохнула. Дома вечеринку устроили, стол накрыли, учительницы не было, да я бы и не пустила ее во двор.
 
Юра попал в морской флот, служил в Крыму. Анна Петровна через какое-то время написала ему, что, дескать, вышла замуж.
 
— Гораздо позже мне стало известно, что новость едва не стоила Юре жизни, — руки у Ирины начинают дрожать. — «Если бы не наш старшина, мам, меня бы уже не было», — признался как-то сын. Совсем задурила ему голову «англичанка»! Но время шло, и казалось, оно лечит. Из армии Юра вернулся не один, привез девушку Яну. Объяснил, что с Яночкой переписывался несколько месяцев, она ждала его со службы. Как мы обрадовались! Девушка неделю гостила у нас, и душа моя наконец успокоилась. (Ирина не знала, что как только сын посадил свою знакомую в маршрутку, отправлявшуюся в Херсон, он сразу же прямо с автостанции побежал к Анне Петровне. — Авт.) Юра долго не мог найти работу. Записался на биржу труда. Ездил в областной центр, но и там ничего подходящего не было. Устроился, наконец, в райдоруправление рабочим. Дороги ремонтировал. Очень уставал. Муж мой уехал на заработки, и все обязанности хозяина легли на плечи сына: пахать, сеять, скот кормить. Юра со всем отлично справлялся. Исхудал, правда, но вытянулся, возмужал.
 
Я мечтала, чтобы младшая дочь получила высшее образование, и Юра пообещал: «Скопим денег, отправим Надю в институт». Бывало, загуляет где-то, вернется поздно — в три часа ночи, но в пять уже снова на ногах. Как-то поинтересовалась у сына, не продолжает ли он встречаться с Аней. «Мам, зачем тебе?» — отмахнулся…
 
Анна Петровна в разговоре со мной не скрывала: да, отношения продолжались.
 
— Больно было смотреть, как Юра, выбиваясь из сил, старается заработать какую-то копейку, жалела его, — вспоминает Анна Петровна. — Он очень меня любил, собирался жениться. Как-то предложила: давай уедем, в России у меня родственники. Продам здесь квартиру, на первое время нам хватит, а потом устроимся. Он ничего не ответил: опустил голову, стоит молчит. Конечно, требовалось взрослое решение, а он к этому был не готов. Мы с ним понимали, что здесь будущего для нас нет. И порвать невозможно, и быть вместе не получается.
 
Чтобы покончить с состоянием неопределенности, я сошлась с другим человеком. Правду сказать, мне было все равно с кем. «Зачем рядом мужчины? Чтобы скрыть, как мне плохо», — объясняла близким людям. Хотя они и без объяснений все понимали.
 
«Всякая любовь проходит. И все проходит. Кроме того горя, что на нас свалилось»
 
В мае 2011 года Юрина сестра получила аттестат зрелости. На выпускной к Наде отправились всей семьей.
 
— Дочкин последний звонок стал для нас целым событием, — говорит Ирина. — Помню, была суббота. Мы с Юрой управились по хозяйству и вместе заторопились в Дом культуры. Издали я увидела Анну Петровну, она была со своим новым ухажером. Слава Богу, думаю, что не одна. После праздничной церемонии все отправились в бар, а мы с Юрой решили продолжить торжество дома. Пришли мои родственники, и только сели за стол — телефонный звонок. Сын извинился и сказал, что должен уйти. Больше я его живым не видела…
 
Мать так и не знает, кто позвонил сыну в тот майский вечер. Анна Петровна говорит, что точно не она. «Я бы сочла за счастье, если бы увидела Юру на пороге, — говорит. — Мы с ним тогда долго уже не виделись».
 
Недели за две до этого она повздорила со своим гражданским мужем. От общих знакомых Юра узнал о семейных неурядицах в доме Анны Петровны и почему-то именно в тот вечер решил поговорить с обидчиком своей возлюбленной. Парень взял такси и поехал к учительнице. Дверь ему открыл мужчина. «Я пришел тебе сказать, что если ты еще хоть раз поднимешь на Аню руку…» Его не дослушали, дверь попытались захлопнуть. Юра поставил ногу в проем, не позволив оставить себя за порогом. Вошел непрошеным, и между мужчинами моментально началась драка.
 
— Юра с ножом никогда не ходил, а у Ивана в руках каким-то образом оказался в ту минуту клинок, — рассказывает Анна Петровна. — Юра на моих глазах тихо сполз по стене и распластался в луже крови. Я оцепенела и никак не могла понять, что с ним…
 

— Никто не хочет вникать в причины того, что случилось, — говорит Ирина. — Обычное убийство, дескать. Местный 38-летний фотограф, пытавшийся создать семью с молоденькой учительницей, был уверен, что Юра поломал ей жизнь: разбил семью, не оставляет в покое. Удар ножом поставил точку в этой непростой любовной истории.
 
Но больше всего нас потрясло, что Иван, чтобы избежать наказания, ночью отвез тело моего сына в безлюдную посадку и закопал там. Вы думаете, Аня побежала в милицию, рассказала правду?.. Когда милиция нашла труп, ее признали виновной, но амнистировали. И сейчас бывшая учительница моего сына проходит по делу в качестве свидетеля. Я же считаю, что все зло от нее. Если бы не целовалась в свое время со школьником, мой мальчик был бы жив. Недавно на улице встретились с ней. «Простите меня», — прошептала она. «Жизнь тебе отплатит той же болью, которую я ношу в себе», — ответила я ей. Потому что всякая любовь проходит. И все проходит. Кроме того горя, что на нас свалилось…