Агния - мать Рериха

Людмила Соловьёва
 
Ливонский город Хазенпот в 13** году пересекала река Тебра. По обе стороны высились монастыри. На левой молились францисканки, на правой — братья св. Доминика. Или «псы Господни», взявшие в руки меч. Они прокопали под речным дном ход меж крепостями — перевязывать раненных в бою. И Христовы невесты спускались к ним — блюдя постриг...
 
Лира для кумира
 
А Тильда не соблюла. И теперь втискивалась в тоннель — уводивший от монастыря. Там монашку на сносях не сожгут, а нарекут сестрой Свободного Духа — спиритуалкой. И она ползла к свободе — прикрыв выпусклый живот.
Лепешек, испеченных сестрами, оставалось три. До появления младенца — пол-луны... И требовалось двигаться скорее. Она легла, устроив поудобнее живот. Но, услыхав мышь, зажала рот руками. Стала царапать землю — но свет в подземелье не проник. Зато малыш задвигался, и она поняла — роды скоро! Навзничь лечь горбунья не могла и корчилась на боку. Но Ериха звала, когда боль была невыносимой — вспоминая, их историю от начала до конца...
 
...У реки зеленела сныть — которой промывали «псовы» раны. Там и вынесло мертвеца!
- Утонул? - бросилась к нему Тильда.
- Лишь с тобой вдвоем! - ожил мертвец.
От неожиданности та упала в воду, и странник пожалел — что испугал. Он не заметил, что она горбунья. Но девица стукнула шутника намокшей туфлей.
- Рыцарь, а не девка! - потер он ушиб и развел костер.
Через мгновение на углях пекся карась, которыми река кишела. Он угостил и Тильду, пока та сушила юбку над огнем. От сытного обеда ее сморило... Задремал и он!
 
Властелины рун
 
Проснулась девица укрытая плащом. И разглядела вышитую на нем полоску с «ветками» - Е, а следом «флажок» - R. Потом шла «лира» - Y. А за нею — X, которую католики считали монограммой Христа... Читала Тильда, как все сестры, по-латыни. Но кроме Х, ничего не поняла. Прочла: ERYX, - и подрисовала к «лире» палочку. Получились вилы...
- Это же талисман! - проснулся странник.
Но «вилы» отпечатались на ткани. А когда откинул кудри цвета меди, проступили на плече.
 
...Тайную азбуку тамплиеры увидали на Граале — Чаше, из которой Христос причащал апостолов на Тайной Вечере, окуная хлеб в вино. После распятия купец Иосиф Аримафейский собрал туда кровь из Иисусова ребра. Найти святыню с тех пор не удавалось, но тамплиеры — войдя в Иерусалим первыми из крестоносцев, обнаружили ее...
И вписали в узор Священного Потира родовые знаки. Так к древнеарамейскому добавилась латынь! Один знак брали от деда, другой от отца. А монограмма Христа спасала от огня и раздвигала стены! Презирая талисман — католики верили Граалю. И копировали метку на плече.
Работало самовнушение или Святая Кровь придавала сил, но рыцари заранее чуяли опасность. А сражения выигрывали у себя в уме. Стоило вообразить победу — как она случалась. Смысл начертаний знали лишь храмовники-отцы («temple» в переводе «храм»). Секрет разрешалось открыть, когда владельцу грозит гибель... И поменять Тайный Алфавит. Мать Ериха выткала его и на плаще — но Тильда исказила. И неизвестно было, что «трезубец» принесет.
 
...Пока они охали, зазвонил колокол — Тильда кинулась к вечере. А ночью пришла вновь. Странник набрал васильков, и она — как эльф — уселась на цветочном троне, не вернувшись в келью. Она и так слыла изгоем...
 
