По образу и подобию. 40.

Начало:
01. http://www.myjulia.ru/post/511387/ 21. http://www.myjulia.ru/post/511800/#com3437813
02. http://www.myjulia.ru/post/511388/ 22. http://www.myjulia.ru/post/512049/#com3438145
03. http://www.myjulia.ru/post/511391/ 23. http://www.myjulia.ru/post/512101/
04. http://www.myjulia.ru/post/511394/ 24. http://www.myjulia.ru/post/512102/
05. http://www.myjulia.ru/post/511396/ 25. http://www.myjulia.ru/post/512103/
06. http://www.myjulia.ru/post/511397/ 26. http://www.myjulia.ru/post/512104/
07. http://www.myjulia.ru/post/511399/ 27. http://www.myjulia.ru/post/512270/
08. http://www.myjulia.ru/post/511456/ 28. http://www.myjulia.ru/post/512271/
09. http://www.myjulia.ru/post/511457/ 29. http://www.myjulia.ru/post/512272/
10. http://www.myjulia.ru/post/511458/ 30. http://www.myjulia.ru/post/512282/
11. http://www.myjulia.ru/post/511460/ 31. http://www.myjulia.ru/post/512302/
12. http://www.myjulia.ru/post/511461/ 32. http://www.myjulia.ru/post/512303/
13. http://www.myjulia.ru/post/511741/ 33. http://www.myjulia.ru/post/512306/
14. http://www.myjulia.ru/post/511744/ 34. http://www.myjulia.ru/post/512307/
15. http://www.myjulia.ru/post/511748/ 35. http://www.myjulia.ru/post/512308/
16. http://www.myjulia.ru/post/511749/ 36. http://www.myjulia.ru/post/512310/
17. http://www.myjulia.ru/post/511750/ 37. http://www.myjulia.ru/post/512328/
18. http://www.myjulia.ru/post/511751/ 38. http://www.myjulia.ru/post/512329/
19. http://www.myjulia.ru/post/511797/ 39. http://www.myjulia.ru/post/512350/
20. http://www.myjulia.ru/post/511798/
 
После забитых мебелью тридцатиметровых кают «Жюстины» собственная квартира показалась Максимилиану огромной и неуютной. Бронтозавровыми шеями торчали из стен компьютеры в саванах белых чехлов. Слишком тихо. Точнее, мертвая тишина. Надо было срочно нарушить этот неестественный покой. Макси включил музыку и стал расчехлять компы. Но маленькие пьески не могли заполнить ужасающую пустоту. Лишь устроившись перед ярким экраном компьютера, Максимилиан почувствовал себя дома.
 
Информация, полученная (после взлома пароля) из медицинского центра, ставила в тупик. Биологический возраст всех разведчиков с «Эльвиры» с момента последней стоянки не изменился. Смерть наступила почти мгновенно от удушья, переохлаждения, высоких доз радиации… У одного из погибших, корабельного хронолога, обнаружены весьма странные повреждения – многочисленные колотые и резаные раны на левой руке и бедрах. Правая рука не тронута, это дает основание предполагать, что пострадавший сам себе нанес увечья. Возможно, его неадекватное поведение было вызвано психическим расстройством незадолго до аварии. Те, кто не успел надеть скафандры, погибли от резкого перепада давления – трупы так изуродованы, что идентификация невозможна. Обнаруженный ребенок был, разумеется, в скафандре… Но как могла тонкая оболочка защитного костюма образца 4860 года спасти от смертоносных лучей и ледяного вакуума хрупкое тело малыша, если точно такие же скафандры не помогли даже взрослым? И откуда он взялся, этот загадочный маленький путешественник? Перебрав различные варианты, Максимилиан решил, что наиболее правдоподобна версия взятия мальчика на борт «Эльвиры» во время одной из стоянок. Местом последнего посещения числилась техническая база на пятом спутнике альфы Лебедя… Макси вновь просмотрел отчет об отправлении корабля. Ни о каком ребенке – ни слова. Не могли же Элверта протащить на борт контрабандой! Да и откуда было взяться семилетнему мальчишке на удаленной технической базе в 4867 году, в списке персонала которой – одни мужские имена! Максимилиан давно уже забыл о первоначальной цели своего расследования. Перед ним была тайна почти тридцатилетней давности, и теперь он понимал, что сойдет с ума, если не докопается до истины. Разгадка непременно должна быть где-то рядом… Иначе придется признать, что Элли Сайтон волшебным образом сконденсировался из межзвездного газа! Развить эту потрясающую теорию Макси не успел, потому что в дверь позвонили.
 
