Рыжий кот. Части 1-4

 
На улице шел снег и ( как известно ) рота красноармейцев. Они топали, и мешали думать о вечном, о том, что скоро настанет день полной луны...
Hovard
 

 
Рота красноармейцев остановилась в проулке и все дружно посмотрели вверх. Топот прекратился. От такой смены декорации, и всеобщего внимания, здоровенный рыжий кот сорвался в крыши и, с истошным воплем, полетел вниз, растопырив в разные стороны лапы и хвост. Красноармейцы расступились. В последний момент кот ухитриля извернуться и рухнул на голову красноармейскому командиру. Вопль усилился. К монотонному крику кота добавилось что-то не членораздельное и совсем нецензурное. Красноармейцы дружно загудели. Кот прекратил орать и юркнул в дверной проём...
- Тварь...,вот тварь, - орал красноармейский командир, - новую шинелку всю изгадил.
Красноармейцы топтались на месте и возбуждённо гудели.
- Ну я тебя, - орал командир, и судорожно хватался за кобуру своего революционного маузера. Красноармейцы загудели ещё громче. Командир метался по проулку, не зная как ему поступить, то ли очищать шинелку от свалившейся, буквально с неба, неожиданности, то ли догнать и пристрелить эту рыжую сволочь.
- Эмик, ты только погляди на это что-то, и что так орать под окнами в половину первого ночи?
- Ой, мама, вы не видите? Красноармейский начальник чем-то сильно озабочен. Точно также метался по двору мсье Лейб, когда у него случилось несварение желудка. И чего бы это я так орал???
Под дверью раздалось жалобное мяуканье.
- Эмик, впусти этого рыжего шлимазла, а то будет орать под дверью всю ночь и делать нервы мадам Циндель. Ты же знаешь за мадам Циндель. И дай ему голову от селёдки.
Рыжий кот доел селёдочную голову и полез за печку, на сегодня прогулки закончились.
Потоптавшись и наплевав под ноги, красноармейцы двинулись дальше.
Красноармейский командир шел рядом и с опаской посматривал на крыши домов.
- Тварь, вот тварь, - обиженно повторял он, морщась от неприятного запаха, - и куда смотрит подотдел очистки?
 
...
Стоял месяц январь. В небе светила нарастающая луна, а до июня было ещё далеко...
 
...
- Как это понимать, а...? - красноармейский командир упёрся обеими руками о стол и смотрел негодующим взглядом на заведующего подотделом очистки, - как, я спрашиваю, это понимать?
- И шо такое случилось, чтобы вламываться ко мне с утра и не сказав даже здрасьте? И шо это за такие запахи будто коты, я извиняюсь, нагадили?
- Ах запахи, ах нагадили. Вот и объясните мне, как это понимать, что на голову революционному командиру подает всякий контрреволюционный элемент, да ещё позволяет себе замарать высокое имя революции.
- Позвольте, у нас тут не ЧК, со всякой контрреволюцией это к ним. Мы тут, понимаете, занимаемся очисткой города от бродячих собак, кошек и всякой другой живности. И отойдите от стола, не портите мне аппетита, - заведующий только собрался отзавтракать чаем и парой бутербродов.
- Я тебе не только аппетит, я тебе такое испорчу, я тебе..., да я тебя...
- Ой, вей, - заведующий закатил глаза в потолок, - товарищ, вы успокойтесь и толком всё расскажите, а то взяли моду мне тут пугать. У вас ко мне какое дело? Крыс в казарме потравить хотите? Так это мы запросто, и глазом не успеете моргнуть, как мы уже всё.
- Что ВСЁ? Каких крыс? Кому нужны ваши крысы, живут себе и пусть, ведь не гадят же сверху на революционный элемент. Котов, котов извести надо, тварей таких, - глаза красноармейского командира налились кровью, - особенно рыжих.
- С котами ничего не получиться, - заведующий отхлебнул чай из стакана, - на этот год нет на них разнарядки, ревгоркомхоз не прислал, так что извиняйте. Вот если бы крысы, так мы бы завсегда, в лучшем виде, не извольте беспокоиться. А с котами никак, без разнарядки - никак.
- Что значит НИКАК? Что значит НЕ ИЗВОЛЬТЕ БЕСПОКОИТЬСЯ? - глаза красноармейского командира ещё больше налились кровью. - А я как раз изволю, и как раз беспокоиться. Тут какая то контрреволюция, да где же это видано, чтобы на голову красным командирам коты падали, да еще всякие нехорошие последствия с запахами происходили?
- Я уже вам говорил, с контрреволюцией это в ЧК, у нас здесь крысы. У вас есть проблемы с крысами?
- НЕТ, с крысами у меня нет проблем, у меня КОТЫ, РЫЖИЕ КОТЫ. И в ЧК я уже был, - красноармейский командир как-то враз сник и опечалился.
- Вот и хорошо. И что ЧК?
- К вам направили.
- Ну нет у нас разнарядки на котов на этот год, - заведующий поднялся из-за стола, и превозмогая отвращение от дурного запаха подхватил революционного командира под локоток и увлёк к двери, - приходите на следующий год, обязательно будет разнарядка, я её лично для вас выбью в ревгоркомхозе, уж постараюсь. А сейчас извините, срочные дела, начальство вызывает, - и лихо выставив красноармейского командира за порог, плотно прикрыл дверь.
Проделав это, заведующий стремительно бросился к окну и распахнул его, свежий морозный воздух ворвался в кабинет.
За окном шёл снег. Чёрные вороны сидели на ветках деревьев и с интересом наблюдали за красноармейским командиром, который, вышедши из дверей учреждения, пытался проскользнуть незаметно мимо своры бродячих собак, подозрительно косившихся на него и тревожно принюхивающихся к непонятному запаху. Собаки что-то подозревали.
- Ходют тут всякие, работать мешают, - пробурчал заведующий, глядя на красноармейского командира.
Красноармейский командир покосился на собак. Собаки всё больше принюхивались и всё больше что-то подозревали. Командир с надеждой посмотрел на раскрытое окно, в котором маячил заведующий со стаканом чая и бутербродом.
- Заходите на следующий год, всенеприменно заходите, - прокричал заведующий и поторопился закрыть окно.
...
 
