Нация трусов. Оружейная тема против пацифизма.

Джеффри Р. Снидер
(осень 1993)
Перевод Сид (Вечеслав)
guns.ru
 
НАШЕ ОБЩЕСТВО достигло непревзойденного в истории пика самовыражения и уважения к индивидуальности. Вся наша поп-культура – от журналов мод до кинематографа – превозносит особую ценность индивидуальности, оригинальности, независимости в суждениях и самоопределения. Этот энтузиазм отражается в преобладающем мнении, что помощь другим влечёт возростание чувства «самооценки»; что если человек должным образом оценивает себя, он будет счастливым, плодотворным и, каким-то необъяснимым образом, ответственным членом общества.
 
И все же, в то время как людей поощяют упиваться своей индивидуальностью и самоценностью, СМИ и власти непрерывно советуют нам, что перед лицом смертельной угрозы мы не должны сопротивляться, а просто отдать нападающему всё, что он хочет. А если обсуждаемое преступление является изнасилованием, возникает некая поучительная болтовня, и дискуссия быстро переводится к теме – как женщина может изменить своё поведение, чтобы снизить риск изнасилования, и к обуждению различных смехотворных нелетальных орудий, которые она может носить с собой, таких как милицейский свисток, ключи от квартиры, дубинка, или такого оружия как сотовый телефон, который несомненно повергнет преступника в ужас.
 
Да как такое возможно? Как человек, так высоко оценивающий свою личность, может спокойно принять оскорбление преступного посягательства? Как может человек, считающий свободу самоопределения основой своего достоинства, пассивно принять насильственное лишение этого самого самоопределения? Каким образом он может тихо, с чувством собственного достоинства и уравновешенности просто отдать свои вещи?
 
Разумеется, предполагается, что тут нет противоречия. Совет «не противодействовать преступному посягательству, а просто отдать свои вещи» основывается на утверждении, что жизнь является наивысшей ценностью, и что никакое имущество не стоит жизни. Отложим на минуту возмутительность предположения, что с преступником, представляющим смертельную угрозу, следует обращаться, как будто он установил новый социальный контракт: «Я Вас не трону и не убью, если Вы отдадите мне то, что я хочу». В течение многих лет, феминистки трудились, чтобы обучить людей, что изнасилование имеет отношение не к сексу, а к доминированию, деградации и управлению. Очевидно, кто-то должен сообщить властям и СМИ, что похищение и захват людей, грабёж и нападение не имеет отношения к собственности.
 
Преступление - не только полное отрицание социального договора, но и насилие над личностью и достоинством жертвы. Если собственное достоинство человека состоит в том, что он является духовным существом, вступающим в действия по собственной воле, в свободное взаимодействие с другими, тогда преступление есть всегда нарушение этого достоинства. Фактически, преступление – это акт порабощения. Ваш бумажник, кошелек, или автомобиль не могут стоить Вашей жизни, но ваше достоинство может; а если оно не стоит того, чтобы за него бороться, то вряд ли оно вообще у Вас существует.
 
Дар жизни
Хотя современному человеку не хочется в это вникать, но всё же когда-то существовало всеобщее убеждение, что человеческая жизь есть дар Божий, и что не защищать её в минуты опасности означает презирать этот дар, быть трусом и нарушать обязательства перед обществом. В одной из проповедей в 1747 году в Филадельфии нежелание себя защитить приравнивалось к самоубийству:
 
«Позволяющий забрать свою жизнь тому, у кого для этого нет власти, при возможности защищаясь сохранить её, несёт Вину самоубиения, поскольку Бог обязал его искать продолжительности его жизни, и само естество учит каждое творение защищаться».
 
«Трусость» и «чувство собственного достоинства» в значительной степени исчезли из публичных дискуссий. Взамен нам предлагается «самооценка» как авангард успеха и заменитель достоинства. «Самоуважение» предполагает, что человек признаёт стандарты и оценивает себя относительно их. «Самооценка» просто означает, насколько человек удовлетворён собой. «Достоинство» имело обыкновение обращаться к самообладанию и силе духа, которыми человек руководствовался перед лицом превратностей жизни и невоспитанного поведения других. Теперь же, по новым правилам, «достоинство» требует, чтобы мы избегали обескураживающих слов, и что нас нужно принуждать к уважительному поведению, очевидно из предпосылки нашей беспомощности предотвратить собственную деградацию по сравнению с достойным поведением других. Это как ярлыки, указывающие на несостоятельность нашего характера, пустоту наших душ.
 
