Зеркало судьбы

Я только вернулась из магазина, позвонила Лариса.
 
- Том, я к тебе заеду – а у самой голос странный, с истерическими нотками.
- Лар, что случилось?
 
- Мне просто необходимо с кем-то посоветоваться. Иначе я сойду с ума.
- Ты только не волнуйся. Давай по порядку.
 
- Вот приеду, всё расскажу и покажу. Жди.
- Прихвати бутылочку белого, я как раз морских гребешков купила. Посидим, потолкуем.
Пока она добиралась, гребешки растаяли. Их нельзя держать в воде, наоборот, всё время сливать оттаявшую воду. А в конце, я протираю их бумажным полотенцем. Чем они сушe, тем лучше. И пучок петрушки был уже мелко порезан. Когда подруга позвонила в дверь, я заканчивала с луком.
 
- Ты чего такая зарёванная – спросила она, вваливаясь в коридор.
- Ерунда, лук резала, сама знаешь гребешки по-бретонски, лук любят. Раздевайся. Я на кухне.
 
- Том, я потихоньку схожу с ума – начала она, дрожащим голосом, усаживаясь за стол
- С чего ты взяла? Бред, какой-то.
 
- Представляешь, просыпаюсь среди ночи, а она около кровати стоит.
- Да кто она? Приснилось, наверное.
 
- И ни чего не приснилось. Баба, вся в белом. Платье такое длинное, видимо шёлковое и складки от груди до пола, как греческая туника.
- И растаяла – улыбнулась я, вываливая на сковороду весь лук с петрушкой.
 
- Да…- растерянно проговорила Ларка
- Говорю же сон.
- А это? – Подруга вынула из сумочки старинную, украшенную золотом и каменьями, пудреницу.
 
От удивления я чуть не уронила кусок масла, что предназначался для петрушки с луком, на пол. Но, всё обошлось. Посолив, поперчив и добавив полчайные ложки сахара и полстакана белого вина, протянула руку к диковинной вещичке.
 
- Постой. Вначале выслушай.
- Ты говори, я посмотрю.
- Нет. – Лара накрыла пудреницу рукой и продолжила. – Постояла она надо мной, а у меня от страха голос пропал и мышцы, как судорогой свело, положила вот это на тумбочку и ….. растаяла.
 
- И ни слова?
- Молча. Только в комнате до сих пор аромат стоит.
- Чего?
 
- Не знаю. Незнакомый, но приятный.
Я слушала подругу, укладывая гребешки в раскалённое подсолнечное масло. Так, чтоб они не соприкасались. Если положить плотно, они будут вариться в собственном соку. А их надо чуть-чуть обжарить, до получения приятной, золотистой корочки. Это где-то полторы – две минуты, не больше.
 
- И? – Я выложила последний гребешок на ложе из лука и петрушки. Вылила туда же, содержимое сковородки, в котором они жарились. Присыпала всё панировочными сухарями. И установила в раскаленную духовку, на десять мину. Тут очень важно, не пересушить. Как только сухари начнут подрумяниваться, сразу вынимать.
 
- Понимаешь, Том, я часа два так просидела. Боялась до неё дотронуться. Кто его знает. Потом, осторожно в руки взяла. Открыла … - Она замолчала, испугано глядя на меня.
- Ну, открыла и что? Что там внутри?
 
- Сама посмотри. – Лариса подвинула мне пудреницу.
Красивая и, видимо старинная. Я покрутила её в руках, рассматривая кружева из потемневшего от старости золота и вкрапления драгоценных камней.
- Сколько ж она стоит?
 
- Ты вовнутрь посмотри – Напряжённым голосом сказала она. В глазах светились страх и надежда.
- Ну, и ….. – слова застряли у меня в горле.
 
То, что я увидала, вначале приняла за миниатюру, изображающую старую женщину. На вид ей было не менее девяноста лет. Но, в следующее мгновение, в самом низу, как на телевизионном экране, поползла бегущая строка. Шестое января, девятнадцать часов тридцать семь минут, по Гринвичу, две тысячи восемьдесят пятого года закончился её земной путь. Руки безвольно опустились на стол. Глаза! Глаза, губы….. Это мои глаза! Это Я! Во рту пересохло, невольно проведя языком по губам, я содрогнулась. На миниатюрном экране моё состарившееся лицо проделало тот же жест. Сомнений не оставалось – это про меня.
 
- Что? Что ты видишь?
- Себя!
 
- Не меня? – С надеждой спросила Лариса. – Там была я.
- Бог ты мой, что это такое? – Я крутила пудреницу в руках, все ещё не веря глазам. – Что за розыгрыш?
 
Лара подошла сзади и заглянула мне через плечо.
- Тома – проговорила она жалобным голосом – зачем ты меня обманываешь? Это же я!
 
- Эта старуха – ты?
- Какая старуха, побойся бога! Это я теперешняя.
 
- Постой, постой. Ты что, видишь в этом экранчике себя?
- Ну, да! Это же я. Совсем как в зеркале. Если бы не эта бегущая строка……. – Лариса задрожала и разревелась.
Я отбросила в сторону пудреницу, обняла подругу и, гладя её по голове, стала успокаивать.
 
- Ерунда, всё это, глупая игрушка.
- А если нет? – Ревела подруга.
- Ну, скажи, скажи, как это можно…. Кто знает, когда кто умрёт?
 
- А баба в белом?
- Она тебе просто приснилась.
 
- Хорошо, а откуда эта вещь взялась на моей тумбочке? Я отчётливо видела, как она её туда положила.
- Не знаю. Ерунда какая-то. – А на душе у самой скребли кошки. И вдруг, меня как током ударило. Я схватила Ларку за плечи и стала её тормошить.
 
- Что? Что было на бегущей строке?
Подруга разревелась ещё пуще и я, с великим трудом разобрала: « Второе марта, этого года….аа..ааа!»
Волосы зашевелились у меня на голове. «А что если это правда? Завтра, завтра она умрёт! Нет!» Я, в сердцах схватила пудреницу и запустила её под раковину.
 
Только выпив всю, принесённую подругой бутылку и остатки коньяка, что завалялись у меня в холодильнике и, съев целую сковороду, морских гребешков, мы, немного успокоились. Ларку домой я не отпустила. Легли спать вместе.
 
Утром я ни как не могла открыть глаза. А открыв, долго не могла понять, где нахожусь.
К кровати подошёл врач.
- Что, голубушка, проснулись? Отлично.
Он вяз мою руку и стал считать пульс.
- Великолепно!
 
- Где я? Что со мной.
- Не волнуйтесь, всё уже позади. Вечером будите дома.
 
- Что произошло.
- У ваших соседей произошла утечка газа. Хорошо ещё не рвануло. А то бы полдома снесло. Их не откачали. А вам повезло.
 
- А Лара, где Лара?
- Я сожалею ………. – Он замолчал и отвернулся.
 
Абигайл 20.02.2012.