- Эмик, Эмик, ну где ты ходишь, паразит? Боже, что за ребёнок, что за наказание.
Мадам Цимерман поднялась утром в ужасном расположении духа. Ночью ей снился кошмарный сон, будто мсье Лейб прокрался ночью на кухню и стащил последнюю селёдку. Проснувшись от такого ужаса мадам Цимерман, по началу, не на шутку встревожилась, но осознав, что это был всего лишь сон, она успокоилась, и даже попыталась улыбнуться. Но тревожные мысли не покидали её головы. Заснуть в эту ночь она так больше и не смогла. Дождавшись утра и пребывая в дурном расположении духа она отправилась на кухню.
С её появлением тараканы бросились в разные стороны, некоторым не повезло, они погибли под тапочками мадам Цимерман. На кухне было всё как вчера. Немытая посуда, герань на подоконнике, открытая банка огурцов и газета на столе, прикрывающая пару тарелок с остатками вчерашнего ужина.
Ничего не предвещало беды.
Мадам Цимерман присела на край стула. Стул тревожно заскрипел. Ей вдруг ужасно захотелось чаю, и это желание затмило все её тревоги.
- Эмик, ну сколько можно звать? Иди принеси воды, мама хочет чаю. Эмик. - мадам Цимерман начинала нервничать.
- Ну что "Эмик"? Опять "Эмик", и что так кричать, я таки не глухой. И что, "мама хочет чаю"?, так налейте себе и пейте ваш чай, - сонный Эмик пробирался коридором в кухню.
- Возьми и принеси маме воды. Кто вчера вечером выпил всю воду и не принёс её?
- Мама, я вчера вечером немного закусывал, - Эмик постарался лицом изобразить невинность.
- Хороший вечер, половина первого ночи. И что так поздно можно закусывать? - мадам Цимерман немного успокоилась.
- А вам таки жалко, для собственного сына. Я вчера вечером немного перенервничал, - Эмик ещё больше постарался лицом изобразить невинность.
- Где ты, и где твои нервы? У него нервы. Вы видели? У него нервы. Это у меня нервы, мама вся на нервах, и ей некому подать воды, а её сын стоит тут и говорит ей про нервы.
- Мама, не надо так, у всех есть нервы. Вчера эти красноармейцы под окном таки сделали мне нервы, их начальник так кричал, что я подумал что всё. И с чего он так кричал?
- Да пусть он хоть охрипнет, твой красноармейский начальник. В этом доме кто-нибудь принесёт маме воды или я за себя не ручаюсь?
Эмик схватил ведро и поплёлся на улицу за водой.
Мадам Цимерман поднялась, развела примус и собиралась разогреть остатки вчерашнего ужина. Одёрнув газету, она замерла в оцепенении. Тарелка, на которой ещё вчера оставалась селёдка, была пуста и сияла своей белизной в полумраке кухни.
Мадам Цимерман стало плохо, она присела на стул. Стул заскрипел, но выдержал. Ночной кошмар явственно стоял перед глазами.
- Это был не сон, - прошептала мадам Цимерман
 
...
Подозрение росло. Некоторые собаки начали повизгивать и пританцовывать на месте. Вся свора уже готова была сорваться в дружном лае и броситься на подозрительного субъекта, но что-то их останавливало, то ли строгий вид красноармейского командира, то ли здоровенный маузер, висевший через плечо на тонком ремешке, то ли революционная сознательность. Самые маленькие и противные все-же попытались тявкнуть и ухватить за полу шинели, но видя отсутствие поддержки со стороны остальной своры, оставили это занятие.
Красноармейский командир торопливо возвращался в расположение роты, бормоча под нос разнообразные ругательства и проклятия в адрес заведующего подотделом очистки, ревгоркомхоза и котов.
- Разнарядки у них нет, сволочи, контрреволюция сплошная. И эти тоже, моду взяли, на головы красным командирам падать. Ну я вам устрою...
Прибыв в расположение он велел построить рядовой и младший командный состав роты.
- Товарищи бойцы! - начал перед строем пламенную речь красноармейский командир, но вспомнив, что в составе роты имеется санинструктор Верочка, добавил: и бойцы..цы.
-Товарищи бойцы и бойцыцы!
Гидра контрреволюции протянула свои щупальца к самому сокровенному, самому святому, что только может быть. Не добившись победы на фронтах контрреволюция стремиться ударить в самое сердце.
Сегодня контрреволюционным элементом была совершена попытка опозорить светлый образ красного командира, осквернить, так сказать, и подорвать идеалы революции.
Смотря правде в глаза, надо сказать, что кое что ему удалось сделать, но благодаря героической смелости и революционной сознательности, контрреволюции был дан достойный отпор. Враг позорно бежал.
Но не следует думать, что враг разбит полностью и уничтожен. Он затаился, зализывает раны и копит силы, чтобы ударить в спину нашей молодой революционной республике. И наша задача найти этого врага и безжалостно покарать, со всей революционной ненавистью.
Так бросим же все усилия на борьбу с контрреволюционным элементом, не дадим задушить нашу революционную республику.
Все на борьбу с котами! Ура, товарищи! - он выхватил свой революционный маузер и потряс им над головой.
Ура...аааааааааа
 
А в это самое время рыжая гидра контрреволюции, свернувшись клубком мирно сопел за печкой и ни о чём не подозревал....
 
