In vitro*

Людмила Соловьёва
 
...Таня росла девицей на зависть. Брови — полумесяцем, губы — капризной дугой. А кудри — будто с пушкинской гравюры, хотя была она казачьих кровей. Юношей не удостаивала взглядом. И когда соседский Димка чуть из-за неё не утопился, бровью не повела.
 
Бродячий «ирландец»
 
Мать Алла Захаровна растила дочь одна. Но платье к выпускному сшила ей по модным каталогам. Таню объявили королевой бала. Понаблюдав, как она кружится с другим, Димка убежал... А в полночь постучал к Татьяне в двери:
— Не пойдёшь за меня — зарежусь!
— А распишут? — усмехнулась та, им было по 17 лет.
— Мы скажем, что ждём малыша, — предложил поклонник.
Алла Захаровна, накинув халат, вышла из спальни:
— Какого малыша?
— Спи, мам! — отмахнулась дочь.
И дала Димке затрещину, звонкую — как боксер на ринге! А утром узнала, что сосед бросился с моста! Точнее, с рыбачьих сходен... И не бросился — а спрыгнул. Брюки промочил — и все дела! Но в провинции один чихнёт — здоровья желают всем народом! В Диму стали тыкать пальцем:
— Вон утопленник пошёл...
— Сейчас ка-ак дам! — грозил он кулаком.
Но, не найдя работы, подрядился в Ирландию... Выучил язык. Не зря поют: чужбина обнимала — не любила... Будто про змею! Вот и Димку Европа жестоко обманула: под Дублином работал скотником за гроши. По настоянию матери — Галины Львовны — возвратился. Ушёл в загранплавание... Да пристрастился к алкоголю.
 
Луковое горе
 
На «горькую», к ужасу матери, уходил весь доход. «Ирландец» таял, как свеча... Списался на берег, живя на материнскую зарплату... А Таня тем временем обручилась с американцем, отбыв за океан.
— Будь ты проклята! — грозила ей мать Димы.
И, по наущению цыганки Русланы, сыпала на порог соседки заговорённую соль! Руслана предостерегла:
— Прокляну — не снимешь!
— Не пугай! — отмахивалась мать, выложив сто латов.
И наблюдала, как Руслана льёт воду в стакан. Вбивает сырое яйцо. Смотрит на свет — как желток вертится в гранёных стенках. И хвалит:
— Знатная девка! Не жалко порчу наводить?
Однако заметив деньги, продолжает:
— Монета — зло... Но коль прибудет — повезло!
Разрезает луковицу, накалывает на иглу. И бросает луковое кольцо в стакан — опоясать желток. Увидев, как янтарный шарик не идёт в «ловушку» — шепчет:
— Крепкая девка!
И наконец насаживает луковое лассо.
...Таня плыла на океанском лайнере, когда венец безбрачия губил её шальную душу. Ощутила укол в боку и позабыла... А вспомнила год спустя! Через такой срок родятся дети, но Таня потеряла первенца. Не выносила второго и занемогла... А Галина Львовна, тем временем, платила цыганке — чтобы та меняла луковые кольца на желтке. На 3-м сроке ждать ребёнка перестали. Больше зачатия не произошло, а об искусственном американский муж не хотел слышать:
— Зачем платить?
И ушёл к другой! Измученная Таня возвратилась в отчий дом:
— Мамочка, прими!
Её взяли мыть полы в родной школе. Устроился туда и Димка... Поистине, браки совершаются на небесах! Они вновь встретились.
 
Женитьба в пробирке
 
Говорят, дома и дым лечит... Димка, бросив пить, стал провожать соседку вечерами. Брак не регистрировали, ибо дети не рождались! К цыганке Димкина мать больше не пошла.
Но зло — как чёрная дыра — гуляло само по себе. И всасывало всё хорошее, будто пылесос. Жизнь не ладилась... Тогда Галина Львовна и отправилась искупать грех в церкви.
— Покайся перед сыном, — сказал батюшка, — и причастись!
Но заикнись она о венце безбрачия — молодые бы расстались. Такой удар мать нанести Диме не могла. И вновь отправилась к Руслане...
— Тысяча латов! — объявили хмурые ромалы.
Галина Львовна развела руками: денег нет.
— Иди домой! — прогнала Руслана.
И бросила в неё комком земли. Та кинулась в слезах к соседке... Алла Захаровна положила комок грязи в цветочные горшки. И посадила вёшенки: грибы росли со скоростью ракеты! Видно, цыганский сор плодоносил...
А Таня в тот же день прочла о внеутробном зачатии в Санкт-Петербурге. Процедура была не хуже американской, но и стоила немало. Диминой зарплаты хватало лишь на 1-й взнос — и он вновь пошёл в загранку. Наконец, врач «поженил» в пробирке их геномы... А результат «пересадил» Татьяне!
Ждали зачатия, как небесной манны... Но чуда не произошло! Таня была бесплодной — как и прежде... Видно, не из чрева рождаются младенцы — а с небес. Она перестала есть, а почерневший Дима вкалывал день и ночь... Во 2-й пробирке «утонула» ещё одна моряцкая зарплата!
 