Невозможно говорить о проблеме необузданной преступности, не говоря о моральной ответственности предполагаемой жертвы. Преступность необузданна, потому что законопослушные мы потворствуем ей, извиняем её, допускаем её, подчиняемся ей. Мы разрешаем и поощряем её, потому что мы не сопротивляемся, немедленно, прямо здесь, где она происходит. Преступность необузданна, потому что у нас не хватает тюрем, потому что судьи и обвинители слишком мягки, потому что полиции подрезают крылья абсурдными инструкциями… Изъян ТАМ, в нашем характере. Мы – нация трусов и увиливателей.
 
Вы счастливы?
В 1991 году, когда Министр юстиции и генеральный прокурор Ричард Торнбург опубликовал ежегодные данные ФБР по статистике преступлений, он сказал, что сегодня больше вероятности быть жертвой насильственного преступления, чем попасть в автомобильную аварию. Несмотря на это, большинство людей охотно верят, что существование полиции освобождает их от ответственности предпринять все меры, чтобы защитить себя. Полиция, однако, - не персональные телохранители. Скорее, они действуют как общее средство отпугивания от преступлений - как своим существованием, так и угрозой наказания преступников после совершения факта преступления. Существуют многочисленные судебные инстанции, но они не имеют никаких юридических обязательств защищать конкретно кого-либо. Вы не можете подать на них (здесь, вероятно, всё-таки имеются в виду не сами суды, а правоохранительные органы вообще – ВВВ) иск за неспособность защитить Вас от преступления.
 
Поскольку полиция отпугивает их своим существованием, они будут очень, очень стараться. Преступники предпринимают большие усилия, чтобы не совершать преступления перед полицейским участком. К сожалению, можете биться об заклад, что там где Вам как раз понадобится полиция – её не будет.
 
Если Вы станете жертвой ограбления, изнасилования, Вы обнаружите, что вызвать полицию в течении этого процесса очень сложно, даже если у Вас с собой сотовый телефон. Тем не менее, Вам возможно интересно было бы узнать сколько времени проходит до их появления. Статистика Министерства юстиции за 1991 год показывает, что, «в течение всех насильственных преступлений лишь на 28% звонков помощь появляется через 5 минут». Мнение, что защита - это своего рода услуга, которую можно заказать по телефону и получить своевременно достаточно часто высмеивается владельцами оружия, которые любят повторять изречение: «Вызовите полицию, скорую и доставку пиццы. Посмотрите, кто приедет первым!»
 
Многие люди решают проблему преступности, убеждая себя, что они живут, работают и перемещаются только в «безопасных местах». И каждый раз они весьма удивляются, что преступниикам паплевать на эти правила, и наплевать на вымышленные границы. Если же Вы всё-таки осознаете, что преступление может произойти где угодно и когда угодно, и если Вы осознаете, что можете быть искалечены или смертельно ранены за какие-то секунды, тогда возможно Вы призадумаетесь – следует ли вверять безопасность Вашей жизни в чужие руки.
 
Власть и ответственность
Стоит ли Ваша жизнь того, чтобы её защищать?
Если так, то кто за это несёт ответственность? Если Вы считаете, что полиция, Вы не просто ощибаетесь – поскольку по общему правилу это не входит в компетенцию суда (читай – правоохранительных органов - ВВВ) – Вы ставите себя в весьма затруднительное моральное положение. Как Вы можете требовать от другого человека рисковать собственной жизнью, чтобы защитить Вашу? Потому что это его работа и он получает за это зарплату? Потому что Ваша жизнь бесценна, а мы платим ему $30 000 в год? Если Вы сами считаете предосудительным располагать средствами и волей использовать летальное оружие для отражения преступного посягательства, как Вы можете взывать к другому человеку сделать это за Вас?
 
Вы верите в то, что Вам запрещено защищать себя, т.к. полиция более квалифицирована для этого, т.к. они – профессионалы, а Вы – несчастный «любитель»? Да бросьте! Это всё равно, что верить в то, что только выступающим на концертах пианистам разрешено играть на пианино и только профессиональным спортсменам разрешено заниматься спортом. Какие такие особые качества есть у полицейских и не присущи нам, смертным?
 