...
- Это был не сон, - повторила мадам Цимерман.
- Какой такой сон, шо вы опять себе напридумали? - Эмик подошел сзади и поставил ведро.
- Эмик, шо это такое? - мадам Цимерман показала пальцем на пустую тарелку, где ещё вчера лежала селёдка.
- Мама, не делайте из меня идиёта, думаете я не знаю шо это такое? Это тарелка от нашего сервиза, вы думаете я никогда не видел тарелки?
- Нет, шо это такое? Только вчера здесь лежала селёдка, сегодня её нет, и как это понимать?
- Таки вы думаете шо ту селёдку съел я? Так я вас разочарую, я не ел той селёдки, я вчера закусывал курочкой, - и Эмик продемонстрировал другую пустую тарелку.
- Таки сон был вещий, - задумчиво произнесла мадам Цимерман.
- Та шо вы опять за тот сон, шо такое вещее вы могли видеть?
- Я видела во сне мсье Лейба, он брал нашу селёдку.
- Мама, не морочьте мне голову, мсье Лейб третьего дня уехал к родственникам в Бердичев.
Мадам Цимерман посмотрела на сына не понимающими глазами.
- Да, да, Бердичев, - произнесла она задумчиво. - И куда делась наша селёдка?
- И шо вы на меня так смотрите, Бог знает куда она подевалась.
Мадам Цимерман закрыла глаза. В её воображении, во всех красках, опять возникли картины ночного кошмара, мсье Лейб, тайно вернувшийся из Бердичева и, похитивший селёдку.
Она поднялась, подошла к окну и распахнула его.
- Роза, Роза, - прокричала она во двор.
- Ну шо так кричать, ни свет ни зоря, - отозвалась мадам Лейб.
- И где твой Ицхак, он уже вернулся из Бердичева?
- И шо вы себе такое придумали?: "Ицхак вернулся из Бердичева". Пока он не выпьет там всю горилку никуда он не вернётся, уж лучше бы он там оставался навсегда. И шо вам за дело до моего мужа?
- Да так, ничего. Хотела узнать как там погода в Бердичеве, - мадам Цимерман закрыла окно и вернулась к столу.
- И куда же подевалась наша селёдка?
В голове у мадам Цимерман был полный сумбур, мсье Лейб был в Бердичеве, Эмик закусывал курочкой, а селёдка исчезла самым загадочным образом.
- Надо бы сходить к гадалке, - подумала мадам Цимерман.
Взгляд её упал на пол возле печки. Ужас и недоумение отразились в нём. На полу, у самой печки, лежал хвост от селёдки.
Мадам Цимерман стало дурно.
 
...
 
- Ура...аааааааааа! - дружно подхватил стой красноармейцев.
- Рааазойдись, - скомандовал красноармейский командир, - все на борьбу с контрреволюцией!
Красноармейцы стали расходиться, закуривать и плевать под ноги. Никто не спешил на борьбу с контрреволюционным элементом.
- И чего это командир так на котов осерчал, а, Семён, не слыхал?
- Так говорят ему давеча ночью кот на голову упал, то ли бросила какая контра, то ли сам упал. И аккурат командиру на самую голову, знал же, паскуда, на кого упасть. И, - тут Семён перешёл на шепот, - от сего конфуза, произошла у кота некая неприятность, ну в общем изгадил он маленько нашего командира. А у того шинелка совсем новенькая. Чистить пришлось. А ещё, - тут Семён ещё больше перешёл на шепот, в самое ухо, - видали как командир ночью портки стирал, посуди сам, не мог же этот котяра ему ещё и портки обгадить.
- Да, конфуз вышел.
- Только ты, это, никому больше, контрреволюцией попахивает.
- Да я могила, ты же меня знаешь.
Стояли морозы, шел снег. На деревьях сидели вездесущие вороны и наблюдали за красноармейцами, которые живо что-то обсуждали и заговорщически перешептывались, загадочно улыбаясь.
- Семёна, Семёна, что товарища командира говорила? Какая такая гидры душить хочет?
Семён обернулся, его дёргал за рукав калмык Беркэ.
Калмык Беркэ был родом из какого-то степного улуса, коренаст, круглолиц, на щеках постоянный румянец. В свою бытность в улусе Беркэ подвизался к местному кузнецу в подмастерья, там его и застала революция. Терять ему было нечего, кроме оков царского режима, и он добровольцем записался в красную армию. Сам себя он называл потомком славных монголов. Так к нему и приклеилось прозвище Монгол. Произносить замысловатое имя Беркэ было непривычно и потому его все звали просто: монгол Боря.
Монгол Боря плохо понимал по-русски, особенно всякие замысловатые словечки, поэтому всякий раз обращался за разъяснениями к товарищам.
- Семёна, Семёна, что товарища командира говорила?
- Про гидру контрреволюции говорил, страшная вещь, - Семён пафосно надувал щёки и делал умное лицо.
Семён слыл в роте грамотным и знающим. В своё время он закончил три класса церковно-приходской школы, мог читать, писать и замысловато изъясняться.
- Какая такая гидра? - не унимался монгол Боря.
- А такая, задушить хочет нашу революцию, в самое сердце щупальца протягивает, - Семён сделал страшное лицо.
Глаза монгола Бори из узких стали круглыми, румянец на щеках проступил ещё больше.
- И что делать?
- Бороться, уничтожать, - произнёс Семён, преисполненный героизма
- А какая он гидра?
- Какая? Ну как тебе сказать, пойдём, покажу.
Они направились в сторону рынка, к мясной лавке.
- Вот, смотри, вот она, гидра, - произнёс Семён показывая на котов, сидящих и копошащихся возле кучи мусора.
- Где? - не понял монгол Боря.
- Да вот это, - Семён поднял палку и швырнул в мусорную кучу. Коты шарахнулись в разные стороны. - Видал как разбежались? Это и есть она, гидра.
- ЭТА???, - глаза монгола Бори стали совсем круглые, румянец залил всё лицо, - эта "эр мис", кот по нашему.
- Эта-эта, самая она, гидра.
Монгол Боря пребывал в полном смятении. У них в улусе были коты и кошки и ни разу он не слыхал, чтобы они как-то угрожали и имели щупальца (что это такое он так и не понял). Коты и кошки мирно жили в улусе, ловили мышей и крыс, могли стащить кусок баранины, но чтобы душить революцию - такого не было.
- Ладно, пойдём, - сказал Семён и потянул оцепеневшего Борю в расположение роты.
- А как бороться с эта гидра?
- Потом будем бороться, пошли.
...
Часть 2
…
- Эмик, посмотри здесь, - мадам Цимерман ткнула пальцем в пол, - ты это видишь?
- Мама, я таки не слепой, если вы за этот хвост от селёдки, то я его вижу.
- Это хвост от НАШЕЙ селёдки, - мадам Цимерман недоумённо моргала глазами, - и как он тут оказался?
- А где же ему ещё быть, - не понял Эмик.
- Как это где? вместе с селёдкой. Или ты где то видел чтобы хвосты были отдельно от селёдки? Вчера вечером он был вместе с селёдкой на тарелке, а сегодня он лежит здесь на полу и никакой селёдки и близко не видно.
Эмик подошел к печке и поднял селёдочный хвост. Повертел его в руках, зачем-то понюхал.
- Здесь дело не чисто,- произнесла мадам Цимерман, - надо таки сходить к гадалке.
 
