Плаванье по Жёлтой реке. часть 2

Наутро они продолжили своё путешествие по быстрым водам Жёлтой реки.
Рано-рано, пока вдоль берегов слоился лёгкий туман, а речная гладь излучала ночную свежесть, Цзян-цзы сидел у борта лодки запахнув поплотнее свой старый халат и в задумчивости смотрел на окрестности. Заметив в воде одинокий крупный жёлтый лист, старик стряхнул своё оцепенение. Он выловил лист, тщательно разгладил на колене и принялся внимательно изучать.
 
Тем временем солнце поднялось уже высоко, осветило и обогрело всю реку. Лодочник, как и в прошлый день, покуривая трубочку, рулил веслом и не вмешивался в дела своих пассажиров. Козёл уединился на носу лодки с охапкой свежей травы и делал вид, что всё забыл о своих вчерашних проделках. Бодрые и энергичные Хань Бо и Хэнь Бо не могли долго сидеть без дела. Они взяли у лодочника лески с крючками и принялись ловить рыбу. Но рыба в тот день клевала плохо, точнее сказать, совсем не клевала. Наскучив смотреть за неподвижными поплавками, молодые философы завели негромкую и неспешную беседу. Так получилось, что Фу оказался между ними и невольно оказался втянут в разговор. До поры до времени он молчал, только переводил взгляд чёрных выпуклых глаз с одного философа на другого.
 
- Как ты думаешь, - спросил друга Хань Бо. – Вот если подняться на высокую-высокую гору и сильно-пресильно бросить вверх камень – долетит он до неба?
- Не-ет, не долетит, - уверенно сказал Хэнь Бо.
- А вот если подплыть на лодке на середину моря и слабо-преслабо кинуть камень вниз – достигнет ли он морского дна?
- Да, конечно.
- А почему в мире так устроено, что падать вниз гораздо легче, чем вверх? И даже идти под гору легче, чем в гору.
Фу покачал спутанной бородкой с застрявшей в ней травинкой, но, не найдя слов для ответа, пожевал толстыми губами и промолчал.
 
- Я думаю, - ответил Хэнь Бо. – Это устроено так потому, что у каждого предмета своя судьба: камень должен лежать, облако летать, вода течь. А камень не может лежать на лёгком предмете – на облаке или на воде. Его судьба – лежать на каком-то твёрдом предмете: на земле, на дне, на … твоей голове!
Фу радостно оскалил большие желтоватые зубы.
 
- Что ты сказал? Что у меня твёрдая голова? Да я тебя …
И Хань Бо сильно толкнул друга в грудь. Тот ответил двумя тычками в плечо:
- Да-да, твёрдая! И плоская, как лепёшка из чумизы! На ней можно камни вместо шляпы носить, да!
Молодые люди схватились бороться и свалились на дно лодки, слегка придавив козла. Фу отскочил от них и наступил на ногу Цзян-цзы.
 
- Ой! Козлина мать! О-о! Моя любимая мозоль! – вскричал старый философ. – Сейчас же прекратите драку! Вы же лодку перевернёте!
В доказательство его слов, лодочник без зла, но ощутимо стукнул веслом по спинам Хань Бо и Хэнь Бо, и отвесил пинка козлу.
 
- Ну-ка, успокоились! – говорил Цзян-цзы, потирая отдавленную ногу. – Вам что, заняться нечем? Слушайте тогда меня. Я продолжу обучать вас истинным знаниям. Хотя вы, как есть олухи и невежды, но я пролью на вас свет моей учёности! Как говорил великий Кун-цзы: «- Не поговорить с человеком, достойным разговора – значит потерять человека. А говорить с человеком, который разговора не достоин», - тут монах покосился на козла, - « значит терять слова. Мудрый не теряет ни людей, ни слов.»
Итак, вы уже знаете …
 
- Что ничего не знаем! – поспешил Хань Бо.
- Дубина бамбуковая! Вы знаете теперь, как устроен мир. Сегодня я расскажу вам, что такое путь. Чтобы понять это, надо совершить свой путь самому. Ибо, как говорится: «- Не поднявшись на высокую гору, не узнаешь высоты неба. Не взглянув в глубокое ущелье, не узнаешь толщины земли. Не услышав заветов мудрых, не узнаешь величия учёности».
Так вот, мудрец Лао-цзы учит нас, что путь – это дао. А дао - есть источник Неба и Земли, праматерь всего сущего. В пространстве между Небом и Землёй существуют и Высший принцип, и частицы. Высший принцип – есть путь, не имеющий телесной оболочки. Частицы – материал, из которого образуются предметы. Нет первичной материи, которая была бы освобождена от Высшего принципа, и нет Высшего принципа отдельно от первичной материи. В то же время Высший принцип предшествует форме, тогда как первичная материя следует за формой.
 