Тот, кто ценит свою жизнь и принимает на себя ответственность за свою семью и своё окружение будет обладать и вырабатывать средства сопротивления, и примет ответные меры, в случае, если смертельная опсность угрожает ему и его любимым. Он никогда не будет полагаться исключительно на других ради своей безопасности или думать, что предпринял всё возможное, чтобы избежать опасного окружения и убегать от него. Давайте не путать понятия: он будет вооружён, натренирован в использовании своего оружия и защитит себя при солкновении со смертельной опасностью.
 
К счастью, имеется оружие для защиты жизни и свободы, которым может эффективно владеть практически любой - пистолет. Небольшой и достаточно лёгкий, чтобы можно было его носить; смертельный, но в отличие от ножа или меча, не требующий большого навыка или силы, воистину «великий уравнитель». Требующий лишь координации руки-и-глаза и немного самообладания в стрессовой ситуации, он может быть эффективно использован и престарелым, и слабым против молодого и сильного, и одним против многих.
 
Пистолет – это единственное оружие, которое даст одинокой девушке шанс преобладать над компанией, собирающейся её изнасиловать, шанс учителю защитить детей на перемене от сумасшедшего, собирающегося устроить резню в школе, шанс семье туристов защитить себя на станции метро от банды малолеток, вооружённых бритвами и ножами.
 
Но поскольку мы живём в обществе, которое в большинстве своём объявляет вне закона ношение оружия, мы оказываемся в центре Большой Американской Оружейной Войны. Ограничение на оружие – вот одно из наиболее заметных полей битвы среди наших текущих культурных баталий. Оно примечательно тем малодушием, с которым борются наши консерваторы и учёные мужи – наша «консервативная элита» - борются и уже уступили высокоморальную основу оппонентам из числа либералов-сторонников ограничения оружия.
 
Это не та тема, о которой часто с пылом пишут Уильям Ф. Бакли или Патрик Бучанан. Король лекарств (Не знаю кто он такой, поэтому перевод вольный – ВВВ) William Bennett посоветовал президенту Бушу запретить «наступательное оружие». Джорж Вилл рекомендовал отменить Вторую Поправку (2 Поправка к Конституции, гарантирующая гражданам США иметь оружие, может кто не в курсе - ВВВ), а Jack Kemp выступает за запрет владение полуавтоматическим «наступательным» оружием. Битва за право на оружие ведётся преимущественно простыми людьми. Убеждения наших элит, как либеральной, так и консервативной, фактически содействуют росту преступности в обществе.
 
Пропаганда предупреждения преступлений
 
С любой здравой точки зрения практически все предложения ограничить оружие – чушь. Билль Бренди, к примеру, не помешал бы Джону Хинкли добыть оружие и выстрелить в президента Рейгана. Хинкли купил оружие за пять месяцев до покушения, и его медицинская карта не могла бы послужить причиной отказа в приобретении оружия, т.к. медицинские данные не являются публичными документами, заполняемыми полицией. Точно так же, в Калифорнии период ожидания до получения оружия на руки и проверка биографии не остановили Патрика Пурди от покупки «наступательной» винтовки и пистолетов, которые он использовал для убийства школьников на перемене в Стоктоне; до этого он не был признан виновным в совершении уголовных преступлений, что могло бы послужить основанием для отказа в продаже ему оружия. Предыдущие нарушения по признанию вины были снижены с уголовных преступлений до проступков.
 
В середине шестидесятых была общественная рекламная кампания, нацеленная на владельцев автомобилей для предупреждения угонов. Суть рекламы состояла в том, чтобы побудить владельцев не оставлять ключей в салонах. Лозунг был «не помогайте хорошему парню стать плохим». Смысл был в том, что оставляя ключи в машине, нормальный, законопослушный владелец подталкивает других на правонарушения; других, которые были бы «хорошими» если не искушать их сверх силы. Но и в то время у людей было достаточно здравого смысла, чтобы рассудить, кто и за чьё поведение должен отвечать. Рекламная акция успешно привела в бешенство значительную часть народных масс и была вскоре прекращена.
 