…
Всю дорогу до казармы монгол Боря не мог успокоиться. У него никак не укладывалось в голове, что коты могли быть опасны для революции. В его родном улусе от котов никогда не было никакой напасти и беспокойства. Но слова командира и Семёна вселяли некоторую тревогу и беспокойство, может быть здесь совсем другие коты, гораздо опаснее?
С такими мыслями монгол Боря добрался до казармы и сел точить свой нож. Нож ему подарил старый Кербуген, когда узнал, что Беркэ записался добровольцем в красную армию. Старый Кербуген был кузнецом, и делал хорошие ножи.
Монгол Боря точил нож долго, это его успокаивало и возвращало мыслями к родному улусу и внучке старого Кербугена, красавице Сетильге.
- На кого нож точишь? – подошел Семён и закурил, присев рядом на лавке.
- Это я так, на всякая случай, - оторвался от своих мыслей монгол Боря.
- С гидрой собрался воевать, - усмехнулся Семён
- А вдруг нападёт, душить станет?
- Эта может, вона командир до сих пор помещение своё проветривает.
- Семёна, а как она душит? - монгол Боря проявил некоторую озабоченность и волнение.
- Духом душит, духом, а точнее душком, - засмеялся Семён и пошел прочь.
 
…
Услышав утреннее движение на кухне и голоса, рыжий кот приоткрыл один глаз, потянулся и сладко зевнул во всю пасть. Солнце поднималось над соседними крышами и его ласковые лучи падали прямо на морду, принося умиротворение и покой. От печки исходило благодатное тепло, а предстоящий завтрак вселял надежду на счастливую жизнь.
 
Надо сказать, что рыжему коту повезло в жизни. Он был любимцем мадам Цимерман. Их отношения сложились как-то сразу и надолго. Мадам Цимерман прониклась симпатией к коту, баловала его, холила и лелеяла.
Ещё большей симпатией, скорее даже любовью, мадам Цимерман воспылала после одного случая, который произошел в ихнем доме.
Несносная мадам Циндель затеяла ссору с мадам Цимерман, что в прочем случалось не так уж и редко. Гвалт стоял на весь двор пока не вмешалась мадам Лейб и не успокоила мадам Цимерман.
Движимый каким-то своим чувством, а скорее чувством мести за поруганную честь своей хозяйки, рыжий кот исхитрился нагадить в туфли мадам Циндель.
Мадам Цимерман была просто счастлива. Противник был унижен и растоптан.
Со стороны мадам Цимерман рыжий кот был удостоен куском отличной мясной вырезки и любовью до гробовой доски.
Со стороны же мадам Циндель рыжему коту достались ругательства и различные предметы, летящие в его сторону. Но всех этих неприятностей рыжий кот научился ловко избегать и, при случае мстил мадам Циндель как только мог, а мог он многое.
Мадам Цимерман не могла нарадоваться на своего кота, кот мстил мадам Циндель по случаю и без, ночью и днём, зимой и летом, и это одно укрепляло любовь мадам Цимерман. Она даже имя ему дала: Лейба, что означало Лев, но из уважения к мадам Лейб обращалась к коту по имени только дома.
Отношения рыжего кота и Эмика сразу как-то не заладились, Эмик почуял в коте соперника на всякие вкусные штучки, которыми мадам Цимерман баловала своего любимца, как то кусок ветчины или краковской. Но вскоре Эмик заметил, что присутствие кота даже играет в его пользу. Мадам Цимерман начала покупать больше продуктов, из которых Эмику доставалось немало. Скоро между Эмиком и котом установились отношения взаимной симпатии: Эмик ел курочку, а кот с удовольствием грыз куриные кости и крылья. Эмик чесал кота за ушами, чем вызывал у него море удовольствия. Кот же, в благодарность, не гадил Эмику в туфли.
Вот так счастливой семейной жизнью и жили мадам Цимерман, Эмик и рыжий кот.
Конечно, были у кота и враги.
Первым врагом была мадам Циндель, взаимная их неприязнь выражалась в череде пакостей, которые они устраивали друг другу. Кот побеждал. На его стороне был мощный тыл в виде мадам Цимерман и Эмика, а также моральная, а иногда и материальная поддержка мадам Лейб.
С мадам Лейб у кота сложились отношения взаимного нейтралитета, с элементами мелкого вымогательства со стороны кота. Мадам Лейб отдавала коту мясные обрезки и куриные кости, а кот не использовал в отношении мадам Лейб своего главного аргумента, не гадил ей в туфли.
Вторым врагом рыжего кота был хозяин мясной лавки, мсье Кац, который как-то имел неосторожность прогнать метлой кота из лавки. Месть была ужасной. Кот нашел лазейку на склад мсье Каца, где у него хранились продукты, и с завидным постоянством посещал это благодатное место. Наевшись разнообразных деликатесов кот гадил где только возможно.
Мсье Кац страдал, страдал финансово и морально, страдал ночью и днем, в жару и в холод, но поделать ничего не мог. Отыскать лазейку или изловить наглого кота не получалось. Мсье Кац облазил все стены, пол и потолок, нигде нельзя было проникнуть на склад. Оставался караулить ночами, делал хитроумные ловушки, но все усилия были напрасны. Деликатесы исчезали, а визитные карточки кота находили в самых неожиданных местах.
Мадам Цимерман знала за такую шалость её любимца в отношении мсье Каца, но была полностью на стороне кота. Эмик же только рад был такому повороту событий, кот приходил домой сытый и ничего не хотел есть.
 
Потянувшись еще раз и сладко зевнув, рыжий кот начал выбираться из-за печки на голоса мадам Цимерман и Эмика.
 
