Ошибка Гиибеля(авторский рассказ)

Ошибка Гиибеля.
 

….И услышал я из храма громкий голос, говорящий семи Ангелам: идите и вылейте семь чаш гнева Божия на землю. Пошёл первый Ангел и вылил чашу свою на землю
Откровение Иоанна Богослова, глава 16, стих 1.
 

С самого начала все пошло наперекосяк. Во-первых, торжественного сошествия ангела не произошло, совсем неверующие сказали бы что он свалился с неба, но мы до такого хамства не опустимся и скажем что, наверное, он споткнулся, когда выходил из небесного храма. И уж совсем наглостью было бы заявлять, что посланник небес был пьян в хлам, хотя вином от него все-таки пахло.
 
И так, ангел Божий явился над землею и вылил чашу гнева… нет, не так… вылил Чашу Гнева! А то, что рассказывают оборзевшие безбожники, мол, он вылил все это из бутылки и в чашу если и попало, то совсем не много, так в это вы не верьте, ангелы они не такие. Ангелы создание чистые, святые и непорочные. То место из шестой главы книги Бытие, простая опечатка. Вот только с содержимым чаши вышла накладка…
 
Василий Лапшин проснулся утром, еще не подозревая, что на земле уже начался конец света. Вообще, говоря, честно, Богу надо было придумать что-нибудь погромче, чем труба Гавриила. Большая часть человечества подумала, что соседские дети-раздолбаи врубили очередной концерт тяжелого металла. Вася сам баловался хэви-металл, на его мобильнике стояла более жесткая тема и глас небес он банально проспал. Позевывая, он направился в уборную. Вода стала кровью, и Василий долго смотрел в унитаз:
 
- Мать твою, - глубокомысленно произнес он – опять ржавая идет, ну хоть бензином не воняет, и на том спасибо!
 
К его великому счастью, небеса сейчас были слишком заняты концом света и не слышали его нелицеприятное мнение о работе ангелов-губителей. Впрочем, он не соврал, вода должна была пахнуть свежей кровью, а не бензином. Когда писался сценарий Армагеддона, бензина еще не существовало, и ангелам в страшном сне не могло присниться, что в человеческих городах будет пахнуть хуже, чем в аду.
 
Из-за этого возникли некоторые трудности, например в Юго-Восточной Азии, рабочие, заглянули в разверстые врата ада, выяснили, что кормежка и ночлег бесплатные, а работать вообще не надо.
 
Замордованные работяги не стали дожидаться дележа на овец и козлищ, и ломанулись в ад всей толпой. Дьявол пытался устрашить их своим видом и гневным ревом, на что ему ответили, что в сравнении с ЦК компартии Китая, он дитя малое и вообще пусть лучше постоит в сторонке.
 
Самые ушлые уже где-то раздобыли одежды праведности и, по наспех сделанным лекалам шпарили контрафактную продукцию. Утешало одно, получалось настолько криво, что в рай таких «праведников», даже «сильно уставший» от отдыха вместе с ангелом-губителем Петр, все равно не пустит.
 
Уже через три часа Люцифер обнаружил в правой башне чугунного города Дит вьетнамское общежитие, пришел в ярость и стал разбираться, кто виноват в этом бардаке. В итоге его окружили полсотни вертлявых вьетнамцев и еще через минуту, падший ангел стал счастливым обладателем скрипучего магнитофона, работающих под настроение пластиковых часов и, нафиг не нужного в очень теплом климате ада, пуховика. Плюнув на эти безобразия, Люцифер взял с собой Велиала, Мамону и Гришку Распутина и умчался на Альфу Центавра пьянствовать. Вернулись они быстро, всего лишь через пятьдесят три года. Злые, голодные и неопохмеленные.
 
Василий, пребывая в счастливом неведении, сделал бутерброд с колбасой и заварил крепкого, дешевого чаю. В связи со скоропостижным окончанием зарплаты, единственный сорт, который он мог себе позволить назывался «Пыль грузинских дорог». Но Вася не был привередлив, колбаса с запахом мяса и черная пыль, на которой, какой-то шутник написал «чай», его вполне устроила.
 
Довольный жизнью и выходным днем он закурил. Под окном на скамеечке уже собрались бабушки. Вася посмотрел на часы, циферблат показывал без четверти девять. Странно, подумал он, вроде не первое мая, чего они в такую рань собрались? Долгожданное весеннее тепло и любопытство заставили Василия открыть окно и прислушаться к разговору старушек.
 
Никодимовна, самая вредная и любопытная бабка в их пятиэтажке принарядилась. В ее исполнении это выглядело забавно: черные, подаренные невесткой джинсы, украинская вышитая сорочка и, основательно потрепанный молью, берет бежевого цвета. Добавить сюда полкило просроченной и дурно пахнущей косметики и образ женщины способной вызвать суеверный ужас у сомалийского пирата, будет готов.
 
