Степь Киммерийская ч. 1

Это было тогда, когда огромная арийская империя не существовала уже более трёхсот лет, развалившись на составные части после Великой Всемирной Войны. Тогда арьи истребили почти всех динарских жрецов, развязавших эту войну своими притязаниями на главенство в управлении величайшей империей, занимающей пространство от Атлантического до Тихого океана и от Ледовитого до Индийского. Эта империя, Ариана Веджа (Арийское Пространство), пала жертвой умело раздутых динарскими недобитками распрей, но и в самых дальних и глухих углах ариезованного мира знали Истину – кто владеет Сердцем Арианы, тот имеет Право на обладание всеми её землями. А Сердцем Арианы были ковыльные степи – от Танаиса на востоке до Синда на западе, от зоны лесов на севере и до Понтийского моря на юге.
 
От Синда до Данувы и от Танаиса до Ра простирались дополнительные владения хозяина Сердца Арианы – Киммерийского Ордена. В них, а также вдоль границ Сердца Арианы, располагались Хеймы – бурги, в которых молодёжь разных кланов арья обучались искусству быть Воинами. Высшей наградой, которой удостаивались очень немногие, после двухлетних скитаний по Степи, изматывающих тренировок в Хеймах, схваток с враждебными племенами и нелюдью, было принятие молодых арья в Киммерийский Орден. То есть – в «настоящие» арья . Менее удачливое большинство из оставшихся в живых, возвращалось в свои бурги уже не юношами, но полноправными Воинами. Те, кто не выдерживал Испытания – прекращал своё земное существование, чтобы вскоре вернуться в новом рождении и попытаться ещё раз сдать суровый экзамен, оценками в котором были Жизнь и Смерть.
 
Ближе к Понтийскому морю Испытания проходили арийские девушки-сарматки. Ведь только те из них, кто убил хотя бы одного врага, имели право стать жёнами Воинов – боевыми подругами и матерями будущих Воинов.
 
Кроме обучения воинским искусствам, молодёжь в Хеймах занималась и будничной работой арья – разведением скота. Так они приучались преображаться из пастуха в Воина. Умудрённые жизнью Наставники помогали молодым познавать Войну и Мир, фиксировали поведение испытуемых и выправляли их ошибки. Кроме этого, Наставники были великолепными знатоками обычаев и истории народов арья. Долгими зимними вечерами седые, украшенные шрамами воины пели песни, в которых серебряной струной звенела грусть о потерянном единстве Арианы.
 
Вместе собирайтесь
Единым да будет ваш замысел,
Едиными – ваши сердца!
Единой да будет ваша мысль,
Чтобы было у вас доброе согласие
 
Так молодые воины учились жить без страха и упрёка, со стремлением возродить Ариану. И сколько раз споры не разгорались в кровавые битвы только потому, что вожди кланов вовремя вспоминали слова своих мудрых Наставников. И дело решалось мирно, полюбовно…
 
Такой была Степь в те времена, когда в бург Лугхейм, стоящий на берегу реки Луги, приехал для прохождения Испытания сын конунга арийского клана русов, Ререга, Ингвер.
С крутого холма он издалека увидел вал с дубовым частоколом, кольцом опоясывающий бург. Заполненный водой ров с внешней стороны вала и курени образовывали ещё два кольца. Дымы очагов над куренями напомнили Ингверу, почему бург должен быть круглым – городище было моделью Вселенной, и самим своим существованием уже служило сакральной цели, помогая приводить к гармонии стихии этого мира: Воду, Землю и Огонь. А над ними Воздух.
 