Анночка метала громы и молнии:
 
- Ты должен знать, где ее прячут!
 
- Говорю же тебе, не знаю, - запирался Макси, - Девчонка сама сбежала…
 
- Ну, это ты прокурору рассказывай! Пойми, ее необходимо найти, иначе мы завалим процесс! «Адвокат Бармиджанова взялась за дело об усыновлении несуществующего ребенка» - хорошо звучит? Я стану посмешищем! Мои коллеги уже заключают пари, какой срок получит мой клиент! Пойми, присутствие девочки – наш единственный козырь! – и она по быстрому объяснила Макси свою идею.
 
- Эх, елки! Я и правда не знаю, где Мария… или… вот что, незадолго до операции я отправил сообщение вот по этому адресу, но это всего лишь почтовый код…
 
- Этого достаточно, - Анна выхватила карточку и, обернувшись у выхода, крикнула:
 
- Передай своему подельнику, что только дурак может так грубо нарушить закон накануне собственного судебного процесса!
 
- Это потому, что законы у нас дурацкие… - проворчал Макси, когда сестра вышла.
 
Его мнение полностью разделял штурман, стоявший, облокотившись на балюстраду здания Регионального суда. Андрей торчал здесь уже больше часа (именно поэтому его не застала дома разгневанная Анночка) и напряженно вглядывался в небо, с волнением присматриваясь к идущим на посадку катерам. Катера были все почти одинаковые, это сбивало с толку. Но вот перед подъездом плавно опустилась бледно-оранжевая орсайская машина. Ну, конечно! Как он мог подумать, что адвокат прибудет на муниципальном транспорте! Чудо техники «присело», вбирая в себя посадочные стойки и выпустило длинный язык пандуса, на который из бесшумно открывшейся дверцы вприпрыжку выскочила… маленькая девочка в ослепительно-белом платье.
 
- Мария! – лицо его исказилось мучительной гримасой: он так надеялся, что ее не найдут! Штурман решил, что независимо от исхода процесса, Марию он не отдаст. Всеми правдами-неправдами вывезет ребенка на орбиту, пересадит на «Жюстину» и спрячет где-нибудь на периферии галактики, наняв няньку из местных… Все кончено!
 
- Быстрее! – Анна мерила коридор широченными шагами своих тонких ног, казавшихся еще более длинными из-за короткой юбки.
 
- Где Мария?
 
- Там, с бабушкой… Пойдемте, уже две тридцать десятого! – она повлекла его к предупредительно разъехавшимся дверям зала суда. У окна сгрудились какие-то тетки. Они оживленно переговаривались, поминутно обращаясь к очень серьезному господину, в котором штурман признал заведующего детским отделением. Почти все места уже были заняты. Адвокатесса потащила Андрея через весь зал к самой кафедре. Быстрым взглядом окинув помещение, штурман увидел Макси, который ему ободряюще улыбнулся, некоторых других жюстинцев… Элверта среди них не было.
 
Анночка остановилась возле двух мягких кресел, в этот момент открылась боковая дверь.
 
- Прошу всех встать!
 
- Зачем Вы ее привезли? – шепотом спросил штурман.
 
- В том, что касается моей работы, - прошипела в ответ Анна, - я всегда знаю, что я делаю, и для чего.
 
- Слушается дело об удочерении господином Андреем Генсом сорока четырех лет ребенка Марии… Марии, фамилия неизвестна, пяти с половиной лет, уроженки планеты Аксалия. А так же рассматривается дело по иску заведующего детским отделением стационара послеаварийной реабилитации господина Марухина в связи с подозрением господина Генса в похищении ребенка с территории стационара.
 
Первым выступил прокурор. Речь его была недолгой и, в основном, сводилась к обвинению похитителя в попрании устоев морали и правопорядка.
 
- Итак, господин Генс, признаете ли Вы себя виновным в том, что пятнадцатого октября 4895 года в промежуток времени с пятнадцати пятидесяти до шестнадцати сорока пяти Вы проникли на территорию детского отделения стационара и похитили из палаты ребенка?
 
Штурман, поклявшись говорить правду и ничего, кроме правды, совершенно честно ответил, что ни в это, ни в какое другое время на территорию детского отделения он не проникал и никого из палаты не похищал.
 
Тай Ши и доктора Стэфа, порывавшихся поддержать товарища, попросили подождать, «пока не возникнет необходимость в их показаниях».
 
