Малыш на миллион

Людмила Соловьёва

У Алексея Толстого Аэлита была марсианкой, а в жизни — матерью-одиночкой. Кроме имени, у Али всё было обычным. И отец у её сына тоже был...

Апрельская утопленница

После смерти матери Аэлиту выгоняли дважды. Сперва отчим — из её же дома:
— Тут тебе не кормушка!
А затем — хозяин, пустивший 16-летнюю девчонку на постой... Научил варить суп и другим премудростям, пока марсианка от него не... родила! Сам принёс наследника из роддома — назвав Янисом. И выгнал:
— Приблудная девка — вон!
Но взять пособие на новорождённого не гнушался. Едва же Аэлита попыталась кормить грудью, побил — а первенца увёз! И кормящая мать с полицией разыскивала сына... А когда не нашла, по факту похищения завели дело.
Однако криминала суд не усмотрел — крал-то отец, хоть и в гражданском браке... Аля же была несовершеннолетней! Да и ребёнок не страдал. А то, что у матери чуть не пропало молоко, приговором не окупишь. После суда муж окончательно выгнал Алю. Но она сбежала, забрав крошку. Приехала в портовый городок. И, накормив малыша, покатила коляску к морю...
Стоял апрель, спускались сумерки — и девушка... решила утопиться! Ей не исполнилось и 18-ти, она была одна на свете. Но коляска застряла в отмели, а на плечи Али — будто ангел сел... И не давал двинуться с места! Поблизости она увидела старушку, изо всех сил махавшую рукой.
— Стойте! — кричала та. — Помогите...
— Вы мне? — удивилась девушка.
— А кому ещё, — рассердилась бабка.
На пляже они были вдвоём. И Аэлита побрела на голос. Коляска покатилась, как на реактивной тяге. И сама марсианка не чуяла под собой ног. Приблизившись, она разглядела кутёнка, барахтавшегося в ледяной каше. И женщину — пытавшуюся клюкой подцепить щенка...
Во время прогулки пёсик вырвался, да и помчался в воду. А выбраться не смог, и скулил — ныряя в набегавшую волну! Аля сняла туфли, вошла в ледяные струи и освободила полузахлебнувшегося пса! Прижав к груди мокрый комок, бабуля ворковала:
— Кутя, Кутя...
Кутя повизгивал, норовя забраться под пальто... Собачница поправила битую молью шляпку и повела спасительницу пить горячий чай!

Крёстная для Кути

Домик у Кутиной хозяйки был из облупленных кирпичей — зато свой. Она поставила на плиту погнутый кофейник. И сварила... какао, которое Аэлита пробовала в детстве. Вспомнилась мама — слёзы потекли. Старушка всполошилась в поисках салфетки... Но из уст девушки хлынул рассказ, как из застоявшейся плотины! Выслушав исповедь, бабуля заключила:
— С этой ночи ты — Кутина крёстная. А щенку не понравится, если мать уйдёт... Есть место псу — найдём и малышу.
Обсохший пёсик в подтверждение лизал Аэлиту. Но младенец захныкал, и хозяйка забеспокоилась:
— Не пора грудью кормить?
— Он у меня беспокойный, — извинилась Аэлита, боясь, что хозяйка передумает их брать...
— Не таких баюкали, — успокоила та. — Вырастим богатыря!
И принялась тетешкать мальчика:
— Люли-люли-люли...
Меж тем Аля его накормила, и Янис засопел на пару с Кутей... Но реальность с мечтой редко совпадают. В их случае за каждую мелочь приходилось воевать. В очередь на жильё Аэлиту не взяли — она числилась у отчима... И чтобы отдать Янека в ясли, домовладелица прописала марсианку у себя. Но соседи спрашивали:
— Где твой муж? Чем будешь платить?
Кутина хозяйка лгала про дальнее родство, но кумушки не могли угомониться... От страха, что отнимут её крошку, самооценка Али упала до нуля. Она боялась говорить! Опустит голову и шепчет, глядя в угол... Ладно бы, страх... Но её не брали на работу! Искали тех, кто вкалывал бы за гроши, имея богатырское здоровье!
А какой иммунитет у сироты? Денег в её семье не было, жили впроголодь — отчим пьющий. Избивал мать — пока та не умерла... И Аля с малолетства нянчила чужих деток. Заработок отдавала сёстрам, а потом — для сына. И весила меньше худой овцы... Стоило поесть плотнее — колики в желудке. Оттого и Янис нервным рос.