Практически все меры по ограничению оружия (в английском варианте всегда употребляется слово – control – контроль, управление, надзор, регулировка, но я считаю правильным говорить именно «ограничение», да и сами американцы, по смыслу происходящих дискуссий, воспринимают любой «контроль» за оружием как существенное ограничение их прав и свобод – ВВВ) предлагаемые Handgun Control, Inc. (HCI) и им подобным организациями несут в себе эту же философию. Они основаны на убеждении, что законопослушные владельцы оружия в Америке есть источник всех проблем. Своим бессовестным желанием владеть оружием они создают общество, наводнённое пистолетами, тем самым, помогая хорошим мальчикам стать плохими, а плохим мальчикам стать ещё хуже. Возложение моральной вины за насильственные преступления на плечи законопослушных и скрытое оправдание преступников естественно приводит в бешенство честных владельцев оружия.
 
В материалах HCI и прочих выступающих за ограничение оружия организаций полно предложений ограничить доступность полуавтоматического и другого огнестрельного оружия для законопослушных граждан и напрочь отсутствуют предложения по пресечению и наказанию насильственных преступников. Глупо ожидать, что предложения HCI или законы об ограничении оружия существенно обуздают преступность. По данным Департамента Юстиции и Бюро Алкоголя, табака и оружия (ATF) 90% тяжких преступлений совершаются без пистолета, 93% оружия у преступников приобретено незаконным путём минуя все контролирующие учреждения. Кроме того, число насильственных преступников ничтожно по сравнению с количеством оружия в Америке – по оценке ATF 200 миллионов, около трети из них пистолеты. С таким изобилием всегда будет достаточно оружия для желающих использовать его в нечестивых целях, независимо от полноты запретов и суровости наказания за их приобретение и применение. Нет, предложения HCI и других по ограничению оружия на самом деле не нацелены серьёзно на ограничение преступности. Здесь есть кое-что ещё.
 
Тирания элиты
Ограничение оружия – моральный крестовый поход против отсталого, варварского населения. Это продемонстрировано не только неэффективностью ограничения оружия для предотвращения преступлений, и не только тем фактом, что ограничивается поведение законопослушных граждан, а не пресекается и не наказывается виновный, но и ненавистью с которой сторонники ограничения оружия набрасываются на владельцев оружия и их злостный инструмент NRA (National Rifle Association – Национальная Ружейная Ассоциация – ВВВ). Владельцы оружия обычно изображаются как необразованные, параноидальные жлобы, маньяки склонные к насилию, т.е. в точности типы, выступающие против либеральной программы и чьё «перевоспитание» является задачей либеральной социальной политики. Типичным примером такой позиции является высказывание Марио Куомо (New York), характеристика владельцев оружия как «охотники, которые пьют пиво, не ходят на выборы, и врут женам относительно того, где они были все выходные». Похожую грязь льют и на NRA, охарактеризованной сенатором Эдвардом Кеннеди как «лучший друг толкателей наркоты», изображаемой на карикатурах выступающей за право детей носить оружие в школу, а также выступающей за Богом данное право по желанию отстреливать кого угодно.
 
Стереотип, конечно, ложный. Криминолог и конституционный адвокат Дон Б. Катес, и бывший сотрудник HCI доктор Патриция Харрис отмечают: «исследования последовательно показывают, что в среднем владельцы оружия лучше образованы и имеют более престижную работу, чем не-владельцы…». Последние исследования показывают, что владельцы оружия меньше не-владельцев одобряют жестокость полицейских и насилие над инакомыслящими и т.п.».
 
Консерваторы должны понять, что антипатия многих либералов к владельцам оружия возникает по большей части из их статистского утопизма. Этот склад ума нигде так хорошо не описан как в «Республике». В этой работе Платон утверждает, что абсолютно справеднивым является общество, в котором невооруженные люди проявляют добродетель, занимаясь каждый своим делом, выполняя предписанные им функции, в то время как правительство философов-королей (находится над законом и защищаемо вооружёнными стражниками, полностью лояльными государству) организовывает, снабжает и осуществляет прочий «точный тюнинг» этого общества. Это устройство государства поддерживается мифом, что и те (народ) и другие (правители) оправдывают свои тоталитарныеманипуляции.
 