Зачарованный персик
 
Грибная артель Аллы Захаровны закрылась. Чтобы не терять заработок, она купила саженец в ботаническом саду. Не деревце, а прутик в десять сантиметров! Все брали сливовые, а она — персик.
— Разве южная смоква растёт у моря? — кляла она себя.
Но присыпала прутик цыганским сором, обернув фуфайкой. На зиму включила калорифер.
— Будто ребёнка кутаешь, — подивилась дочь.
— А он и есть малыш! — отшутилась мама.
И в теплице ночевала. У подруг саженцы помёрзли, а смоква Аллы Захаровны дала листок... Тут прибыл и очередной запрос Санкт-Петербурга. Врач Тани, ссылаясь на препараты экстра, давал им второй шанс. Заняв денег, Таня повторила процедуру... И зачала! Сперва не верила. Но когда Питер подтвердил догадку — разрыдалась.
— К плохому я привыкла, — плакала она. — А к хорошему — всё не могу!
Димка не утешал — списался на берег к любимой. Они думали — самое страшное позади! Но ужас только начинался. Все 9 месяцев Таня поддерживала курс гормонотерапии... Доходило до 20 пилюль в день! Их требовалось чередовать, а печень Тани разрывалась... Стучало сердце и отказывали почки! Бывали дни, когда она съедала лишь ломтик лимона.
К Иванову дню плод дорос до 10-ти недель. Прежде беременность на этом сроке прерывалась, и Таня металась, хотя её наблюдал местный терапевт! В тот злополучный день она ждала звонка из Санкт-Петебурга. Рванувшись к телефону — споткнулась о порог, но не упала. Уцепилась за дверь... И не своим голосом принялась кричать:
— Мамочка! Моя детка умирает!
— Кто умирает, деточка? — испугалась та.
И, подхватив Таню на руки, дотащила до дивана. Подпихнула под спину подушки. 36-летняя роженица силилась прилечь... Но слёзы текли градом! А в животе ритмично билась боль — как африканский барабан!
 
Аленький цветочек
 
Испугавшись преждевременных схваток, терапевт проверил Таню ультразвуком... Санкт-Петербург позвонил глубокой ночью. Она дремала на софе — ожидая приговор.
— Всё ничего, — успокоил врач, — но с ультразвуком вы поторопились...
Диме ничего не рассказали, июль тянулся — как скрипичная струна... Ждали самого плохого, когда на персиковом деревце вдруг завязался крохотный плодок! А за ним — ещё. Алла Захаровна сорвала зелёный фрукт и привезла дочке со словами:
— Наша детка будет жить!
Таня откусила — сморщилась:
— Вряд ли дозреет...
Но к августу на саженце висели пять янтарных персиков... Ярко-оранжевые, с аленьким бочком... Фрукты были крошечными — будто фиги. Но сладкими, как мёд.
Съехались журналисты, персик попал в прессу. А про Танину беременность — молчок! В ноябре она поехала в Северную Пальмиру... Родились две девочки, но выжила одна. Вторую ранняя сонография убила, но близняшка закрыла сестру от смертоносного луча... Зато сестра вышла крепенькой, с пушистыми ресницами — как у Димы. И румянцем на щеках! Её назвали Аллой — аленьким цветочком.
...В тот день Руслана размораживала холодильник. И наткнулась на стакан с мутным яйцом. Желток — ещё недавно сжатый в ком — раздулся... И разорвал смердящее луковое кольцо!
— Крепкая девка! — восхитилась ведьма. — Наша кровь — цыганская!
Но о своей догадке сообщать не стала... Вдруг Галина Львовна «закажет» и ромалов?
...Таня с Димой остались в Санкт-Петербурге, во избежание огласки. Диме не важно, из какого порта отплывать. А Таня преподаёт в школе. Алла — первоклассница, хотя тайну рождения ей не открывают. Оттого и мы не станем называть в этой истории подлинных имён. Хотя все факты реальны. Да и тепличных персиков не так уж много. А у Аллы Захаровны урожай в пять вёдер каждый год.
 
* In vitro (лат.) — в колбе, вне живого организма.