Часть 3
 
…
 
- Семен, Семен, ходи сюди, - Семён обернулся. У входа стоял Степан и призывно махал руками.
Степан был хохлом из под Жмеренки. Среднего роста, коренастый, с хитрыми глазами, добродушный и всегда весёлый. Степан только что вернулся из побывки домой, куда его отпускали по случаю рождения двойни. Под самое Рождество его супруга Галя преподнесла подарок, родила сразу двоих мальчиков. Степан был рад безмерно.
За то короткое время, что дали ему на побывку Степан успел многое: окрестил детей, подрался с кумом Гнатом, заколол кабанчика, подбил глаз соседу Василю, за то, что его куры посещали Степанов огород, даже успел пару раз поругаться с тёщей, остальное же время пребывал в благостном расположении духа
- Семен, пішли до нас, там я трохи харчів привіз, горілочки. За здоровля Галі та діточок, - Степан тянул Семёна за рукав.
- За здоровье это можно, это завсегда пожалуйста, - улыбнулся Семён и они направились в каптёрку.
В каптёрке их уже поджидали.
- Стёпа, швартуйтесь живее, сколько можно околачиваться на рейде, обчество желает праздника, - увидев их выступил Жорик, бывший матрос Его Императорского Величества Черноморского флота.
Жорик покинул Черноморский флот по причине начавшейся революции. Какое то время перебивался в Одессе налётами в банде Кривого, но когда для него на горизонте замаячил кичман – поспешил записаться добровольцем в Красную армию.
- Тю, та ми ж швиденько, он Семена привів. Посуньтесь трохи, сідай Семен.
- Швиденько, швиденько, - не унимался Жорик, - та давай уже сил нету терпеть.
- Та даю, даю вже.
Степан достал свой баул, долго развязывал, и начал выкладывать продукты на стол.
- Та шо ты харч мечешь, горилку давай, - Жорик аж подпрыгивал на скамье.
- Та зараз, шо ти такий нетерплячий? – Стапан поставил на стол четверть с мутноватой жидкостью.
- Мама родная, - изумился Жорик, - и шо ж ты такое добра прячешь, да тут же на две свадьбы и поминки.
Степан сиял.
- Та то тільки за одного синочка, а за другого ось ще, - и Степан поставил на стол ещё одну четверть с мутноватой жидкостью.
- Стёпа, я тебя уже люблю, ты ж мине типерь как брат родной, - Жорик расплылся в широкой улыбке и полез целоваться, руки у него дрожали.
- Та відчипись ти. А це ось від жінки, - Степан выложил на стол здоровенный кусок сала.
- Так, так, давай наливай,- взял в свои руки бразды правления Жорик.
Разлили по кружкам.
- Ну давайте, за новорождённых, - выпалил Жорик и залпом махнул содержимое кружки в рот.
- Шоб здоровенькі були.
- Ох, хороша, - скривился Жорик, - и где такую надыбал?
- Та сусідка жене, кращої як у неї нема.
- Ну давай, по второй, за здоровье соседки, долгих ей лет жизни, - суетился Жорик.
Выпили по второй.
- Та ви закусюйте, закусюйте, - распоряжался Степан.
- Так ты сала порежь, не кусать же его.
- Та у мене ножа нема. Дайте ножа, - Степан обвёл взглядом окружающих.
Ножа ни у кого не было.
…
 
Мадам Цимерман была в растерянности. Разнообразные мысли роились в голове.
Услышав шуршание она подняла взгляд и увидела рыжего кота, который выбирался из-за печки, своего излюбленного места пребывания.
У мадам Цимерман на душе стало теплее.
- Ах ты мой хороший, мой котик, ну иди ко мне, иди, - настроение мадам Цимерман улучшалось с каждой секундой. Кот прыгнул на колени своей хозяйки, едва не опрокинув её вместе со стулом. Потоптался, устраиваясь поудобнее и уткнулся носом ей в подбородок.
- Ну и где ты был вчера, шо ты еще придумал для этой противной мадам Цин…, - мадам Цимерман оборвала фразу на полуслове.
- Эмик, шо так пахнет селёдкой? Эмик, наш кот пахнет селёдкой. Шо ты стоишь? Иди понюхай кота.
Эмик торопливо подошёл, наклонился.
- Шо ты там его нюхаешь? Вот здесь нюхай, - и мадам Цимерман ткнула морду кота Эмику в нос.
- Мама, давайте без рук, я таки умею нюхать. Эта морда пахнет селёдкой, вы таки не ошиблись.
- Боже, наш кот съел селёдку. Вы это видели? Наш кот съел селёдку, этого просто не может быть.
- Таки шо “не может быть”? Селёдки нет, хвост валяется на полу, а кот воняет селёдкой. Шо тут “не может быть”?
- Эмик, не делай мине нервы. Наш кот никогда не ел селёдку. Он даже не смотрел в её сторону.
Надо отметить, что мадам Цимерман была совершенно права. Излюбленным лакомством кота, ещё с его юных лет, были селёдочные головы, саму же селёдку кот даже не замечал.
- Эмик, надо шо-то делать. Наш кот заболел. - мадам Цимерман не на шутку встревожилась. – Шо ты стоишь? Эмик, шо ты стоишь, наш кот умирает, а ты стоишь.
- Та шо ему будет? Вы посмотрите на него, ничего он не собирается умирать.
"Умирающий" сидел на полу в лучах солнца и вылизывал лапу.
- Шо ты понимаешь, у тебя нет сердца, - мадам Цимерман смахнула слезу и подбежала к окну.
- Роза, Роза, ты дома? Я уже иду к тибе, - прокричала мадам Цимерман и, не дожидаясь ответа, бросилась к двери.
- Роза, - мадам Цимерман ворвалась как вихрь, - мне срочно нужен доктор.
- У тебя что-то болит? – озабоченно поинтересовалась Роза.
- Я таки, слава Богу, здорова.
- Что-то с Эмиком, - продолжала Роза.
- Та шо ему станется? Сидит на кухне, закусывает.
- А шо тогда? Шо случилось?
- Мой кот заболел, может быть даже умирает.
- Странно, - сказала Роза.
Только вчера вечером она видела как рыжий кот возвращался от мясной лавки мсье Каца и тащил в зубах пол кольца Красовской, а потом, ночью, гулял по крышам и умирать не собирался.
- Роза, ну шо ты сидишь, скажи мне хорошего доктора. – не унималась мадам Цимерман.
Дело в том, что мадам Цимерман обладала исключительным здоровьем и к докторам почти никогда не обращалась. Она знала только стоматолога, мсье Бермана.
- Может обратиться к мсье Берману? - мадам Цимерман вопросительно глянула на Розу.
- Нет, нет, тебе нужен ветеринар, мсье Блюмбель. Но я слышала вчера на рынке, что мсье Блюмбель лечил кобылу председателя горЧК, кобыла издохла и они забрали мсье Блюмбеля.
- Роза, мне очень нужен хороший доктор, - умоляюще произнесла мадам Цимерман, - к какому доктору ты ходила на прошлой неделе.
- На прошлой неделе? Я была у мсье Либермана, но только он же …
- Ах, Роза, ты вернула меня к жизни, - мадам Цимерман выскочила за дверь даже не дослушав Розу.
- Эмик, собирайся, мы идём к доктору, - мадам Цимерман ворвалась в комнату.
- Мама, мне не надо к доктору, у меня ничего не болит.
- Идиёт, нашему коту надо к доктору, собирайся быстрее и возьми корзину.
 