Крещение кровью
 
...Мать Тильду — красавицу Рону — заточили на колокольне, обвинив в прелюбодействе. Вместо еды она замачивала сныть, что давал звонарь. Рона умерла в прозекторской, когда инквизитор попытался вытравить из чрева плод. Малышку бросили нищенке, не обрезав пуповины. Но та выходила дитя — отдав монастырю. Лишь горб остался девочке на память о крещенье...
Страннику про «крестного отца» она не стала говорить, и брачная ночь прошла в цветах. Как тьма ни скрывала тайну, к утру Тильда поняла — что понесла... Уж слишком счастливо забилось сердце. Но в небе плыла черная луна, и беглянку посадили под замок!
...Меж тем, азбукой Грааля был помечен инквизитор! В детстве палач пас барашков, пока «псы» не сожгли село. Родители выпихнули его из горящего сарая, нацепив фамильное распятие:
- Беги!
- Мамочка... - только и крикнул.
Крест спас или метка — неизвестно. Но «псы» не осквернили ладанку — приютивши сироту. Он от испуга онемел и признан был уродом. Но и пообвыкнув, способность к речи не вернул. Зато приобрел припадки злобы.
- Слышь, выродок, - травили «псы», - тебя как зовут?
- Ни-и-и... мы-ы-ы... - кидался маленький калека.
Нимродом и окрестили! Рубцы ожогов закрывали метку. Одна буква на его плече стоила бы жизни, но опекуны брезговали и не прикасались. А он мстил за предков — паля жертвенный костер. За ярость в инквизиторы и определили...
 
Четыре круга ада
 
Два дня суженый ждал Тильду... Но папа Клемент V предал анафеме тамплиеров и платил за их поимку «псам». Они повязали странника — обнаружив метку. Нимрод послал за ветками для фейерверка. Забили в колокол — оповещая о костре. Доставили и недоумевающую Тильду...
Она узнала Ериха — едва того втащили на помост. И — привязали к кресту, где лежал хворост... Пленник тоже увидал монашку, и она заголосила. А едва истопник поднес факел к дровам, кинулась к нему. Пока ее оттаскивали, пламя разгорелось. Тильда опалила платье — но мужа не спасла.
- Не бойся! - прокричал он ей. - Иди за огнем!
Потом она узнала — речь о Знаке огня... А тогда казалось, он отплясывал на углях. Скрученные руки довершали жуткий полонез... Толпа вопила, а узник — словно не ощущал боли, поддразнивая криками: «Еще!»
- Свят, свят! - крестились изуверы.
 
Когда огонь запылал в полнеба, лицо его исказила боль. Теперь он не плясал, пытаясь высвободить руки... Все поняли: защиты от огня у тамплиера нет! И Кровь Христа его не спасет. Тильда упала без сознания, пока пламя сожгло «трезубец». Умирающий дернулся, но стона не проронил.
Очнулась она в келье и три месяца отказывалась от еды. Но едва под сердцем шевельнулся младший Ерих — пошла к нищенке, ее спасавшей. Та выудила карту подземного лабиринта к девам Духа — о которой Хазенпот не знал. Сказав:
- Тоннель повторяет Знак огня — крест с "ножками", загнутыми вправо. А по сути, 4-этажная лестница вниз. Каждый конец огненного креста — спуск на этаж. Или - секрет шлюзов, отводящих воду. Поворачивать там можно лишь направо, иначе смерть.
Дала ключ от шлюзов и благословила!
 
Роды в склепе
 
Начинался ход под половицами монастырского амбара, упираясь в дверь на первом конце «креста». От него лесенка спускалась ко второму, где ждал другой проем... Оттуда — к третьему, а четвертый вел в долину Свободного Духа!
Едва она отперла дверь, как Нимроду донесли, что монашки пекут хлеб — и он снарядил погоню. «Псы» дышали в спину, пока Тильда карабкалась ко второй двери. И преследовали до третьего конца крестовины. В центре — у столба — лестницы смыкались. Каждая погружалась в воду — едва поворот ключа сдвигал каменные жернова.
Тильда затопила верхние ступени, и погоня отступила. Но в животе задвигался малыш, и она вспомнила — что не ела. Разжевав лепёшку, прилегла и забылась сном.
Проснулась от резкого толчка внизу живота. Преждевременные роды длились двое суток. Будущая мать выла от боли, как волчица, пока не лишилась чувств! А очнувшись, обнаружила в ногах шевелящийся комок. Младенец был живёхонек, к удивлению мамы. Она перекусила пуповину и запеленала в юбку малыша.
Вторым чудом стало молоко у оголодавшей мамы. Первенец почмокал и уснул, а она — примотав его к груди — поползла дальше. И не заметила, как потеряла ключ. Шхеры оканчивались тупиком. Тильда царапала его ногтями, но стала прибывать вода...
 
