Степь Киммерийская ч.4

Наступило утро следующего дня. Ингвер и его небольшой отряд сидели в седлах перед выстроившимися на майдане в пешем строю гандхарвами.
 
- Су асти соратники! Мы покидаем Лугхейм, но наш дух будет незримо присутствовать здесь вечно – тут мы стали Воинами, тут мы познали Законы Братства, тут закалились наши тела и души. Мы не говорим вам – прощайте. Мы говорим – до свидания. Если не здесь - то в Сварге. Су асти гандхарвы! Су асти Наставники! Бог-Отец наш, солнечный Сварог да пребудет с вами! – Ингвер, произнеся эту речь, сделал приветственный жест и тронул коня. За ним потянулись и воины его дружины. Первым ехал Боян, за ним Сколот и Яр-Тур, потом Освальд и Бейбарс, затем Скорадер и Локи, а замыкали строй Карай и Арс.
 
- Су асти!- пронеслось вслед уходящим. Тюр, назначенный конунгом гандхарвов Лугхейма, проводил отряд Ингвера на расстояние одного поприща. Там они встретили дозор гандхарвов, тепло попрощались и пути их разошлись – Тюр с дозорными повернул к Лугхейму, а Ингвер повел свою дружину на запад. Туда, где за Синдом, в Мертвом лесу, затаился проклятый Иеужа, триполийский колдун.
 
- Жаль, что Ашока не поехал с нами, - сокрушался Ингвер.
 
- Ему надо севернее, там он со своими людьми сядет на драккар, и они поплывут к Холодному морю, по реке, на берегах которой засели дикие келты и мерьи, где выползают по ночам из болот птиценогие демоны, куда подходят охотничьи отряды ублюдков с Уквы. Ашоке и его людям необходимо подготовиться к дальнему пути – ведь на Холодном море их путешествие не закончится. Драккар понесёт их к Западному морю, где в устье большой реки Альбы их ждут кланы англов и саксов, изнемогая в борьбе с глубоководными монстрами.
 
Так отвечал Боян и был он прав. Остальные воины всматривались вдаль, ища врагов – ведь крылатые джаввы ещё не были полностью истреблены. Ингвер оглянулся на них и преисполнился гордостью за свой отряд. Ещё бы – за ним, на рослых красивых конях, сбруя которых густо украшена скальпами убитых врагов, ехали молодые сильные бойцы, сияя бронзой начищенных нагрудников и оплечий, пуская искры солнца бронзовыми заклёпками ремней на шлемах из турьих черепов. Как сложенные орлиные крылья за спинами дружинников возвышалось оперение стрел в колчанах. Словно осколок солнца, сверкающий и беспощадный, передвигался по Степи! Внезапно Освальд поднял левую руку.
 
- Ха! – негромко произнёс он. Всадники насторожились. Руки привычно легли на рукоятки мечей и боевых топоров. Там, куда показывал Освальд, вдали, двигалась темная лента.
 
- Соляной караван с конвоем? – спросил Ингвер у Бояна.
 
- Не похоже. Конных не видно. Скорее всего – триполийцы. Но с солью.
 
Ингвер молча повернул Ашву на перехват каравана. Подъехав ближе, он убедился, что Боян был прав – триполийцы на запряжённых волами повозках везли соль и какие-то тюки. К одной из повозок цепями, тянущимися к железным ошейникам, были прикованы две женщины. Даже сквозь пыль, густо их покрывающую, было видно, что они явно не триполийки. Не обращая внимания на суетящихся смуглых и темноволосых триполийцев, гортанными криками внесших диссонанс в дневную мелодию Степи, Ингвер подъехал к прикованным женщинам. Теперь стало видно и то, что они совсем юные. Вооружённые короткими копьями караванщики сгруппировались поодаль. Их страх и волнение ощущались почти физически.
 
- Арья? – высокомерно спросил Ингвер у прикованных девушек.
 
- Да, конунг!
 
- Как вы попали на цепь?
 
- Нас похитили эти гнусные твари, когда мы заснули в дозоре на пограничном кургане. А очнулись – на повозке, в цепях…
 
- Значит вы сарматки . К тому же – преступницы, раз небрежно несли службу!
 
- Да, конунг, мы подлежим смерти. Но лучше смерть, чем плен у триполийцев.
 
- Благородные, убейте нас, вы ведь знаете – нам запрещено убивать себя, попав в плен. Но никто не посмеет помешать Воину убить преступницу. Окажи нам милость, конунг!
 