…
- Тю, то шо, ножа ні у кого нема?, - Степан аж расстроился, - і шо ото тепер робить?
- Та не переживай ты так, Стёпа, давай по-третьей, - Жорик всё не унимался.
- Щас я, - Семён поднялся из-за стола и направился к двери.
- Сёма, тока давай по-быстрому, а то мы тебя ждать не будем, - Жорик во всю руководил процессом, - давай, давай, наливай.
Семён вошел в казарму.
- Эй, Бориска, поди сюда, - позвал он монгола Борю. Тот поднялся, подошел.
- Чего?
- Пойдём, поможешь.
- С гидра воевать? – поинтересовался Боря.
- Да нет, рано пока воевать, дело к тебе есть, важное.
Они зашли в каптёрку.
- Тю, та шо ти його привів? Він горілки не п’є і сала не їсть, бусурман тай годі.
- Ничего, научим, у него нож есть. Бориска дай-ка нож.
Монгол Борис достал нож, протянул его Семёну.
- Реж своё сало, - Семён передал нож Степану, - а ты, Бориска садись, не стесняйся. У Степана праздник, жена двойню родила, вот обмываем.
Монгол Борис присел на край лавки.
- Швартуйся ближе к камбузу, - проявил Жорик своё радушие, - закусывай.
На удивление всех монгол Боря сало ел. Он взял кусок хлеба, положил на него приличный кусок сала и как ни в чем не бывало стал жевать свой бутерброд.
- Оце так бусурман, подивіться на нього, їсть сало як ото скажений. Так може ти і горілку питимеш? - Степан поставил перед ним кружку.
- Байр күргх, - произнёс монгол Боря, опрокинул содержимое кружки в рот, закусил салом и улыбнулся. Глаза его от этого стали совсем узкие.
- Во, братишка даёт, - Жорик похлопал Борю по плечу, - наш человек, а ты всё басурман, басурман. Наливай, братва.
Застолье продолжалось. Первая четверть уже опустела, принялись за втору. Пили за здоровье детей, Гали, Степана, кумовьёв, родственников и соседей. Расчувствовавшийся Степан даже поднял два тоста за здоровье тёщи. Руководил всем процессом неугомонный Жорик.
- А что, Захар Силыч, уважишь почтенную компанию, побалуешь чайком, - Семён обернулся к Захару.
Захар Силыч, или просто Захар, был очень уважаемым человеком в роте. Родом он бы из небольшой деревеньки Орловской губернии. Роста выше среднего, худощав, хозяйственный и основательный, он пользовался не только уважением, но и, можно сказать, имел власть в роте. Это была не та власть, которая была у командира и комиссара, а совсем другая. Особенная. Захар Силыч был единственным держателем и хранителем ротного самовара.
Этот самовар Захар отбил в боях под Царицыным, с Донской армией генерала Краснова. При отступлении из под Царицына самовар был пробит шальной пулей. Захар был очень опечален, но в ближайшем уездном городке отобрал у тамошнего жестянщика инструмент и сам починил самовар.
Он самолично чистил его и обихаживал, колол щепу и выжигал уголёк, растапливал и гасил.
Для щепы не всякая доска годилась, Захар предпочитал еловую или сосновую, в меру смолистую и хорошо просушенную. А уголёк выжигал сам, неизменно берёзовый. Высшего качества. В запасе у Захара всегда был мешок уголька и особенные длинные щипчики, которыми он аккуратно укладывал уголёк в самовар. Раздувал самовар исключительно хромовым сапогом, который ранее принадлежал какому то белому генералу, и был отбит в бою под Астраханью. Одно время он пробовал раздувать самовар трубкой от кальяна, которую отобрал у чайханщика в Самарканде, но как-то эта трубка ему не очень понравилась и он вернулся к хромовому генеральскому сапогу.
А совсем недавно Захар обзавёлся чудным подносом под самовар, специальной конструкции, который был ему подарен местными жителями где-то под Харьковом.
Неприменно к самовару у Захара полагался небольшой стульчик, на котором он восседал всякий раз, когда растапливал самовар.
Чай же у Захара был всегда особенный, чёрный. Чай ему присылала его разлюбезная супруга, которая дожидалась его из дальних странствий дома.
Там же, в Самарканде, недобитые басмачи пытались склонить Захара к употреблению зелёного чая, но он остался непреклонным, потреблял исключительно чай чёрный.
Один раз довелось Захару отведать иностранный напиток кофий. Кофий Захару положительно понравился, но революционная сознательность не позволила ему потреблять этот буржуйский напиток. Захар остался сторонником черного чая.
Растапливать самовар он не доверял никому, да и у других врядли бы что получилось. Не хотел самовар растапливаться в чужих руках, дымил как паровоз и коптил. Командир с комиссаром несколько раз пытались прибрать самовар к рукам, но после безуспешных попыток растопить его, самовар возвращался к Захару, который только посмеивался в густые усы. Захар никогда не расставался с самоваром, даже когда ездил к родственникам, под Харьков, неизменно брал самовар с собой.
- Отчего же не уважить, - усмехнулся Захар, - чаёк, он завсегда в компании приятней. – Захар поднялся и вышел к самовару.
- Вот это я понимаю, вот это уважение к почтенной компании, - чуть не прослезился Жорик, - за это надо выпить, наливай, братва.
Чай пили уже без монгола Бори. Малость не рассчитав свои силы, Боря свалился прямо за столом и был заботливо уложен спать на тюки с бельём.
…
 