Безоружная жизнь
Когда журналист Карл Роуан проповедует ограничение оружия, но использует его для защиты своего дома, когда губернатор Мэрилэнда Уильям Дональд Шэфер год за годом пытается запретить полуавтоматическое «оружие нападение», чьё единственное предназначение, как нам говорят «убивать людей», а сам в это время сопровождается полицией штата, вооружённой вместительными 9mm полуавтоматическими пистолетами – это не просто лицемерие. Это работа того склада ума, свойственного всем высшим существам, которые взвалили на свои плечи ужасное бремя окультуривания (цивилизирования) масс и которые полагают, как наш Конгресс, что все законы писаны для других.
 
Либеральная элита знает, что они – короли-философы. Они знают, что людям просто нельзя доверять; что они неспособны к честному и справедливому самоуправлению; что оставленное само с собой общество будет расистским, женоненавистным, гомофобным и несправедливым – а либеральная элита знает как навести порядок. Они помогут нам жить хорошей и честной жизнью, даже если для этого придётся нам лгать и нас заставлять. И они не терпят тех, кто стоит у них на пути.
 
Частное владение огнестрельным оружием - упрек этому утопическому рвению. Иметь огнестрельное оружие – значит утверждать, что свобода и независимость не подарок государства. Это значит оставить за собой окончательное право судить – вмешивается ли государство в свободу и независимость, это значит быть готовым защитить эту свободу не одними словами, и быть неодосягаемым для тоталитаризма.
 
Опыт Флориды
Недоверие элиты к людям, лежащее в основе движения за ограничение оружия, ярко проявилось во время кампании HCI против нового закона о скрытом ношении оружия во Флориде. До 1987 года закон допускал выдавать разрешения на скрытое ношение на уровне округов. Закон был нечётким и, как результат, был объектом противоречивых интерпретаций и политических манипуляций. Разрешения выдавались в основном для защиты персонала (вероятно, должностных лиц - ВВВ) и немногих привилегированных с политическими связями. Разрешения действовали только в пределах округа, в котором были выписаны.
 
Однако Флорида в 1987 году издала унифицированный закон, обязывающий власти округов выдавать разрешение на скрытое ношение любому, удовлетворяющему определённые критерии. Закон определяет, что разрешение должно быть выдано любому заявителю, являющемуся резидентом, достигшим 21 года, не имеющему криминального прошлого, не являющемуся алкоголиком, наркоманом, не имевшему душевных заболеваний и предоставившему подтверждение удовлетворительного прохождения курсов техники безопасности в NRA или у иного компетентного инструктора. Заявитель должен предоставить отпечатки пальцев, после чего власти осуществляют проверку биографии. Разрешение должно быть выдано, либо отклонено в течение 90 дней, действует на всей территории штата и должно продлеваться каждые 3 года, что даёт властям возможность заново оценить держателя разрешения.
 
Прохождение этого закона вызвало яростные протесты HCI и средств массовой информации. Закон, говорили они, приведёт к тому, что граждане будут стрелять друг в друга при бытовых ссорах, в том числе при неосторожном вождении, грубом поведении и прочих случаях проявления неуважения к достоинству. Названия «Флорида – оружейный город» и «Dodge City East» (не знаю, как перевести - ВВВ) были придуманы, чтобы показать, что штат и те, которые поддерживали закон, были этакими бодрыми типами, действующими как судья, присяжные и палачи в обществе «Смертельное Желание».
 
Никакая другая кампания HCI не демонстрирует так ярко убеждения элиты, лежащие в основе кампании по устранению владения оружием. Устанавливая критерии для получения разрешений, HCI и СМИ полагают, что только законопослушные граждане кипятят котлы смертоносного гнева, готовые убить в отместку за любое оскорбление достоинства, желающие найти и казнить беззаконников. И лишь отсутствие немедленного доступа к пистолету удерживает их и не даёт рекам крови растечься по улицам. Они настолько мысленно и нравственно несовершенны, что перепутают разрешение на ношение оружия для самозащиты с государственной лицензией на убийство по собственному желанию.
 