Говорившая низко опустила голову, так, что грязные космы полностью скрыли лицо.
 
- Что скажешь, Боян? – Ингвер взглянул на Наставника.
 
- Ты, конунг – Орденец. Ты имеешь право даровать и отнимать жизнь в Степи, включая и арья. Кроме собратьев по Ордену. Тебе сейчас и решать. Я же думаю вот что: хоть раз в жизни, но и лучший скакун спотыкается. Этим сарматкам можно даровать жизнь, чтобы они предстали перед судом Наставниц. Не дело, когда триполийцы нападают на арья – так и Вселенная может рухнуть.
 
Ингвер оглянулся на своих дружинников. Они молча сидели на конях, и только злой блеск в глазах, да побелевшие костяшки сомкнутых на рукоятях топоров и мечей пальцев выдавали крайнюю степень возмущения зарвавшимися триполийскими землероями. Конунг принял решение и улыбнулся. Улыбка ещё не сошла с его лица, когда топор Ингвера обрушился на череп ближайшего к нему триполийца. Дружинники отреагировали молниеносно, и через пару минут на залитой кровью торной дороге валялось около трёх десятков изрубленных смуглых тел в пропитанных дёгтем штанах и рубахах. Тех, кто пытался укрыться под повозками, в тщетном старании спасти свои жалкие жизни, спешившиеся Карай и Яр-Тур перекололи длинными копьями.
 
Над Степью снова воцарилась дневная мелодия. Разве что волы изредка икали, меланхолично пережевывая жвачку. Подталкивая древками копий, к Ингверу подогнали специально оставленного в живых, насмерть перепуганного триполийца. Он жалобно скулил, чем дико раздражал дружинников. Арс, перекосившись от отвращения, саданул древком копья по сгорбленной от ужаса спине пленника. Тот заткнулся, по-птичьи моргая округлившимися глазами.
 
- Ты, земляной червь, понимаешь речь арья?
 
- Да, благородный!
 
Шипяще - щелкающий акцент с непривычной модуляцией гласных показался Ингверу не менее омерзительным, чем сам триполиец. Тем не менее он, страдая от необходимости разговора с этим существом, продолжил:
 
- Я, Ингвер из Киммерийского Ордена, конунг, дарю тебе твою ничтожную жизнь лишь для того, чтобы ты, вернувшись в свою вонючую нору, рассказал своим вонючим соплеменникам о том, как и за что были убиты эти грязные крысы. Теперь убирайся отсюда, и поскорее.
 
Упавший на колени триполиец попытался облыбзать пыльные копыта Ашвы, но она, брезгливо отдернув ногу, ударила его в лоб. Триполиец вскрикнув, откатился. Всадники со смехом заулюлюкали, порская беглеца, словно зайца. Гелла, не разобравшись, кинулась было в погоню, но окрик Ингвера заставил её вернуться. Она села рядом с Ашвой и зевнула, широко разинув окровавленную пасть. Сегодня Гелла убила первого врага, вырвав глотку у триполийца, попытавшегося из-за повозки ударить Ингвера копьём в спину. Конунг спешился и подошёл к сарматкам. Стряхнув пыль с плеча одной из них, он увидел выжженную на нём незнакомую составную руну.
 
- Откуда это вы? Здесь, кажется, Гебо, Хагалаз, Асс ? Случайно не из Генчисхейма?
 
- Да, конунг.
 
- Далеко же вас увели! А какие ваши имена, и из каких вы кланов?
 
Губы девушки, отвечавшей Ингверу, задрожали.
 
- Мы потеряли свои Имена и право иметь Предков, когда заснули на посту.
 
- Ладно, потом поговорим!
 
Ошейники были сбиты и девушки бросились к повозке. Из одного тюка на ней они достали свои одежды. Сметя с себя пыль, оделись. И сразу показались дружинникам родными и близкими – в белых рубахах, шароварах и мягких сапожках Всадников. Ингвер удовлетворённо хмыкнул, увидав скальпы по швам девичьей одежды.
 
- Сколько вам оставалось до Посвящения?
 
- Чуть больше года.
 
Девушки вновь умолкли, покраснев от стыда за утрату права иметь Имя. На помощь им пришёл мудрый Боян.
 
- Конунг, назови их, как хочешь, а потом попросим Совет Наставниц засчитать им наш поход за срок Испытания и тем самым – вернуть Имена. Если они, конечно, в походе будут сарматками, а не сонными осенними мухами!
 
Слова Бояна понравились всем без исключения, даже по лицам девушек промелькнула робкая тень улыбки.
 