- Вы бабы, хоть помыться-то не забыли? – визгливым и одновременно низким голосом спросила она.
 
- Никодимовна, да какой помыться? – смутилась Валентина Сергеевна, мирная, в общем, бабушка, но не слишком чистоплотная, из-за чего люди без хронического насморка обычно обходили ее стороной– воды горячей второй месяц нет….
 
- И то верно, - прошамкала Наина Андреевна, вахтерша – один хрен помирать, мытый-немытый, какая разница?
 
- Вот темнота! – возмутилась Никодимовна – на Божий суд идем, а от тебя несет как из нашего подвала! – в подвале их дома уже второй год шел слишком вялотекущий ремонт канализации, что делало дом весьма знаменитым.
 
- Как на суд Божий? – встрепенулась Наина Андреевна. Ни для кого в доме не было секретом что Наина Андреевна служила в свое время в ГУЛАГе. – А у меня партбилет…. Может сжечь?
 
- Не поможет, Нинка! – злорадно сообщила ей Валентина Сергеевна – теперь ты в аду вертухаем будешь! – старушка затряслась от смеха – Товарищ бес, за время моего дежурства происшествий не было.
 
Наина Андреевна открыла рот и хотела поставить подружку на место, но так и не произнесла ни слова. А что, подумала она, дело ведь говорит старая ведьма. Хорошими кадрами с опытом работы, даже в аду не разбрасываются, так что лучше не торопиться, партбилет может пригодиться. А могу и шепнуть чего надо, про кого надо.
 
Вон Васька Лапшин в окне маячит, а третьего дня девицу домой приволок и музыку полночи крутил. За музыку может ему срок и не припаяют, а за девицу точно. П-р-е-л-ю-б-о-д-е-я-н-и-е, вспомнила она статью грехов или заповеди кодекса, в теологии старушка не слишком разбиралась. Вот и сказать, кому следует, чтобы сразу, значит, показать, что я на пути исправления и сотрудничества с администрацией. Василий почувствовал себя неуютно под внимательными взглядами, и как всегда начал брать быка за рога, то есть хамить:
 
- А вы что, бабульки, помирать никак оптом намылились?
 
Наина Андреевна уже записала Василия в стан врагов народа и неисправимых грешников, а разговаривать с такими себе дороже. Валентина Сергеевна решила что слово «намылились» это персональное оскорбление и тоже надулась, но Никодимовна проработав всю жизнь продавщицей в вино-водочном отделе, к хамству привыкла и за словом в карман не лезла:
 
- Ты Васька, не в окне бы маячил, а телевизор включил, все утро только о конце света и разговаривают. Тогда бы не задавал глупых вопросов и не оскорблял честных женщин!
 
- Честных? – Василий захохотал, если Никодимовна и была чем знаменита, так это не честностью, скорее, скажем так, она славилась своей фантазией. – Тогда скажите, честная женщина, сколько мужиков у вас за всю жизнь было?
 
Бредовые рассказы о любовных победах Никодимовна начинала, как только находила свободные уши. Старуха подскочила с лавки и собралась выдать астрономическую цифру, а Вася, готовил ехидные замечания, предвкушая очередную неправдоподобную байку.
 
- Три…. – сама не зная зачем, она сказала правду, потом плюхнула грузное тело на, жалобно скрипнувшую лавку, и расплакалась.
 
Ее подружки как куры на кота, налетели на Василия с гневными криками и он предпочел скрыться в квартире. Ему было стыдно, взял, обидел пожилую женщину, тоже ведь не железная, небось, от тоски по мужу, двадцать лет как умершему, каждый вечер в подушку ревет. Чтобы заткнуть совесть, Василий включил телевизор. Попал на прогноз погоды, длинноногая девица на фоне карты страны, снимала с себя кофточку. Здорового, в полном расцвете сил и с нормальной ориентацией мужчину, коим и был Василий, такой прогноз чрезвычайно заинтересовал:
 
- А теперь погода на завтра…. – речь девушки была немного невнятной, а за кадром ей зашипел мужской голос с характерным кавказским акцентом. – Спонсоров, дура, давай про спонсоров!
 
Девушка высокомерно посмотрела, влево, должно быть на обладателя голоса и приняла позу «руки в боки». Эффект немного испортило то, что она при этом покачивалась.
 
- В гробу я видала твоих спонсоров, козел похотливый!
 