Часть 4
 
У доктора Либермана была очередь. Больные сидели на стульях и изредка перешептывались.
Мадам Цимерман решительным шагом направилась к двери смотровой. Эмик с корзиной остался дожидаться в коридоре. Кот мирно дремал в корзине и ни на что не обращал внимание.
- Мадам, позвольте, здесь же очередь, - раздались за спиной мадам Цимерман возмущённые голоса.
- Мне надо, срочно.
- Всем надо срочно.
- Мне неотложно, вопрос жизни и смерти, - решительно произнесла мадам Цимерман и обдала всех присутствующих уничтожающим взглядом. Даже Эмик испытал некую неловкость. Развернулась и решительно вошла в смотровую.
За столом сидел доктор и что-то писал в журнале. Доктор поднял голову и снял пенсне.
- Вы ко мне? Я занят, подождите в приёмной.
- Доктор, умоляю, я не могу ждать всё очень серьезно.
Доктор с интересом посмотрел на посетительницу.
- Ну и что у вас случилось?
- У меня, слава Богу, ничего, но мой котик, вы должны его осмотреть.
- Кого осмотреть? – не понял доктор
- Моего котика, кот у меня, серьезно болен. - мадам Цимерман смотрела умоляющим взглядом, - не откажите, вы же доктор.
- Да, но я не лечу котов, это вам надо к ветеринару.
- Я знаю, но ветеринара, мсье Блюмбеля забрало ЧК. Вся надежда на вас, умоляю. - мадам Цимерман изобразила жалостное лицо.
- Мадам, но я не лечу котов, я просто не знаю как это делать, - доктор начал терять самообладание.
- Но вы же доктор, вы знаете как лечить, посмотрите моего котика, не рвите мне сердце, - мадам Цимерман смахнула слезу.
- Мадам, мадам, послушайте я просто не могу лечить котов, - доктор начинал нервничать. – Не могу, и всё тут. Покиньте кабинет.
- Доктор, умоляю, хотите я на колени стану? Ну вы же людей лечите?, - мадам Цимерман не сдавалась.
- Не надо на колени, прошу. Да, людей я лечу, лечу.
- Вот видите. Вы все таки лечите, посмотрите моего котика. Умоляю.
- Мадам…. Пощадите. Я уже пожилой человек, мне вредно волноваться, прошу вас, покиньте кабинет. Я не могу осмотреть вашего котика.
Доктору стало плохо, в груди защемило. Он с трудом поднялся, взял из шкафчика пузырёк с валерианой и накапал себе в стакан, долил воды, выпил. Немного полегчало.
- Мадам, ну как можно, как я могу осматривать вашего кота, я просто не знаю как смотреть, - доктор держался из последних сил.
- Умоляю…Осмотрите, будто вы осматриваете моего сына Эмика, я вас умоляю, я вам заплачу - мадам Цимерман не теряла надежду.
- Нет, это невыносимо. Мадам я не могу осмотреть ни вашего котика, ни вашего сына, я же всё таки гинеколог, мадам, ги-не-ко-лог, - чуть не по складам произнёс доктор.
- И что с того? Доктор, умоляю, осмотрите.
Доктор сдался и был готов на всё.
- Ну хорошо, хорошо, я осмотрю вашего котика, но результат не гарантирую.
…
 
К мадам Цимерман вернулась жизнь.
- Эмик, Эмик, ну где ты ходишь, давай быстрее, доктор согласился.
Эмик торопливо вошел, осмотрелся и показал доктору корзину.
- Вот, - произнёс Эмик, глядя доктору в глаза.
- Что "вот"? Эмик, не нервируй доктора, шо ты тычешь ему корзину в нос, доставай котика. Осторожно, кому сказала.
Эмик поставил корзину на стул и начал осторожно вынимать кота. Кот был сонный. Эмик аккуратно положил кота на стол. Кот расплылся по столу в надежде досмотреть свой кошачий сон.
- Доктор, вы только посмотрите как он ослаб, бедненький, даже шевелиться не может, - причитала мадам Цимерман.
Доктор надел пенсне и обошел стол, добрую половину которого занимал развалившейся кот. Таких больших котов доктору ещё не приходилось видеть. Доктор не знал как к нему подступиться.
- И что с ним произошло? – поинтересовался доктор.
- Понимаете, он съел селёдку, - торопливо ответила мадам Цимерман.
Доктор посмотрел на мадам, на Эмика, на кота. Он решительно ничего не понимал.
- На сколько мне известно, коты обычно едят селёдку, - решил прояснить ситуация доктор.
- Да, но только не мой котик, он никогда не ел селёдку, даже не смотрел на неё, а сегодня ночью съел, - внесла ясность мадам Цимерман.
- И что случилось, что он начал есть селёдку?
- Как "что случилось"? – изумилась мадам Цимерман, - он заболел. Мсье Либерман, кто из нас доктор? Я или вы? Кто должен рассказывать что случилось с котиком, вы мне или я вам? За шо я вам плачу деньги? Осмотрите котика. Лечите его, лечите.
- Хорошо, хорошо, - доктор был согласен на всё, только бы побыстрее избавиться от назойливой посетительницы, - сейчас я его осмотрю.
Доктор был в растерянности, он даже не представлял с чего ему начать. На ум приходила только клистирная трубка. Он ещё раз обошёл вокруг стола. Надо было с чего-то начинать. Доктор никак не решался.
- А он у вас не кусается? – тянул время доктор.
- Что вы, что вы, он смирный.
Доктор глубоко вздохнул и решился. Он подошел и аккуратно тронул кота одним пальцем. Кот никак не отреагировал. Доктор осмелел. Он положил всю ладонь на брюхо коту. Брюхо было большое, мягкое и тёплое.
- Так, здесь всё нормально, констатировал доктор, - и украдкой глянул на мадам Цимерман. Мадам Цимерман напряженно наблюдала.
- Посмотрим здесь, - уверенней сказал доктор и приподнял хвост. Заглянул. – здесь тоже порядок.
- Шо "порядок", везде у вас порядок, а кот умирает, смотрите лучше, - мадам Цимерман проявляла озабоченность.
- Я ещё не закончил осмотр, мадам, не мешайте, - доктор обошёл стол.
- Посмотрим здесь, - сказал доктор и приблизил руку к голове кота.
Кот вдруг открыл глаза, встрепенулся, подскочил к руке, принюхался и начал её лизать, издавая довольное урчание. Доктор от испуга стоял в оцепенении и боялся одёрнуть руку. Кот задрал хвост, распушил его и продолжал вылизывать руку, довольно урча.
Мадам Цимерман сияла.
- Доктор, вы просто волшебник, вы его вылечили, вы только посмотрите, это же совсем другой кот. Только что кот умирал, а теперь он бодр и весел. Доктор, ай доктор, а говорили что не можете лечить котов, - мадам Цимерман была просто счастлива.
Кот прекратил облизывать руку, посмотрел доктору в глаза, обвёл взглядом вокруг и направился к пузырьку с валерьянкой. Доктор поспешил убрать пузырёк. Кот жалобно замяучил.
- Мадам, вы видите, ваш кот уже здоров, я сделал всё, что мог.
- Благодарю, доктор, вы просто волшебник, - мадам Цимерман изобразила обворожительную улыбку.
-Эмик, шо ты стоишь, забирай котика и пошли.
Эмик поспешил запихнуть кота в корзину. Кот упирался, рычал и порывался вырваться к шкафчику доктора.
- Вы только посмотрите, сколько жизни, сколько энергии, - радовалась мадам Цимерман, - доктор, вы просто прелесть. Мы непременно будем к вам показываться.
- Да, вы знаете, - замялся доктор, - я собираюсь оставить практику и уехать в другой город.
- Как жаль, вы такой замечательный доктор, - мадам Цимерман слегка расстроилась.
- Ну до свидания, до свидания, - торопил их доктор, подталкивая к выходу.
- До свидания. И благодарю. Эмик, попрощайся с доктором, - мадам Цимерман помахала на прощание рукой.
…
 