- Что у нас в этой местности по пути будет приметного? - спросил Ингвер у Наставника.
 
- Скоро река Орель, а ещё через пару поприщ река Варсколот. Обе впадают в Синд.
 
- Прекрасно, значит, ты будешь Орель, - Ингвер ткнул указательным пальцем в сторону одной из девушек, - А ты – Ворскла. Понятно?
 
- Да, конунг! – похоже, новые имена пришлись по вкусу сарматкам. А ожидали они имён гораздо хуже: от Сонной Мухи до Коровьей Лепёшки.
 
- Теперь в путь! Распрягите волов, кроме одной по-возки – её отдадим девушкам. Загрузите эту повозку самым ценным, что тут только есть – у ближайших арья обменяем – волов, повозку и барахло на коней для сарматок.
 
Приказ был исполнен точно и быстро. Оружие сарматок было в той же повозке, где и одежда, поэтому девушки не стали брать корявые триполийские изделия – их просто погрузили на фуру так, на всякий случай, да и из-за металла. Не бросать же железо гнить в Степи! У Орели оказался небольшой, но тугой лук, а к нему колчан с сорока стрелами с гусиным оперением. Это сокровище Орель не выпускала из рук.
 
К вечеру отряд вышел на берег реки, давшей временное Имя Орели. На противоположном крутом берегу виднелся бург. Дружинники перешли вброд реку и, поднявшись на пригорок, остановились у закрытых ворот бурга. С привратных башен на них сурово смотрели дозорцы, ожидая, когда пришельцы назовут себя. Ингвер, обращаясь к старшему из них, чья голова в бронзовом шлеме сверкала в лучах заходящего за горизонт солнца, закричал:
 
- Су асти! Я, Ингвер из Киммерийского Ордена, конунг, прошу гостеприимства у вашего бурга!
 
- Я, Дюжван из дъарья, сын Карвана, Страж Орельстадира, приглашаю тебя, конунг Ингвер из Киммерийского Ордена и твоих спутников воспользоваться нашим гостеприимством по праву Земли, Воды и Огня. Су асти!
 
И ворота растворились перед отрядом. Едва Ингвер и его люди прошли в них, как ворота захлопнули и заложили здоровенным дубовым брусом. Путников встретил спустившийся с башни Дюжван. Подождав, когда всадники спешатся и привяжут коней, он поднял руку в приветствии.
 
- Су асти вам, арья! Как добрались до Орельстадира, издалека ли вы едете?
 
- Су асти тебе Дюжван из дъарья, сын Карвана, Страж бурга! Не считая нескольких стычек с крылатыми джаввами, доехали спокойно, не потеряв не людей, ни коней. Но сегодня утром мы уничтожили триполийцев соляного каравана за то, что они покусились на свободу девушек–арья. Вот эту повозку, волов и груз соли мы хотим обменять у вас на коней для девушек.
 
- Об этом поговоришь с комвисом Орельстадира, конунг Ингвер из Киммерийского Ордена. Сейчас вы смоете пыль со своих тел, и я отведу вас в Дом Совета, где для вас накроют стол. Там будет и комвис.
 
Вскоре Ингвер и его товарищи, искупавшись, сидели за столом. В дальнем углу его пристроились Орель и Ворскла и несколько женщин Орельстадира, присматривающих за тем, чтобы тарелки гостей не пустели. Посреди стола, рядом с традиционным жбаном пива, горделиво возвышался глиняный кувшин с узким горлышком, наполненный красным виноградным вином. Комвис Орельстадира, по имени Готтен, когда гости насытились, засыпал их градом вопросов, касающихся пути. Ингвер подробно отвечал на них, удивлённо улавливая царящую в бурге атмосферу тревоги. Готтен любезно согласился обменять повозку и соль на коней, но чувствовалось, что он ещё не всё сказал. Будто есть у него просьба, но комвис стесняется её высказать. И вновь Боян спас положение.
 
- Готтен из дъарья, сын Готлибена, комвис Орельстадира, нет ли у тебя к нам какой-либо просьбы, не можем ли мы помочь хоть чем-то оказавшему гостеприимство?
 