- Руби эфир! – голос, по-видимому, режиссера, дрожал от паники. Другой, тоже мужской, голос послал его далеко, надолго и очень непечатно и добавил с откровенно пьяной нежностью. – Давай, котенок, отрывайся!
Девушка благодарно кивнула, протянула руку и появилась в кадре с полупустой бутылкой водки. От души приложилась и занюхала водку заботливо поданным соленым огурцом.
 
- Теперь о погоде на завтра, - девушка хихикнула – а мы не знаем, какая будет погода завтра, да мы никогда этого не знали! – она вдруг погрустнела – Просто вешали вам, уважаемые телезрители, лапшу на уши. Надеюсь, вы нас простите? А в качестве компенсации вот вам!
 
Девушка повозилась с застежкой и сняла лифчик, игриво потрясла грудью, как будто собираясь танцевать цыганочку. Потом опять приложилась к бутылке, и сипло добавила:
 
- А вы девки, не расстраивайтесь, они не настоящие, силикон, понимаешь…. – девушка попыталась опереться об ширму с картой, но рука соскользнула и она упала на пол. Картинка сменилась и по экрану стали показывать порнослайды с участием этой барышни и какого-то смуглого кавказца.
 
Василию стало противно, и он переключил канал. По-другому шла заставка: «реп – дерьмо, попса – параша, панки хой, победа наша!» и играла классическая музыка, Шуберт, Вивальди, Моцарт. Вася с удовольствием послушал, но потом врубили Вагнера, а его он не любил и снова переключился. Из восьмидесяти каналов работал еще только один: в разгромленной студии толстый депутат стоял на коленях и каялся в том, что он брал взятки. Подробно перечисляя от кого и сколько. Причем похоже на память знал, и список был бесконечным.
 
Это быстро утомило, и Василий выключил телевизор. Выглянул в окно, бабушки уже куда-то ушли, и он решил пройтись по городу. Один вопрос его все-таки интересовал: с чего это все решили, что наступил конец света? Едва он вышел на улицу, как получил исчерпывающий ответ. И дело не в ангелах свободно ходящих по улицам, а в надписи через все небо: «Это конец света, кто не успел покаяться, сам виноват». Ниже шла лаконичная подпись: «Бог».
 
Никакой паники и погромов не наблюдалось. Единицы стояли на коленях и чего-то бормотали, остальные просто гуляли, наслаждаясь весенней погодой и незапланированным выходным днем. Барышни нарядились правда не как на Девятое Мая, скорее как на Пасху. Все-таки если это и праздник, то скорее церковный. Ангелы сбились с ног, пытаясь привести в порядок толпы людей. Падать перед ними на колени никто не собирался, а на требование пасть ниц, предлагали посланнику небес водки с шашлыками.
 
Василий увидел знакомую компанию, разложившую мангал прямо на газоне перед зданием полиции. Подошел и через пять минут держал в одной руке шампур с мясом, а в другой стакан с холодной водкой. Хорошо пошло как первое, так и второе. Как всегда водка быстро закончилась. Примкнувшие к ним полицейские пошли через дорогу в магазинчик. Пухлый хозяин попытался загнуть за спиртное астрономическую цену, ссылаясь на конец света. Но ему вежливо объяснили, что водяру таможня все равно не пропустит, а за жлобство можно схлопотать по шее. Толстяк сначала надулся, а потом махнул рукой и аэрозольной краской написал прямо на витрине магазина «гуляй народ». Потом пристроился к ним, изредка бросая тоскливые взгляды на выходящих из его магазина людей с выпивкой и закуской. Чтобы успокоить бакалейщика, в него влили два стакана джина, и он мирно захрапел в сторонке.
 
Василий вовсю строил глазки Маринке Вольновой и получая не менее призывные взгляды, уже прикидывал где можно с ней уединиться. Некоторые себя не утруждали такими мелочами и занимались этим прямо на тротуаре, в лучшем случае подстелив одеяло. Вокруг собирался народ, обсуждал происходящее и давал советы. Но на такие подвиги Василий еще не был готов, хотя еще пара рюмок и можно подумать….
Занятый такими мыслями он не заметил, как к ним подошел здоровенный ангел с покрасневшими глазами и растрепанными крыльями.
 
- Привет, люди. – хрипло сказал он – Трубы горят, есть чем здоровье поправить?
 
Без лишних слов ему поднесли стаканчик водки и баклашку с лимонадом. Ангел Божий оживал на глазах, на его лице читалась решимость начать новую жизнь и начать ее с еще одного стаканчика, от шашлыка он впрочем, отказался и с аппетитом принялся жевать сладкий перец. Встрепенулся и громко зашептал:
 
- Только, вы об этом начальству не говорите, хорошо? – он оглянулся – Я вроде как на работе, а начальство таких выкрутасов не любит. – он смущенно улыбнулся.
 