- У моего подзащитного есть алиби, - тут же встряла Анна, - в период с пятнадцати сорока двух до самого вечера указанного дня он находился на территории взрослого отделения стационара, о чем имеются показания свидетелей.
 
Были допрошены Максимилиан и Джекки, подтвердившие ее слова. Прокурор усмехнулся, услышав плебейскую фамилию «Т.» и парировал:
 
- У нас есть свидетель, утверждающий совершенно обратное. Госпожа Шарова-Невская… - он выждал паузу, любуясь произведенным эффектом, - … любезно согласилась дать показания, - затем он с подобострастной улыбкой обратился к крайнему креслу первого ряда:
 
- Госпожа Невская, вы изволили сообщить, что около трех часов по полудню видели в парке человека с ребенком на руках? Подтверждаете ли Вы свои показания? Не усматриваете ли Вы внешнего сходства этого человека с господином Андреем Генсом?
 
- Я протестую! – вскричала Анна, - Вопрос поставлен некорректно.
 
- Протест отклонен.
 
По мнению всех, кто ее знал, старушка Невская была женщиной глубоко религиозной и, вопреки их же мнению, вовсе не была полной дурой. Она зевнула, безо всякого выражения на бледном пухлом лице взглянула на штурмана, будто что-то припоминая. Затем она так же равнодушно, и даже с оттенком отвращения оглядела остальных присутствующих.
 
- Да, я отдыхала в саду, - начала госпожа Невская, - Это, знаете ли, райский уголок! Подобных гиацинтов и ландышей не умеют выращивать даже на Венере. А какие там изумительные кенари, когда слушаешь их пение… - старуха минут двадцать восхищалась прелестями фонтанного освещения, потом еще столько же рассказывала о чтении жизнеописания святой Каталины и о своих духовных переживаниях по этому поводу. Прокурор, а за ним все прочие, начали терять терпение. Но госпожа Невская была слишком важной персоной, чтобы прерывать ее даже в столь высоком собрании, как Региональный суд. Наконец, умиленно похлопав глазками, мадам подвела итог своему повествованию:
 
- Я задремала с книгой в руках и во сне увидала Пречистую Деву с младенцем Иисусом. Проснувшись, я, увы, поняла, что слишком грешна, чтобы лицезреть Божественное явление наяву… А этого господина, - она кивнула в сторону штурмана, - Я вообще впервые вижу!
 
Обвинители были обескуражены. Прокурор и особенно зав.отделением так бурно выражали свое недовольство, что судья был вынужден призвать их к порядку.
 
Затем слово было предоставлено инспектору по опеке. Степенная дама упирала прежде всего на сомнительность мотивов, побуждающих средних лет холостяка брать на воспитание аксалийскую девочку. При этом слово «воспитание» она произносила таким тоном, что невольно приходило на ум совсем другое. Анночка сквозь пушистую щеточку ресниц всматривалась в лицо судьи, пытаясь угадать, к чему же он склоняется. Но глаза вершителя правосудия были холодны, как морская галька. Постепенно инспекторша сместила акценты, что привлекло большинство собравшихся на ее сторону. Теперь уже выходило, что не столько похититель, сколько сама удочеряемая опасна для общества: «Вы только представьте себе, что маленькая дикарка будет учиться в одной школе с вашими детьми! Ходить по одним улицам с вашими супругами! Не случайно даже в благополучных, полных семьях, если таковым случается усыновлять аксалийских детей, неизбежны проблемы. Не лучше ли девочке с подобными генетическими проблемами находиться в специально предназначенной для таких случаев резервации? Это поможет избежать множества психологических и социальных конфликтов, как сейчас, так и в будущем...» Затем она просила передать поиск ребенка в ведение органов опеки в соответствии с каким-то законом, касающимся детей с Аксалии. Штурман все больше ненавидел ее и страстно желал поскорее вернуться в Дальний космос, где все законы успешно заменяются волей Господа Бога и приказом капитана.
 
- Слово предоставляется госпоже Бармиджановой.
 