Для каждого нового бурга священнослужители Сварога тщательно подбирали место и размечали контуры вала и каждой будущей постройки, соотносясь с древними записями на дощечках или отбеленных шкурах животных. Ингвер также знал и то, что существовала ещё одна стихия – Металл.
О ней не давали забыть два меча большой и малый, которые Ингверу вручил Ререг в день отъезда молодого воина из его родного Лисбурга, что на берегу Танаиса Киммерийского. Мечи эти были живыми, как и всё производимое арийскими кузнецами – волхвами оружие. Каждое копьё, каждый кинжал или меч получали Имя, пройдя густо замешанные на магии все процедуры изготовления. Кузнец выбивал это Имя на хвостовике клинка древними «крепкими» рунами – перед тем, как залить его бронзой рукояти. Боевой топор – изящно изогнутый, на длинной прямой ручке, висящий в петле справа у седла – тоже не был безымянным – вдоль обуха шли чёрточки, которые были руническим шифром. Имя оружия знали только его хозяин, кузнец и само оружие. Скверно будет, если это Имя узнают враги – тогда им легко будет навести порчу на металл. Ведь он, как и человек - живой. И тогда в бою – меч не разрубит, топор не попадёт, кинжал соскользнет с тела противника, не имея Силы Металла, разрушенной колдовским заклятием. И каждый воин тоже был немного магом – иначе как можно снять порчу, враждебную волшбу, оградиться от чужого влияния, привлечь удачу? Этому тоже учили во время Испытания.
 
Оторвав взгляд от Лугхейма, Ингвер оглянулся на своих спутников. Это были его сверстники из клана асов, с которыми ему выпала дорога в один из Хеймов. Тюр и Локи, как только что и он сам, зачарованно смотрели на воплощенную идею гармонии Вселенной, что представляли собой кольца Лугхейма.
 
- Поехали? – Ингвер обратился к попутчикам. Те, вздрогнув, молча кивнули и тронули коней. Ингвер ещё раз посмотрел на окрашенный утренней зарёй бург и пустил коня неспешной рысью.
 
Галопом приближаться к бургам запрещалось, если только всадник не нёс срочную весть. Галоп обычно означал опасность. Только вестники, с белыми бунчуками на копьях, имели право подъезжать к воротам на полном скаку. Там они передавали послание - письменное или устное и тут же другой гонец мчал с вестью дальше, неся её по назначению.
 
У ворот молодым арья пришлось задержаться. По недавно спущенному мосту через ров, из Лугхейма выбегали коровы, по три в ряд, стремясь скорее попасть на пастбище. Стадо сопровождали вооружённые всадники. Их молодые суровые лица мелькнули мимо Ингвера и его спутников, с любопытством смотревших на вооружение пастухов. Повсюду – на ножнах, чепраках, одеждах - ярко горела руна Лугхейма. Такая же руна, но стилизованная под оглядывающуюся собаку, красовалась и над воротами, сияя начищенной медью.
 
Из ворот вышли трое Наставников. Перейдя мост, они остановились перед вновь прибывшими, которые спешились и ждали Наставников, преклонив левое колено…
 
- Су асти вам, юные! Войдите в эти ворота детьми, чтобы выйти из них воинами!
 
Старший Наставник сделал приглашающий жест. Юноши поднялись и ступили на доски моста. Воцарилась звенящая тишина, в которой гулко раздавались звуки шагов. Наставники внимательно следили за входящими в ворота. Когда новички вошли в бург, то и они последовали за ними.
 
Ингвер потом вспоминал всё, как сквозь туман, скрадывающий мелкие детали и служащий фоном главному. Этим туманом было чувство небывалого счастья. Юношей подвели к жертвеннику Крома – лежащему на земле грубо обтесанному камню, на котором уже полыхал огонь. В языках пламени наливалось вишнёвым цветом, все более светлея, железное клеймо на длинной ручке. Новичков раздели по пояс.
 
- Это ваше первое Испытание, - сказал старший Наставник, кто не выдержит – тот не останется. И каждое следующее Испытание ведёт или к приближению получения звания Воина, или к изгнанию. Да будет так во имя Крома, Абсолютно Истинного.
 