Суть в том, что и нематериальный и материальный принципы являются различными проявлениями одной божественной силы, из которой вытекают все явления. Дао – недоступное познанию и невыразимое в словах – является источником Неба и Земли. В нём воплощено бытие и небытие. В нём одном разрешаются все противоречия. Оно - «мать всего сущего».
Дао существовало до Великого Первичного «дай цзи» и из него происходит таинственное божественное.
Всё в мире связано всеобъемлющим единством дао, и только странствующий в бесконечности мудрец обретает покой.
Вот что вам следует знать, отроки, в начале вашего Пути.
 
- Скажите, Учитель, а как следует поступать в том или ином случае, чтобы прослыть достойным и мудрым?
- Есть три пути у человека, чтобы поступить разумно:
Первый – самый благородный – размышление;
Второй – самый лёгкий – подражание;
Третий – самый горький – опыт!
 
- Учитель, мы поражаемся Вашим знаниям и Вашему уму! Как же получилось, что Вы, мудрейший из философов, никому не известны, скитаетесь по монастырям. Вы достойны быть советником самого императора!
 
- Я скажу просто: не беспокойся о том, что люди тебя не знают, но беспокойся о том, что ты не знаешь людей! Я большую часть жизни провёл в учении и размышлении. Зачастую моими собеседниками были птицы, деревья и дикие звери, - старый философ кивнул в сторону козла. Фу с благодарностью посмотрел на него. – А людей, тем более знатных, я знаю плохо.
Ну, да ладно, что об этом говорить. Долгая беседа утомила меня, я хочу спать.
Кстати, нарвите козлу водных растений, а то шерсть у него неважно выглядит. Я хочу принести в храме жертву приличного вида.
 
Цзян-цзы устроился на лавке, отвернулся к борту и, засыпая, пробормотал:
- О-о-ах–х! помните о моих словах, молодые философы и … о-о-ах! … размышляйте.
 
Послушники нарвали козлу водных растений в одной из заводей реки, а затем, чтобы не мешать старику, сели у другого борта лодки и вполголоса принялись обсуждать сегодняшнюю лекцию мудреца.
 
Фу с аппетитом поел речного лакомства. Немного помечтал о том, что хорошо бы так питаться до конца своих дней. Потом он решительно поднялся и с царственным видом прошествовал на нос лодки. Там он, демонстрируя, что понимает, в каком изысканном обществе совершает поездку, деликатно выставил свой зад за борт и начал справлять нужду.
 
Заметив, что с лодки в реку падают частицы материи, принявшие форму козлиных катышков, и помня наставления Учителя, Хань Бо и Хэнь Бо наперегонки бросились выуживать их из воды и складывать обратно в лодку. Фу с удивлением посмотрел на их старания и, желая посильно помочь, сплюнул свою жвачку и увеличил порцию выпускаемой продукции.
Лодочник совершенно не обратил внимания на всю эту суету. Он, как всегда невозмутимо сидел на своём месте да дымил неизменной трубочкой и что-то бормотал под нос – то ли пел, то ли общался с речными дУхами.
Молодые монахи выловили из воды всё, ничего не упустили. После чего снова сели у борта лодки, радуясь, что так хорошо и точно выполнили указания Цзян-цзы.
 
Цзян-цзы же ещё во сне почуял резкий запах козлиных выделений. Не открывая глаз, он опустил руку на дно лодки и попал во что-то мягкое и липкое. Монах схватил это что-то полной горстью и открыл глаза. Затем он с пронзительным криком вскочил с лавки, бешено тряся рукою. И тут же обе его ноги оказались в целой куче козлиного навоза.
- Что это? Откуда? – ещё не придя в себя спросонья, риторически спросил Цзян-цзы. И тут же встретился взглядом с чёрными, такими невинными, глазами козла Фу.
 