Анна говорила долго и с жаром: ее подзащитный в порыве бескорыстного альтруизма вырвал девочку из лап врачей-убийц. Будучи одиноким и бездетным, он искренне привязался к ребенку, он готов взять на себя все заботы по ее воспитанию и образованию. Вас смущают его частые отлучки? Что ж с того? Господин Генс достаточно обеспечен, чтобы нанять няню. Кроме того, господин Генс, как убежденный баптист, в состоянии воспитать ребенка в строгих принципах христианской морали. Увы, ни для кого не секрет, что творится в детских домах для содержания аксалийских подростков… старшие развращают младших, иногда (о, ужас!) вовлекая в свои бесчинства даже трехлетних младенцев. Удаленность резервации от высокоразвитых населенных пунктов галактики делает практически невозможным достаточный контроль за обстановкой в этих приютах. И мы позволим ввергнуть невинного ребенка, с рождения усвоившего основы христианства, в эту клоаку? А что ждет ее после? Медленная смерть на провинциальной планете в борделе с новорками? Я обращаюсь к Вашему разуму и к Вашей человечности, господа! Моего подзащитного (замечу, совершенно безосновательно) обвиняют в похищении. Но разве не очевидно, что девочка убежала сама? Спрашивается, почему? Я вам отвечу: ребенок с риском для жизни перелез через стену, спасаясь от дурного обращения воспитателей!
 
Зал заволновался.
 
- Неужели, - продолжала Анна, - мы не дадим этому благородному человеку совершить акт милосердия, граничащий с самопожертвованием!
 
Максимилиан не узнавал сестру. Куда девалась ехидная ухмылочка, нетерпеливо-раздраженные движения пальцев? Ее черные глаза пылали праведным гневом! Сама богиня справедливости обличала язвы общества, защищая несчастное дитя.
 
- Я прошу, - Анна подошла к кафедре, - оправдать моего подзащитного и решить вопрос об удочерении в его пользу. В связи с этим, - она обернулась к залу, - Считаю необходимым напомнить, что неплохо было бы спросить об этом самого ребенка.
 
- Ребенка? Но… позвольте, девочка пропала, – инспектор от опеки едва заметно улыбнулась, сознавая свое превосходство, - Кроме того, мнение усыновляемого до десяти лет не является определяющим…
 
- В таком случае, я прошу высокий суд выслушать мнение представителя Аксалии из Межгалактической консультации по вопросам государства и права.
 
С крайнего ряда поднялся человек в сером балахоне и зачитал текст:
 
- Возраст удочеряемого плода составляет пять лет и семь месяцев со дня извержения, что по земному летоисчислению соответствует семи годам четырем месяцам и биологическому возрасту двенадцать с половиной лет с момента рождения.
 
По рядам пробежал ропот. Какой-то шум у двери. Анна, стоящая в полоборота к кафедре, условным жестом потерла уголок глаза. Человек в дальнем конце прохода приоткрыл дверь…
 
В зал ворвалась маленькая Мария. Шурша белоснежным платьицем, она пробежала между рядами, и все умилились при виде этого ангелочка с каштановыми, вьющимися крупными кольцами волосами и вдохновенным взглядом огромных небесно-голубых глаз. Мария добежала до кафедры, остановилась, взмахнув длиннющими ресницами и, трогательно шмыгнув носом, попросила:
 
- Дяденьки судьи, можно я с папой пойду?
 
Инспектор органов опеки наклонилась к ней, навалившись на стол внушительным бюстом:
 
- Деточка, разве ты не хочешь жить в доме с друзьями, такими же, как ты? Там тебе не будет скучно, никто не будет тебя дразнить и обижать. Подумай, ведь папа не часто сможет быть рядом…
 
Тогда Мария вытащила из кружевного кармашка икону Богородицы, установила ее на карнизе кафедры прямо перед собой и, упав на колени, обратилась к ней с проникновенным монологом:
 
- О, моя дорогая мамочка! Я всегда ношу твой образ в своем сердце! (девочка, запрокинув голову, прижала руки к груди, будто у нее прихватило желудок). Никого у меня нет, только папа, ты и бабушка. Но эти злые люди (она простерла руки в направлении членов суда) не хотят отдавать меня папе! Милая мамочка, забери меня к себе прямо сейчас! А если меня возьмут от папы и отправят в детский дом, то клянусь тебе, мама, я буду плохой, непослушной девчонкой. Я буду всех кусать и рвать красивые занавески! Я перебью в этом доме всю посуду, а потом я… я подожгу его! И тогда ты увидишь, какая я несчастная!
 
Ропот в зале усилился. Послышались гневные возгласы, многие женщины приложили к глазам платочки.
 
- Суд удаляется на совещание.
 