Мужики сочувственно вздохнули, действительно, начальство редко понимало душевные требования подчиненных. Добрые от вина девушки уже нацелились утешать ангела, если бы он выглядел как голливудский монстр, возможно девчонки смогли бы сдержать любвеобильный порыв. Но ангел выглядел куда лучше, чем все киношные герои вместе взятые. Две самые нахальные уже повисли на посланце небес, когда к их компании подошел длинноволосый, бородатый мужчина и вежливо кашлянул.
 
Ангел глянул на него и громко икнул, потом бухнулся на колени, отдавив Леночке Васильевой ногу. Девушка вскрикнула и с, не девичьей прямотой, сказала, что она думает по этому поводу. Крылатый посланник стоял на коленях и дергал за руки девиц, приговаривая:
 
- На колени, самки глупые, на колени!
 
- Успокойся, Гиибель! – голос незнакомца был мягок и спокоен – разрешите представиться, Иисус.
 
Дима Головко в этот момент жевал котлету и поперхнулся, некрасиво выпучив глаза. Пока он прокашлялся, обстановка немного разрядилась. В соответствии с русской традицией Василий хотел было налить дорогому гостю, но замер с бутылкой в руках. Предлагать Богу водку, показалось наглостью, а не угостить, вообще оскорблением. Сын решил этот вопрос со свойственным Ему тактом, взял бутылку минералки и обратил ее в вино. Сын Божий оказался компанейским парнем, если, конечно, такое слово уместно в отношении личности такого масштаба.
 
Василий в свое время ходил в протестантскую церковь и достаточно хорошо знал библию. Поэтому происходящее сильно удивляло его.
 
- А можно поинтересоваться… - Васю сильно смущал тот факт что Бог стоит перед ним и можно поговорить запросто, без формальностей.
 
- Ты хочешь спросить, почему Армагеддон не похож на описанный в библии? – Сын Божий спрашивал скорее из вежливости, нехитрые мысли Василия для Него не были секретом. Он показал на основательно захмелевшего Гиибеля – это все из-за него.
 
- Дак, я… ик… все как прикк… как приказ… - наконец ангел совладал с языком – как приказали, так и сделал! Ик!
 
- Ага, - Иисус смотрел на покрасневшего ангела – прямо в точности и нигде не ошибся?
 
- Сказали, возьми сосуд с Гневом Божьим, вылей сначала в чашу, а потом на землю…. - Гиибель попытался пожать плечами, получилось не очень хорошо.
 
- Правильно тебе сказали, - согласился Иисус – а ты что взял, пьянь?
 
Ангел стремительно протрезвел и испуганно уставился на Начальство.
 
- А что я взял? – осторожно спросил он.
 
- Сосуд с Правдой Божьей, - Сын вздохнул – как ты думаешь, есть разница?
 
- И чего теперь? – в голосе ангела послышалась тоска, похоже, небесные начальники, как и земные головотяпство не слишком жалуют.
 
- Да ничего, - Сын Божий пожал плечами – Армагеддон придется отложить, на земле еще лет сорок вообще никто не сможет врать. Так что к этому вопросу надо возвращаться не раньше чем через пару столетий. – Сын Божий обернулся к ошеломленной компании – А если научитесь себя нормально вести, так и вообще не придется конец света устраивать, Я вам в Новом Завете уже сказал, как жить: люби Бога и люби ближнего как самого себя, прочее только комментарии. Как видите ничего сложного.
 
- Кхе-кхе…. Господи…. – Гиибель поправлял запачканную травой одежду праведности и смотрел в землю – А что со мной будет?
 
Сын Божий задумался, ангел смотрел на Бога и попеременно, то бледнел, то краснел. Наконец Иисус встал и изрек:
 
- Гиибель, своей выходкой ты мог бы разгневать Бога, но и она была в Моих планах, так что вали куда хочешь, но чтобы через неделю был на службе, трезвый как стекло!
 
Ангел поклонился Сыну и, пока тот не передумал, затерялся в толпе. Иисус хмыкнул, обратил еще баклашку минералки в вино и предложил тост:
 
- Во славу Божию!
 
Странный тост все поддержали и гулянка продолжилась. Примерно через час после заката все небо осветилось яркими сполохами, красота зрелища завораживала и все уставились наверх. Разноцветные переливы стерли огненные буквы и вместо них появились новые: «Это было последнее предупреждение, не наглейте дети Адама!» и ниже подпись: «С любовью, Бог».
 
Василий оглянулся, Христа уже не было на лужайке, во всяком случае, они Его не видели. Рядом присела Маринка и обняла его:
 
- А все-таки Он хороший… - Василий Лапшин согласно кивнул и накинул на плечи девушки свою ветровку, холодало, а какая погода будет к утру он так и не узнал.