- Это мы постарались! – хвастливо объявил Хань Бо, довольный, что Учитель сразу обратил внимание на их подвиг.
- Что – вы? Это вы наклали в лодку кучу вонючего дерьма?!
- Нет, Мудрейший. Но вы же сами сказали, что нужно подбирать всё, что падает из лодки в воду, - объяснил Хэнь Бо. – Из козла стали выпадать частицы первичной материи – всё в точности, как Вы рассказывали про Дао – и мы их собрали. Все-все!
 
- О-о-о! - Цзян-цзы со стоном обхватил свою лысеющую голову. – Зачем я учу вас философии? Вы тупее этого козла!
- Но умнейший, мы же стараемся следовать Вашим наставлениям точь-в-точь, слово в слово! – сказал Хань Бо.
- Но мы ещё не научились отличать нужное от ненужного, частицы первичной материи от простой грязи, - добавил Хэнь Бо. – Вот если бы Вы написали нам список нужных вещей – мы бы могли ещё точнее исполнять Ваши повеления и быстрее бы запоминали указания.
 
Старый монах оттолкнул противную морду козла, сунувшегося было со своими извинениями и поцелуями в его лицо и, ругаясь и проклиная тот день, когда он согласился на это путешествие, потянулся за своей котомкой. Он достал лист тонкой рисовой бумаги, кисточку и бутылочку с тушью. Красивыми иероглифами он вывел длинный список вещей и предметов, которые следует в любом случае поднимать, спасать, и не терять в пути.
 
Хань Бо и Хэнь Бо тем временем убрали козлиный навоз, тщательно промыли лодку речной водой.
Цзян-цзы вручил лист со списком молодым философам и сказал:
- Выучите и запомните эти достойные вещи, которые вы не должны ни в коем случае утратить. Всё, чего нет в этом списке – недостойно вашего внимания и трудов. Можете из воды не доставать.
А тебя, гнусная скотина, - старик повернулся к козлу. – Через два дня я с большим удовольствием принесу в жертву духам предков! А из твоего хвоста я сделаю метёлочку для смахивания песка с моих сандалий. Вот!
 
Фу сделал обиженную физиономию, повернулся к мудрецу задом, и со всей силы лягнул его. Молодые монахи едва успели подхватить своего Учителя, чтобы он не упал и не расшибся об лодку. А козёл с достоинство отошёл и лёг, поджав копыта, у ног невозмутимого лодочника.
 
Остаток этого дня прошёл без происшествий. На ночлег путники пристали к берегу возле большой деревни, стоящей на пологом холме. Лодочник, едва лодку втащили на берег, пошёл в деревню, к густо разбросанным белеющим в темноте фанзам, коротко пообещав, что вернётся утром.
 
Мрачный Фу, оказавшись на берегу, сразу скрылся в прибрежных кустах. Монахи до ночи, пока не заснули, слышали в зарослях его шевеления, хруст поедаемых веток, да недовольное фырканье.
 
Хань Бо и Хэнь Бо развели костерок, сварили риса и зажарили на углях свежевыловленного угря. Этим и поужинали.
После ужина, готовясь ко сну, неугомонный Хэнь Бо спросил старого Цзян-цзы:
- Учитель, скажите, а трудно ли быть правителем? Мы знаем, как трудно управлять даже 2 -3 людьми. А у царя может быть и … миллион подданных! Конечно, у него есть и чиновники, и солдаты, но, как-то …
 
- Правителя можно сравнить с лодкой, а народ его с водой, - ответил философ. – Вода может нести лодку, что она обыкновенно и делает. А может её и опрокинуть. Хотя в мире нет предмета слабее и нежнее воды, но она может разрушить самый твёрдый предмет. Так и стихия людской массы – можно править ей легко и удобно, однако может наступить момент, когда она восстанет и сметёт всё, что её регулирует.
Причина того, что трудно управлять народом, заключается в том, что народ просвещается, в нём становится много умных и достойных граждан. И каждый думает: а чем я хуже царя или знати – мандаринов?
Также, когда множатся законы и приказы, тогда возрастает число воров, разбойников и прочих негодяев, отвергающих все законы. Это тоже не способствует разумному правлению.
И, наконец, ведь беды всего мира происходят из мелочи, как великое дело зачинается из малых дел. Управляясь с огромным делом, трудно рассмотреть все мелкие дела и проблемы. Миллион мелких проблем и могут составить одну крупную.
Вы внимательно слушали меня? А теперь подумайте сами: легко ли быть правителем многочисленного народа?
 
Побеседовав таким образом, три философа вознесли краткие молитвы богам, завернулись каждый в своё одеяло и отдались во власть бога сна.