Облегчённо вздохнув, Готтен сказал:
 
- Да, Орденец Боян, у меня действительно есть просьба к вам. Дело в том, что десять дней назад дозорцы видели в Орели чудовищ, похожих на людей. Они плыли к Орельстадиру. А сейчас в окрестностях бурга река ими просто кишит по ночам. Они крадут скот и убивают людей, оказавшихся у реки, они уже кружат у стен Орельстадира с явным намерением напасть на бург. Мы выяснили, что эту нелюдь наслал на нас Иеужа, равно как и крылатых джавв, которых мы в наших пределах истребили поголовно. Завтра новолуние, и я уверен – водяная нечисть нападёт на бург. Я прошу вас, гости, оказать помощь Орельстадиру и остаться тут, пока ночи вновь настанут лунными. Это всего девять дней. А в случае нападения опытные воины, среди которых два Орденца, были бы нам существенной подмогой.
 
- Мы поможем бургу. Нелюдь, вызванная Иеужей, является врагом всему миру арья. Поэтому долг каждого Воина – уничтожать их. Похоже, что ваши противники – глубоководные, которые проникли в Орель из Синда, а по Синду поднялись из Пунтийского моря. Мы готовы сразиться с ними. Вы знаете, какое оружие наиболее действенно против них?
 
- Железо наносит им незаживающие раны, и они истекают зелёной кровью до тех пор, пока не умрут. Но они нападают огромными толпами, это мы знаем от уцелевших дъарья из разрушенных глубоководными бургов на левом берегу Синда. Лучше всего применять против водяных тварей меч и топор, – но не топор Всадника, а пехотный, с длинным лезвием, который оставляет широкие раны.
 
Боян подумав, сказал Готтену:
 
- Можно вооружить пятую часть людей копьями с наконечниками длиной в короткий меч, чтобы ими можно было и рубить. Тогда копейщики будут прикрывать мечников, а мечники – не дадут глубоководным подойти к копейщикам. Кроме того, надо изготовить и заточить побольше метательных дисков, чтобы поражать глубоководных издали, ещё на подступах к бургу.
 
- У нас на стенах стоят котлы, в которых постоянно кипят смола и масло. Думаю, что гнусным жабоидам вряд ли понравится горячая купель. А копья и диски наши кудзи примутся делать сейчас же – в их распоряжении целые сутки! – Готтен был рад мудрому совету Бояна.
 
- А теперь, дорогие гости, прошу вас спать. Завтра у нас, судя по всему, предстоит жаркая ночка, и не одна душа арья пойдёт в Сваргу. Спокойно ночевать! - Готтен, поклонившись, ушёл отдавать распоряжения, а Ингвера и его дружинников уложили спать в гридне, на мешках с ароматным сеном специально подобранных трав – чтобы сон был спокойным и лёгким. Девушки ушли ночевать в женскую половину дома комвиса. И не успели ещё путники заснуть, как в бурге загромыхали кузнечные молоты – Орельстадир готовился отразить нападение вызванной проклятым Иеужей водной нечисти.
 
Следующий день прошёл в тщательных приготовлениях к обороне, после полудня многие воины бурга сумели отдохнуть, набираясь сил к грядущей битве. И вот покрасневшее солнце коснулось горизонта. Длинные синие тени протянулись от прибрежных кустов к другому берегу Орели, а в этих тенях явственно что-то копошилось и хлюпало. Орельстадир замер, в ожидании наступления темноты. Тьмы ожидало и то, что таилось пока в бочажинах Орели, под кустами и корягами. Воцарилось краткое затишье, какое бывает перед сильной бурей. Лишь изредка с заболоченного озерка на левом берегу Орели доносился монотонный голос выпи. Напряжение нарастало с каждым мигом. Вот солнце уже полностью скрылось за горизонтом, заря стала угасать. Выпь последний раз крикнула и наступила гнетущая тишина.
Боян, в доспехах и при мечах, вышел на стену Орельстадира из привратной башни. Подняв руки к небу, он вскричал громовым голосом:
 
- Бог–Отец наш Сварог, сотворивший человека и научивший его сражаться! Помоги нам в бою с водяной нелюдью, освети поле битвы, чтобы воины видели врагов своих и поражали их. Простри над Орельстадиром свою покровительственную длань!
 
С быстро темнеющего неба над Орельстадиром, в котором зажглись первые звёзды, к земле протянулась огненная руна молнии, и раздался гулкий раскат грома.
 
- Он услышал! – прошептал Ингвер стоящему рядом с ним на городской стене Дюжвану. Поодаль детвора подкладывала поленья под казан с кипящей смолой. Последние краски вечерней зари поблекли и быстро спрятались, убегая от ночной прохлады. Ветерок пролетел над землей и листва издала шелест, похожий на долгий печальный вздох. Наступила ночь новолуния.