С этими словами он взял раскалившееся добела тавро и приложил к правому плечу Ингвера. Дико затрещала, дымясь, кожа. Запах жжёного мяса до отказа заполнил легкие, боль была ужасающей. Но Ингвер, сжав зубы, думал лишь о том, чтобы не опозорить себя и отца своего, Ререга, перед Наставниками и всем миром арья. Ингвер даже не заметил, как убрали тавро от его тела и как его спутники получили отметки калёным железом. То, что это Испытание им пройдено успешно, Ингвер понял по тому, что один из Наставников бережно смазывал горящую рану на его плече какой-то мазью. Посмотрев на неё, юноша увидел навеки впечатанный знак – словно две двузубые вилки – одна вверх, другая вниз - были соединены между собой черточкой с кругом посредине.
 
- Отныне вы гандхарвы . С сегодняшнего дня, вас будут обучать искусству подчиняться и повелевать, отбирать жизнь и даровать её. Будьте такими, чей взор всегда ищет врага – СВОЕГО врага. Но помните: злейший ваш враг это вы сами. Поэтому вас вначале научат побеждать себя, чтобы вы могли побеждать других. Будьте милосердными, но не будьте добрыми, война и мужество совершили больше великих дел, чем доброта и жалость. Добрые – всегда начало конца. А теперь – да будет труд ваш борьбой, а мир ваш – победой! Су асти!
 
Старший Наставник ушёл, оставив после себя странное чувство. Ингвер ощущал, что слова Наставника впечатались в его сознание крепче, чем тавро в тело. Но тут другие Наставники повели новопосвящённых гандхарвов в курень, где им предстояло жить. Курень был на противоположной стороне бурга, поэтому шли через майдан , на котором ночью находился скот Лугхейма, а днём проводились занятия или собрания.
 
Как и в каждом арийском бурге, в центре майдана был вкопан дубовый столб, к которому привязывали струсивших в бою или совершивших иной непростительный поступок. Каждый обитатель бурга обязан был ударить палкой преступника, что есть силы не менее трех раз. Если смерть наступала раньше, чем отметился каждый житель, то били и мёртвое тело. Смерть – не причина для отмены или смягчения наказания.
 
- А теперь гандхарвы, снимите уздечки и сёдла с ваших коней. Пусть они отдохнут неделю , пока вы узнаете изначальное!
 
…Перед тем как войти в курень, гандхарвы переоделись в привезённую с собой одежду, на которой не было клановой и семейной вышивки. На эту одежду им предстояло нашить руны Лугхейма – две на грудь, две на рукава, одну на спину. Так как курень тоже имел свой знак, то под руной Хейма размещались три извилистые полоски куреня Ветра.
 
После того, как знаки различия были нашиты, новопосвящённые отправились на майдан, где в больших бронзовых котлах был приготовлен кулеш. Гандхарвы ели один раз в сутки. Однако в общеарийские праздники два-три дня превращались в один сплошной обед.
Запах кулеша, щедро заправленного жирной бараниной, приятно щекотал ноздри. Возле котлов уже собрались все гандхарвы, что оставались в бурге. Раздавался смех, шутки, тарахтели глиняные горшки, в которые гандхарвы получали кулеш, глухо стучали о стенки горшков деревянные и костяные ложки. Ингвер и его товарищи тоже получили по горшку ароматной каши. “Старики” всячески подначивали новичков, особенно Локи, который забыл в седельной сумке свою ложку. Среди гандхарвов выделялся один – с резкой рельефной мускулатурой, высокий и очень широкий в плечах. Шутки его были грубы даже для арийской молодёжи. Но боковые наружные швы шаровар Арсака (так звали силача) были прошиты наибольшим среди присутствующих количеством скальпов, снятых Арсаком с убитых им лично врагов, поэтому гандхарвы – уважая воинскую доблесть – терпели от него иногда очень злые и обидные шутки. Но тут случилось нечто неожиданное – слишком уж развеселившийся Арсак, якобы случайно, выбил горшок с кулешом из рук Тюра. Тот, не долго думая, впечатал свой кулак в солнечное сплетение обидчика. Арсак, не ожидавший подобной дерзости от новичка, позеленел от боли. Гандхарвы затихли, наблюдая за этим происшествием.
 