Сын палача
 
Пока преступницу искали, монастырь бил в колокола.
- Когда-то, - выли «псы», - нас опозорила мать Тильды. Теперь смердит и ее горбатый плод!
- Мы...у...ы-ы-ы... - захлебывался инквизитор.
Причина злости Нимрода была стара, как мир. Некогда его обуяла страсть к Роне, но она выбрала Кардинала, а не палача... Меж ним и монашкой вспыхнула любовь! Кардинал задумал бежать. Их ждали спиритуалы, пославшие карту. Но Рона исповедалась перед побегом. И инквизитору донесли...
Тогда он и устроил вивисекцию любимой! Единственной женщиной, которую познал Нимрод, была ведьма Вёльва. Её кудри струились до пят, а глаза жгли ненавистью... И палач взял Вёльву силой... Она расцарапала ему клеймёное плечо и скрылась на заре! Стены темницы были нетронуты, но она как сквозь землю провалилась. А теперь исчезла Тильда...
Палач не знал, что Вёльва была спиритуалкой. Уговорила стражу отвести её в амбар и убежала по подземному кресту. В назначенный срок родила... И по обычаю Ордена, пометила сына меткой насильника-отца.
По метке был опознан сын Грааля, и все полюбили сосунка. Им и стал Ерих. Так страсть Нимрода и Роны перешла к их детям, о коих инквизитор не узнал. Казнил первенца и охотился за новым.
 
Жертвоприношение
 
Жечь «псов» Кардинал запретил, и для костра готовили вепря. Дрова сложили возле стен юдоли. Едва Нимрод запалил их — земля под ним зашевелилась. И паства охнула:
- Нечистый, сгинь!
Инквизитор пошатнулся, упав на колено. И стал выкапывать что-то из земли.
...Тем временем, Тильда поняла — что заблудилась, но лабиринт запутывался все сильней. Вода прибывала! Лепешки кончились, свечка догорела... Но младенец не хныкал, чтобы маму поддержать. Не капризничал и не просил покушать! Она выжала ему остатки молока, огарком свечки чиркнув на лодыжке — ERYX. И в отчаянии принялась рыть стену каблуком!
Глина не поддалась, но Тильда — как крот — ввинчивалась в могильный свод, отказываясь хоронить дитя — которое родила в страшных муках! Она понимала, что надежды нет — но продвигалась дюйм за дюймом... А когда сил не стало, вырыла яму над головой. И выпихнула туда дитя... Она толкала малыша на свет, что было силы, стараясь вопреки логике родить его ещё раз!..
...Покопавшись в глине, Нимрод вытащил отвратительный комок. Утиль зашевелился, и раздался писк. Пищало существо, и «псы» обрадовались:
- Будет в огонь жертва!
Но подняв «звереныша», Нимрод разглядел высунувшуюся из тряпок ножку. А на ней — криво выведенный знак... Точь-в-точь, как у него! У «псов» метки не было, а руну зверёныша кто-то срисовал углём... И Нимрод решил: из грязи родился его потомок. Не из материнского чрева, как у всех, — а из земли. Так наказал Господь за зло, которое он чинил людям! Нимрод ужаснулся впервые после материнского пожара. Положил зверёныша, а сам шагнул в костёр! Сутана на нём занялась, а речь вернулась. И пастушок что было силы заорал:
- Мамочка! Спаси!
Никто не спас его, пламя много дней не утихало... Младенец оказался девочкой - на редкость красивой. Её назвали АГНИЕЙ — за рыжие кудряшки и крещение огнём. Дочь Огня, по преданию, и стала первой — кто носил фамилию ЕРИХ, а быть может РЕРИХ... Её дедом был жестокий инквизитор — а бабкой сестра Свободного Духа. Только нищенка и знала тайну Агнии — как две капли схожей с Тильдой, хотя связи с великими тут возможно нет.
 

В официальной биографии Николая Рериха не упомянуто, что родился он в Латвии в 1874-м. И что среди его предков были ливонские рыцари и тамплиеры. Но петербургский историк Ирина Карклиня-Гофт называет (в рижской газете «СМ-сегодня», бывшая «Советская молодёжь», факт опубликован в январе 1994 года) местом его появления на свет ливонский город Хазенпот, теперешний Айзпуте. Правда, прожил там художник всего 2 года, переехав с родителями в Санкт-Петербург...