Сбылись ли страшные предсказания? Несмотря на то,что в округах Майами и Дэйд были серьёзные проблемы с торговлей наркотиами, уровень убийств упал во Флориде после вступления в силу этого закона, также как это произошло в Орегоне после введения там аналогичного законодательства. Имеются, кроме того, документальные свидетельства использования новыми владельцами оружия для самозащиты. Информация Госдепартамента Флориды показывает, что с начала программы в 1987 до июня 1993 было выдано 160 823 разрешения, и лишь 530 (или около 0,33%) заявителям было отказано в разрешении по причине несоответствия критериям, это показывает, что закон приносит пользу именно тем, кому он предназначался – законопослушным. Только 16 разрешений (менее 0,01%) были после отменены по причине совершения преступлений, связанных с применением оружия.
 
Законодательство Флориды использовалось как модель для законодательства, принятого Орегоном, Айдахо, Монтаной, и Mиссиссипи. Кроме того, семь других штатов (Мэн, Северная и Южная Дакота, Юта, Вашингтон, Западная Вирджиния и, за исключением городов превышающих 1 млн. жителей, Пенсильвания) также предоставляют такие разрешения на скрытое ношение законопослушным гражданам, которые соответствуют различным объективным критериям. В конечном итоге, лишь в Вермонте никакого разрешения не предоставляется. В целом, в 13 штатах законопослушные граждане, желающие ностить оружие для самозащиты могут это делать. В то время как никто, кажется, не собирал статистику со всех этих 13 штатов, имеется достаточно данных для тех, кто ищет истину относительно благонадёжности законопослушных граждан носящих оружие.
 
Другое свидетельство также подтверждает, что вооружённые граждане очень ответственны при применении оружия для самообороны. Криминолог Государственного университета Флориды Гэри Клек, использовав обзоры и другие данные, установил, что вооружённые граждане защищают свою жизнь и имущество огнестрельным оружием приблизительно 1 миллион раз в год. В 98% таких случаев гражданин лишь демонстрирует оружие или делает предупредительный выстрел в воздух. Лишь в 2% случаев граждане фактически стреляют в нападающих. Защищая себя, вооружённые граждане уничтожают от 2000 до 3000 преступников в год, в три раза больше чем полиция. Общенациональное исследование Кейта, конституционного адвоката и криминолога, обнаруживает, что только в 2% случаев гражданской стрельбы вовлекаются невиновные граждане, по ошибке принятые за преступников. «Доля ошибки» полиции составляет 11%, т.е. более чем в пять раз выше.
 
Рассмотрев вышеприведённые данные и опыт Флориды просто невозможно прийти к выводу, что честные, законопослушные граждане являются маргинальными психопатами, ищущими причину подстрелить кого-либо, линчевателями, стремящимися разом порешить беззаконников, или некомпетентными дураками, неспособными определить, когда можно применить смертельное оружие для защиты своей жизни. Да и не стоит удивляться таким результатам. Ведь изнасилование, грабёж и преднамеренное убийство не являются типичными действиями, изобилующими двусмысленностями и тонкостями, требующими особых умственных способностей и глубоких книжных познаний, чтобы их распознать. Когда человек вытаскивает нож перед женщиной и говорит «ты пойдёшь со мной», её понимание того, что совершается преступление, навряд ли будет ошибкой. Маловероятно, что она будет стрелять не в того человека. А вот для полиции, которая редко находится на месте во время совершения преступления, больше шансов оказаться в ситуации, когда виновность не так очевидна, и когда вероятность ошибки выше.
 
Оружие и свобода
Классическая республиканская философия давно признала решающие отношения между личной свободой и владением оружием людьми готовыми его применить. Политические теоретики, такие несходные как Никколо Макиавелли, Сэр Томас Мор, Джеймс Харрингтон, Алджернон Сидней, Джон Локк, и Жан-Жак Руссо все разделяли взгляд, что обладание оружием жизненно необходимо для сопротивления тирании, и что быть разоружённым правительством равносильно порабощению им. Обладание народом оружием есть высшая гарантия того, что правительство управляет лишь с согласия управляемых. Как показал Кейт, Вторая Поправка настолько является продуктом этой политической философии, насколько и американским опытом Революционной Войны. Все же наша консервативная элита отказалась от этого аспекта республиканской теории. Хотя наши консервативные ученые мужи признают и принимают владельцев оружия как союзников на других аренах, их борьба за право на оружие фрагментарна. Проблема здесь не в статистском утопизме, хотя кто его знает, одиноки ли либералы в своём убеждении, что они имеют государственную возможность решить проблемы общества. Скорее проблема в некоторых культурных чертах, общих для наших консервативной и либеральной элит.
 