- Тинг! - взревел Арсак, побагровев, словно солнце на закате, предвещающее ураганный ветер. И сразу же за-гомонили гандхарвы, готовясь увидеть интересное зрелище – поединок на дандах, палках величиной с длинный меч Всадника. Азартные, как и все арья, молодые воины начали делать ставки на противников. Большинство склонялось к тому, что Тюр будет побит. Тем временем на земле начертили круг, диаметром в три роста Арсака, кто-то сбегал за дандами, с которыми новички-гандхарвы отрабатывали приёмы боя; кто-то сбегал за тем Наставником, в чьи обязанности входило быть беспристрастным судьёй при подобных поединках…
 
Противники взяли данды и вошли в круг. Наставник кивнул, разрешив начинать бой. Согласно правилам, бойцы должны были объявить себя, перечислив собственные достоинства. Первым, естественно, прокричал Арсак:
 
- Я Арсак из данья, сын Снорри, убивший пятнадцать и одного дасья, лучший из гандхарвов Лугхейма, искусный в обращении с топором и мечом, не имеющий равных в бою на дандах – вступаю в бой. Назови же себя, противник, что бы все услышали – кто ты есть, чтобы не было мне стыдно сражаться с непрославленным!
 
- Я Тюр из асов, сын Одина, убивший ещё до Обряда Посвящения пятерых и одного дасья, гандхарва Лугхейма, первый среди первых в обращении с копьём, говорю: тебе, Арсак, не стыдно будет драться со мной!
 
Противники стали сближаться. Арсак, идя по кругу, занял удобную позицию – так, чтобы солнце было справа за ним. Тюр, держа, данду обеими руками, у правого плеча, лишь слегка поворачивался, держа Арсака спереди - слева и, казалось, дырявил небо высоко поднятым концом данды, не глядя на Арсака. Внезапно Арсак метнулся вперед, его данда со свистом рассекла воздух, в том месте, где только что находился левый бок Тюра. Тут же прозвучал звонкий удар, и под правой лопаткой Арсака стал наливаться кровью рубец. Тот, скрипнув зубами, провёл рубящий удар сверху в повороте, но Тюр, отбив данду противника вправо, ударил вдоль держащей её руки Арсака, угодив ему в лоб. Силач замер на мгновение и тяжело рухнул лицом в пыль. Некоторое время вокруг стояла тишина. А потом после слов Наставника: «Тюр победил!», гандхарвы подняли дикий гвалт. Проигранные ценности стали менять своих хозяев.
 
Тем временем Арсак, придя в себя, сел на землю. Видно было, что он, ещё не вполне оправился от удара. Когда Арсак удивлённо посмотрел на победителя, Тюр, держа данду направленной к земле, слегка поклонился побеждённому. А проигравший тинг Арсак, держась за лоб, вдруг захохотал. Поднявшись, он поклонился Тюру и сказал, голосом своим, перекрыв окружающий шум:
 
- Моя рука – твоя рука, Тюр из асов, сын Одина! Ты не только в обращении с копьём преуспел, но и рубишься достойно. Пойдёшь в моё крыло ?
 
- Моя рука – твоя рука, Арсак из данья, сын Снорри! Ты действительно владеешь дандой лучше всех – я едва увернулся от твоего первого удара и еле успел отбить второй. И если на то будет воля Наставников, я пойду в твоё крыло, Арсак из данья!
 
После этих слов Арсак вновь залился хохотом и про-тянул Тюру свой горшок с кулешом.
 
- Разделим наш обед!
 
И они ели кулеш, словно братья. А они и были братьями по оружию – молодые воины, гандхарвы из разных кланов арья, обучающиеся трудиться и воевать, защищая свои дома и свой скот, захватывая новые пастбища у расплодившихся дасья и светлокожих манусьясья , живущих в зоне северо-восточных лесов на границе Степи.
 
Так начался первый день Испытания для Тюра, Ингвера и Локи.