Годовалый наследник

Кутин дом стал ей родным: тут Алю кормили и жалели. Щенок превратился в громадного сторожевого пса и защищал хозяев... Они выживали крохами — но гром, как водится, грянул нежданно. Хозяйка Кути подхватила воспаление и не встала... Не тратя слов, старушка позвала нотариуса и оформила завещание на сына Аэлиты. Так малыш стал хозяином Кутиного дома. После ухода чиновников пёс выл, не переставая... А к утру хозяйка умерла!
Так марсианка в третий раз лишилась семьи. Продала фамильные ценности старушки, оплатила похороны. Но топиться не пошла... На кого бросить Янку? Да и Кутя ни на шаг не отпускал. Так и сидела, глядя в стену, — пока в дверь не позвонили... Кажется, сама судьба!
Говорят, незваный гость — хуже татарина. Но Аэлиту он озолотил, оказавшись посланцем шведского города Висбю. Не зная языка — она всё же поняла, что их домишко — памятник мировой культуры... Его возводил известный скандинавский зодчий в конце XIX века. Ценность была в рукотворном кирпиче. И — в кровле с красной черепицей...
То и другое сохранилось, непонятно как.
Мэр Висбю слал Аэлите купчую с золотым обрезом. Сургуч печатей удостоверял, что оценен исторический дом... в полмиллиона евро! Столько стоил и владелец — Алин сын... Его и прозвали малышом на полмиллиона!
Курьер добавлял, что охранять памятник будут Латвия и остров Готланд. Разрушение постройке не грозит. Но если Аля вздумает сдать его в аренду, то вправе требовать стократную наценку на квадратный метр... Что девушка и не замедлила сделать.

Шведская фата-моргана

Журналисты принялись трубить о чуде! К Аэлите зачастили бизнесмены. Сдав дом под офисы за бешеную цену, она приобрела элитное жильё. Научилась водить автомобиль... Освоила английский.
Читатель в этом месте усомнится: да полно, может ли такое быть? Однако всё написанное — правда! За исключением места действия и имён. Их мы не укажем... Есть в анонимности ещё одна причина. О ней и пойдёт речь.
...Читал прессу и отец Яна. В газете имя Аэлиты указали с точностью до буквы. И супруг, годившийся ей в отцы, потребовал часть наследства... Имя криминального папаши значилось в метриках Алиного сына. Он имел те же права на опекунство — что и она. Этого Кутина хозяйка не предусмотрела... И Алю в завещание не внесла! Сама марсианка была с законом незнакома. Умела только слёзы лить...
Так начался процесс о наследстве — втянувший Алю, гражданского мужа и оба государства! Впрочем, мэру Висбю было всё равно, кто станет душеприказчиком спорного дома... Лишь бы шведский колизей не пострадал. А латвийский суд решил спор в пользу отца.
Тот прыгал от радости. Но за десять дней до вступления приговора к Але вновь пожаловал шведский курьер... Почесал Кутю за ухом и огорошил хозяйку чинным:
— Мадемуазель, прошу вашей руки!
Спасение явилось к Але, как фата-моргана тонущему кораблю. Она отмахнулась:
— Так не бывает...
Но швед не лгал! Или почти не лгал...

Фальшивый заяц

Славный зодчий был его прапрадедом... А Кутиной хозяйке — дедом! Потомок не хотел, чтобы собственность пращура попал к чужакам. И предлагал Але вступить в брак... И подписать брачный договор — по которому он увезёт её на Готланд. А в случае развода возьмёт Яна и фамильный дом.
— А как с любовью? — поинтересовалась марсианка.
— Поживём-увидим, — засмущался гость.
И обжёг взглядом. Аля покраснела... Риск был, но швед давал надежду. Прихватив бумаги, Аля поехала с курьером в шведское посольство. Заключили брак, и швед усыновил Яниса — став его отцом...
Наследник, как и раньше, стоил 500 тысяч евро, лишь родителя сменил! Если бы не членство Латвии в ЕС, такое вряд ли было бы возможно. Но европейские законы позволяли скандинаву возвратить фамильный капитал — сделав Алю с Яном членами семьи.
Страшно сказать, как огорчился старый папа — узнав, что приговор опротестован. А бывшая жена отбыла в Висбю, назначив смотрителя на бесценный дом...
Больше Аэлиту мучитель не увидел, хотя на остров Готланд приезжал... Купил билет на паром! Ночь проболтался в море. Полдня бродил по закоулкам Висбю — в поисках сына и жены. Долго стоял за калиткой их роскошного особняка под раритетной черепицей. Глядел, как Янек бегает по ухоженному саду за мячом. Просунул руку в щель забора, крикнув:
— Сынок! Папка приехал — беги сюда!
И помахал грязным плюшевым зайцем... Но вместо мальчика к нему подскочил злющий ротвейлер. Вырвал игрушку, а приезжему чуть ладонь не прокусил. И горемыка издали смотрел, как Аэлита в ярко-красном платье пила с мужем кофе на серебряном подносе. Как он преподнёс ей букет чайных роз... А она, зардевшись, долго-долго целовала шведа! И смеялась во весь голос — не страшась!