Одна такая черта - преобладающая вера во власть слова. Неспособность нашей консервативной элиты защитить Вторую Поправку происходит в большой мере от пере-оценки прав, сформулированных в Первой Поправке, и общей недо-оценке действия. В призывах отменить Вторую Поправку скрывается предположение, что достаточно и тех прав, закреплённых в Первой Поправке для защиты нашей свободы. Эта вера заключается в том, что свобода остаётся защищённой, пока люди могут открыто выражать своё мнение, и что никакая тирания и злоупотребления не могут пережить огласки в печати; и что правду нужно открывать преступникам для их пристыжения. Люди будут действовать, а правда нас будет делать свободными.
 
История не подтверждает эту веру, а скорее поддерживает взгляды Гоббса, Макиавелли и других республиканских теоретиков, что только люди, желающие и способные защищать себя, могут сохранить свои свободы. В то время как может быть соблазнительно и удобно думать, что существование массовых электронных средств связи навсегла изменило баланс сил между государством и его субъектами, но эта точка зрения не проверена временем и история средств массовой коммуникации насчитывает немного лет. Телевидение, радио и пресса – лишь орудия, которые, как и пистолеты, можно использовать ради добра или зла. В конце концов, Гитлер был искусным оратором, он использовал радио очень эффективно, а также был пионером в использовании возможностей кинематографа для пропаганды. Затем были «коричневорубашечники», которые очень хорошо знали как подавить инакомыслие среди интеллектуалов.
 
Вежливое общество
В добавление очарованию силой слова наша консервативная элита разделяет с либералами убеждение, что вооруженное общество не является цивилизованным, что массовое владение оружием – пятно на нашей цивилизации. Эта ассоциация личной безоружности с цивилизованным поведением является одним из великих неизученных убеждений нашего времени.
 
Почитав английскую литературу 16 - 19 столетия, можно обнаружить множество упоминаний того, что джентльмен, особенно находясь ночью на улице или в путешествии, вооружал себя мечом или пистолетом против возможного разбойника и т.п. И не похоже, чтобы это особо шокировало даму, если она была с ним. Правда, в то время не было полиции, но мы уже рассматривали убеждение, будто существование полиции избавляет от ответственности следить за своей безопасностью, и в любом случае существование полиции не устранило совсем преступность.
 
Совсем не очевидно, почему это «цивилизовано» позволять себе быть лёгкой добычей для преступного насилия, и разрешать преступникам продолжать делать зло. Возможно общество, в котором преступление является настолько редким, что никому не нужно носить оружие и является «цивилизованным», но общество, которое клеймит позором ношение оружия законопослушными гражданами – потому, что оно не доверяет своим гражданам больше, чем боится насильников, грабителей и убийц – конечно, не подпадает под это определение. Возможно утверждение, что самозащита смертельным оружием не «цивилизована», возникает из убеждения, что насилие всегда плохо, или из убеждения, что каждое живое существо настолько самоценно, что неправильно убивать кого-либо при любых обстоятельствах. Необходимый вывод из этих суждений таков, что жизнь не стоит защищать. Далекие от «цивилизованности» убеждения, что контр-насилие и убийство всегда неправильны – это путь к варварству. Такие убеждения громко ясно объявляют, что те, которые не уважают жизнь и собственность, будут властвовать над теми, которые уважают.
 
На самом деле, тот, кто убеждён, что неправильно вооружать себя против преступного насилия проявляет презрение к божьему дару жизни (или, говоря современным языком, сам себя не ценит должным образом), не оправдывает ответственности перед своей семьёй и окружением, и объявляет себя умственно и морально ущербным, так как не доверяет сам себе в ответственном поведении. На самом деле, государство, которое лишает своих законопослушных граждан средств эффективно защитить себя не цивилизованное, а варварское, оно становится пособником убийц, насильников и бандитов и проявляет свой тоталитарный характер, молчаливо допуская, что беспредел творимый преступниками представляет гораздо меньшую угрозу, чем мужчины и женщины, считающие себя независимыми и действующие соответственно.
 