Снаружи толпились журналисты. Они толкали друг друга, чуть не запрыгивали на балюстраду. Охране пришлось включить силовые щиты, чтобы госпожа Генс с девочкой могли выйти из здания суда. Сзади их прикрывал Андрей. Подсадив маму и Марию в катер, он обернулся к Анне:
 
- Госпожа Бармиджанова, Вы – гениальный адвокат! – выдохнул штурман, - То, что Вы для меня сделали, я никогда не забуду, и если когда-либо Вам потребуется моя помощь… а сейчас… сколько я Вам должен?
 
Анна чувствовала себя на вершине Олимпа. Кругленькая сумма готова уже была сорваться с ее губ, но тут боковым зрением она засекла устремленный на них объектив. Адвокатесса поправила прическу и с интонацией, полной царственного великодушия, изрекла:
 
- Не беспокойтесь об оплате, господин Генс! Я действовала исключительно в интересах ребенка.
 
Штурман закрыл изнутри дверцу кабины трехместного муниципального катера.
 
- Бабушка, - заныла Мария, - Можно я теперь сниму это неудобное платье?
 
- Приличные девочки, - пресекла ее попытки госпожа Генс, - никогда не раздеваются на людях. Когда будешь одна в комнате, я принесу тебе спортивный костюм – переоденешься.
 
Андрей потянулся к указателю маршрута:
 
- В Варшаву?
 
Госпожа Генс оглядела Марию и неодобрительно покачала головой:
 
- Думаю, будет лучше, если мы какое-то время поживем в Скандинавии, на старой даче.
 
Катер начал подниматься. Девочка вертелась, выглядывая в окошко.
 
- Папа, мы сейчас полетим домой?
 
- Да, Маша. Домой.
 
Упустив главных виновников событий, журналисты неистовствовали, и когда доктор Стэф и капитан посторонились, пропуская вперед Ирину, та, миновав двери центрального входа, тут же стала добычей двух молодых людей с камерами.
 
- Ради Бога, отстаньте! Я здесь не при чем!
 
Тай Ши заговорщицки подмигнул работнику прессы:
 
- Вон та высокая дама в голубом свитере знает все!
 
Ирина одернула сбившиеся рукава жакета.
 
- Спасибо, капитан, что меня вызволили.
 
Йоргес ограничился вежливым кивком. Оставив позади ревущую, мигающую голубыми вспышками толпу, Тай Ши замедлил шаг.
 
- Друзья, мы с Алисой будем рады видеть вас завтра у себя в гостях… Заходите, с тещей познакомлю!
 
Стэф забормотал что-то насчет неотложного дела, назначенного назавтра, извинился и, наскоро попрощавшись, вскочил на попутную площадку.
 
- Может, перенесем на послезавтра? – крикнул ему вслед Тай Ши, - Ирина, Вы не возражаете?
 
- Я-то согласна… а вот доктор… Вы разве не слыхали?
 
- Насчет чего?
 
- Стэф Аркадьевич сам на себя в суд подал. По обвинению в убийстве Мигеля.
 
- В суд? Ну не планета, а просто какой-то «дворец правосудия»! – ошарашено проворчал Тай Ши.
 
Тэри не торопилась выходить из здания суда, наблюдая в окошко забавную сцену: господин Марухин отбивался от наглого журналиста, увешанного различными аппаратами, как стенд в магазине видеотехники. Кое-кто из журналистов караулил запасной выход, надеясь поймать госпожу Невскую, но они жестоко просчитались: катер был подан почтенной матроне прямо на верхнюю террасу, так что на улице она не появилась. Тэри тихонечко спустилась по лестнице, обойдя сзади дежуривших у лифта папарацци, и, убедившись, что у бокового выхода никого нет, выскользнула на улицу. Перебежав через дорогу, она почувствовала себя в безопасности. Оглядевшись и не найдя, видимо, то, что искала, Тэри приготовилась ждать.
 
- Кого ты там высматриваешь? – раздалось у нее за спиной, - Я же давно здесь.
 
- Где же твой катер, Эдди?
 
- В черте города на гоночных летать запрещено… можно на площадке до аэро.
 
- Давай, лучше пешком.
 
- Давай.
 
Некоторое время они шли молча, вдыхая сухой октябрьский воздух. Потом Тэри спросила:
 
- Признайся честно, почему ты все-таки до сих пор не женился? Ведь ты слышал сводку о нашей гибели?
 
Эдуард поднял ее и поставил на ограждение тротуара. Так, что она оказалась на пол-головы выше, посмотрел смеющимися глазами и прошептал:
 
- А я им не поверил.
 
Продолжение: http://www.myjulia.ru/post/512379/.