Застолье продолжалось.
Выпили уже третий самовар. За чаем вспоминали былые времена, походы и бои под Царицыным и Астраханью. Как гонялись по пескам за бандой Джабдета в составе Закаспийского интернационального революционного пролетарского полка, имени товарища Августа Бебеля. Как отбили гарем у Черного Абдулы.
Монгол Боря спокойно спал на тюках и ничего этого не слышал.
Ему снился сон.
Снился ему его родной улус, кузня, и старый кузнец Кербуген. Кербуген был из рода кузнецов. Отец его и дед были кузнецами и дед деда тоже был кузнецом. От своих предков Кербуген унаследовал секрет изготовления хороших ножей. Сам секрет заключался в каком-то хитром и загадочном способе ковки стали для клинка.
Однажды Беркэ удалось посмотреть как старый Кербуген ковал эту загадочную сталь, но он так ничего и не понял.
Сначала Кербуген отковал длинную полосу и надрубил её на несколько частей, затем вырыл из земли около кузни какие-то ржавые полоски железа, бережно их промыл в воде и оставил сушиться.
Беркэ хотел было очистить эти полоски от ржавчины, но Кербуген очень сильно рассердился и хотел даже выгнать Беркэ из кузни, но ему нужен был помощник, и он его оставил.
Кербуген велел принести много угля и хорошо растопить горн. Пока горн разгорался Кербуген изогнул надрубленную полосу, получилась стопка из трёх кусков и проложил между кусами ржавые полоски, которые выкопал из земли. Когда уголь хорошо разгорелся – сунул заготовку в огонь и велел хорошо работать мехами.
Беркэ видел, что Кербуген очень волнуется, несколько раз он подходил к горну, подбрасывал угля и шевелил заготовку. Потом достал из сундука небольшой мешочек, развязал его и поставил возле горна. Несколько раз доставал заготовку и посыпал её загадочным порошком. Выждав какой-то момент, Кербуген выхватил заготовку из огня и принялся ковать лёгкими ударами. Затем опять посыпал загадочным порошком и сунул заготовку в огонь.
Теперь настала очередь Беркэ, он взял тяжелый молоток и вместе с Кербугеном они вытянули заготовку в длинную полосу.
Затем всё повторилось: Кербуген опять надрубил полосу на несколько частей, опять согнул её, проложил ржавые полоски и, посыпав порошком, сунул в огонь. И так повторялось несколько раз, Беркэ даже и не запомнил сколько именно.
Работу они закончили глубокой ночью. Кербуген пошел спать в свою юрту, а Беркэ заночевал прямо в кузне.
Утром его разбудила внучка старого Кербугена, красавица Сетильге, она принесла ему кусок лепёшки и пиалу кумыса. Вслед за Сетильге пришел и сам Кербуген. Дождавшись пока Беркэ поест, он велел разжигать огонь.
Беркэ очень хотелось узнать, что это за загадочный порошок, которым Кербуген посыпал заготовку, но он не решался спросить. Возле самого горна он увидел горсточку этого порошка, бережно сгрёб его в ладонь и вышел из кузни, чтобы рассмотреть. Порошок был белого цвета с желтоватым оттенком, и очень был похож на речной песок. Беркэ даже попробовал его на вкус, вкуса никакого не было.
Целый день они с Кербугеном ковали клинки для будущих ножей, и уже под вечер приступили к закалке. Кербуген внимательно наблюдал за клинком в огне, затем быстро вынимал его из углей и опускал в мокрый песок. Когда все клинки были закалены Кербуген опустил из в кипящий бараний жир и оставил там на некоторое время.
Один из этих клинков, уже в виде ножа, достался Беркэ в подарок от старого Кербугена. Беркэ был очень доволен подарку. Он начистил клинок до блеска и пошел к Сетильге похвастаться своим подарком.
- Смотри какая красота, смотри как он сияет на солнце, - радостно говорил Беркэ.
К его удивлению клинок не произвёл на Сетильге желаемого впечатления. Она только взглянула на клинок и улыбнулась.
- Это не настоящая его красота, - сказала Сетильге.
- Как это не настоящая? - удивился Беркэ.
- Сейчас покажу, -сказала Сетильге и скрылась за пологом юрты.
Вернулась она скоро, держа в руках кувшин.
- Давай сюда свой нож, - сказала Сетильге и опустила нож в кувшин, наклонилась над ним и что-то прошептала, - немного подождём.
Через некоторое время Сетильге достала нож, вытерла его о кошму и протянула Беркэ.
- Вот это и есть его настоящая красота.
Беркэ глянул на клинок и остолбенел. Клинок из блестящего превратился в слегка сероватый и на нём появился удивительной красоты рисунок.
- Как ты это сделала? - смотрел на Сетильге изумлённый Беркэ.
- Это секрет моей бабушки, - рассмеялась Сетильге.
- Всякий раз, как я буду смотреть на этот рисунок, я буду вспоминать тебя, - смущённо произнёс Беркэ.
Сетильге засмеялась и скрылась за пологом юрты.

…
 
___________________
это ещё не конец
Продолжение. Часть 5