Пока сторонники ограничения оружия и прочие адвокаты доброго, мягкого общества постоянно порицают наше «вооруженное общество», на самом деле, мы не живём в вооружённом обществе. Мы живем в обществе, в котором насильственные преступники и представители государства обычно носят оружие, а многие законопослужные граждане владеют оружием, но не ходят вооружёнными. Статистика Министерства юстиции свидетельствует, что 87% всех насильственных преступлений происходит вне дома. Фактически, имея десятки миллионов единиц огнестрельного оружия, мы – невооружённое общество.
 
Take back the night (не знаю как перевести – ВВВ)
Ясно, что полиция и суды не обеспечивают существенного сдерживания преступной деятельности. В то время как либералы обращают внимание на бедность, образование и программы борьбы с наркоманией, консерваторы выбирают более прямой путь. Джордж Вилл призывает к значительному увеличению числа полиции и переходу к «полиции основанной на общинах» (По всей видимости – участковая полиция, по территориальному признаку –ВВВ). Тем временем, NRA и многие лидеры-консерваторы выступают за законы, требующие для насильственных преступников отбывания по крайней мере 85% своих сроков лишения свободы, а также пожизненного помещения за решётку повторных нарушителей.
 
Наше общество весьма страдает от убеждения, что лишь действия властей являются законными, и что государство есть источник нашего земного спасения. Рецепты борьбы с насильственной преступностью (как либералов, так и консерваторов) страдают от типа мышления «не моё дело», что касается обязанностей законопослушных граждан; а также от переоценки способностей государства обеспечить общество моральными устоями. Пока законопослушные граждане не принимают персональной ответственности за совершающиеся преступления, либеральные и консервативные программы будут не в состоянии работать.
 
Законы, запрещающие скрытое ношение оружия честным, законопослушным гражданам не порождают ничего, кроме неуважения к закону. Отцы-основатели хорошо понимали, что правительство, не доверяющее своим честным, законопослушным, платящим налоги гражданам средства самозащиты – само не достойно доверия. Закон, разоружающий честных граждан, заявляет, что государство – хозяин, а не слуга народа. Необходим федеральный закон, отменяющий все противоречащие законы штатов и местные акты и признающий ношение оружия законопослушными гражданами как преимущество и иммунитет гражданства. Закон необходим для корректировки возмутительного поведения властей штатов и местных властей, действующих по своему усмотрению на основе системы лицензирования.
 
То, что нам точно не нужно – это ещё большего ограничения оружия. Те, кто призывает к отмене Второй Поправки для реального ограничения оружия, обнаруживают серьёзное непонимание Билля о Правах. Билль о Правах не дарует права людям, таким образом, что его отмена автоматически передала бы правительству полномочия до тех пор Биллем запрещённые. Билль о правах – это перечень фундаментальных, неотделимых прав, которыми человек наделён Создателем, которые определяют – что значит быть свободными и независимыми людьми, прав, которые должны существовать для гарантии того, что правительство правит только с согласия народа.
 
Однажды это было даже признано Верховным Судом. В деле «Соединённые Штаты против Cruikshank» (1876), первый случай, когда Суд имел возможность толковать Вторую Поправку, было постановлено, что право, предоставленное Второй Поправкой «не является правом предоставляемым Конституцией. А также существование этого права не зависит от этого акта». Отмена Второй Поправки не объявило бы оружие вне закона, как, например, отмена Пятой Поправки не наделило бы правительство правом произвольно сажать и убивать людей. Правительство, которое аннулирует любую часть Билля о Правах, при поддержки большинства или без таковой, всегда действует неправомерно, становится тираническим и теряет моральное право управлять.
 
Это - бескомпромиссное понимание, отраженное в предупреждении, что владельцы оружия Америки не пойдут кротко в этот хороший, утопический мрак: «Вы заберёте у меня пистолет, только вынув его из моих холодных, мёртвых рук». Пока либералы примут это утверждение как свидетельство ретроградной, насильственной природы владельцев оружия, мы, владельцы оружия, надеемся, что либералы питают такие же чувства к своим печатным станкам, текстовым процессорам и телевизионным камерам. Республика зависит от пылкой преданности всем нашим фундаментальным правам.
 

www.gunowners.org
May 1998