Публикация новой книги

Толли. Виртуальная Эродиссея
Параллельные миры любви. Эротика, фантастика
 
В издательском доме YAM Young Authors’ Masterpieces Publishing, Германия-Россия 2012-10-17 опубликована книга.
ISBN-13: 978-3-8473-8227-0
ISBN-10: 3847382276
EAN: 9783847382270
Blurb/Shorttext:
Параллельные миры вселенной разнообразней, экзотичней обыденности, они могут показаться парадоксальными даже взрослым создателям наших виртуальных миров, игрушек... Совсем иначе на них смотрят юные герои, путешественники по ним, для которых абсурдный, скорее, наш мир, в котором, оказывается, главное - не любовь, не разум. Понять это главному герою, к счастью, приходится самому, испытав много фантастических, ярких приключений, после чего Толли даже на нашу нынешнюю геокатастрофу смотрит иначе, не считая ее трагедий! А ведь ему всего... Может, и нам стоит взглянуть вокруг себя его глазами?
Publishing house: YAM Young Authors’ Masterpieces Publishing
By (author) : Анатолий Заболотников
Number of pages: 164
Published on: 2012-10-17
Price 29.90 Евро
 

Глава 3. Мир однообразного разнообразия
 
Конечно, я был сам виноват, понадеявшись на ее догадливость, осведомленность, и ничего не рассказав, хотя уже вновь не надеялся, что и это бы помогло... Когда я открывал глаза, по лицу моему все еще стекали соленые капли, поэтому я рад был, что оказался один посреди пустынной улицы, видя себя в больших зеркалах, точнее, в стеклянных дверях с зеркальной поверхностью, в которой за моей спиной отражалась башня с часами, по бокам сливающаяся с другими домами, сплошной стеной опоясывающими всю улицу...
Двери вели в переход, по которому я вскоре попал на другую улицу, а потом и далее... Все улицы тут и были похожи на двухсторонние тупики, соединенные между собой этими переходами, порой и весьма сложной формы, а то и с лестничными маршами, но даже сквозные проходы были с обеих сторон закрыты стеклянными дверями, чем те отличались от подъездов, тоже практически не отличимых друг от друга, как и сами, в принципе, дома сплошной и однотипной застройки... Небо было безоблачным, солнце висело прямо над головой, и по нему тоже нельзя бы сориентироваться.
- Черт, откуда у них такая тяга к однообразию? - спрашивал я себя, правда, не зная - о ком, постукивая рукой по пластиковым стенам очередного перехода, которые внутри, похоже, были металлическими, а, может, мне этого хотелось по некоторым соображениям...
Прохожие на улицах были невероятно редки, а в самих переходах я их вообще не встречал, хотя издали и замечал, как иногда кто-то скрывался за их стеклянными дверьми с зеркальными стеклами. Догнать их в переходе было невозможно, поскольку двери тех не сразу поддавались, словно выжидая, когда же предыдущий прохожий выйдет с другой стороны... Однако, они все же чаще заходили в подъезды, в похожие на них ли двери магазинов, вывески над которыми были сплошь вроде бы неоновыми, с постоянно меняющимися рисунками, отчего запомнить что-то было невозможно.
Различить магазины можно было только по ассортименту товаров, выставленных, точнее, катающихся за стеклами витрин на весьма подвижных полочках, совершающих странные взаимоперемещения, путаницу во что еще и вносила как бы безмолвная цветомузыка, в изменении цветов которой все же можно было уловить некий ритм, но и только. Да уж, в отличие от архитекторов, у их дизайнеров вообще нет никакой тяги к постоянству.
Это можно было сказать не только о витринах, поскольку почти во всех отмеченных мной окнах домов шторы, точнее, некие стеклянные ли витражи тоже постоянно меняли рисунок, сложность которого даже наводила на мысль, что это все были жидкокристаллические шторы, складки которых можно было все же различить.
Прохожие, видимо, постоянно на ходу любовались всей этой игрою цветов, ну, словно слушали всю эту цветомузыку, как бы даже некие цвето-симфонические оркестры, поэтому спрашивать их при этом о вполне примитивных переходах было бы глуповато, да никто из них и не обращал на меня внимания, словно меня и не было рядом, перед ними ли даже...
- Да, когда прохожих много, то есть, не один, то их уже попутчиками не так просто назвать, считать ли, - размышлял я про себя, искоса разглядывая и их странные одеяния.
Из-за этой пестроты витрин и окон я даже не сразу заметил, что материал их одежд был тоже словно бы жидкокристаллическим, порой просто поражая игрой цветов, особенно на платьях женщин, хотя мужчины тоже напоминали собой каких-то электронных попугаев, хотя их длинные и просторные рубахи, блузы ли, а также легкие и очень свободные штаны переливались все же более естественными, как бы чуть приглушенными цветами и оттенками.
Да и ритм их уже цветомузыки, ну, и шагов тоже, видимо, в такт ей, был несколько иным, менее игривым, танцующим ли, как у девиц, у которых даже множественные украшения, как и сумочки переливались феерическими, ярко фосфоресцирующими цветами...
Поразительно, но то же самое можно было заметить и в их макияже, хотя он все же был более нежных оттенков, иначе бы черт лица можно было вообще не разглядеть.
- Ясно, они поглощены звуками своей цветомузыки, видимо, заботясь и о том, как это будет выглядеть внешне, не возникнут ли фальшивые цветонотки, не нарушится ли гамма, - привычно размышлял я, может, даже вслух. - Неужели все это может продуцироваться самим мозгом?!
 
- Неужели я тебе так нравлюсь? - совсем неожиданно спросила меня певучим голосом одна из этих электронных бабочек с невероятно милым личиком, щечки которого переливались нежным румянцем, а глаза искрились будто звездчатые сапфиры. Одежда ее тоже как-то сразу поменяла тона на более теплые...
- Ты и думаешь про себя музыкой? - удивленно лишь спросил я, потому что какая-то теплота и нежность всей этой игры передались и мне, а в голове и впрямь откуда-то издалека послышалась легкая музыка.
- Что ты, я только как бы дирижирую ею, ну, и как бы напеваю мыслями под музыку... Но почему это тебя удивляет? - теперь уже и она удивилась, так как для нее-то все это было таким естественным. - Ты не местный?
- Скажи вначале свое имя, а-то мне как-то грустно просто так разговаривать, - попросил я ее робко, но мне этого действительно хотелось сейчас.
- Солли, - пропела она в ответ, взяв меня под руку и пристраиваясь к моему шагу, а, возможно, и меня подстраивая под свой, потому что музыка во мне изменилась.
- Понимаешь, Солли, я вообще уже не знаю, где бы я мог счесть себя местным, - признался я ей, сразу же почувствовав к ней какое-то доверие. - Я еще ни разу не был два раза в одном и том же месте, ну, может быть, за исключением неких первых смутных воспоминаний, подобное которым я уже долго ищу, но совершенно безуспешно. Кое-что я даже знаю о том месте, это, возможно, хранится в моем подсознании, ну, потому что узнать бы я смог, но лишь не могу выразить все то словами, не могу представить...
- Как интересно! - воскликнула она, и музыка в нас слегка всплеснулась. - Ты, мне, кстати, не назвал и свое имя!
- Извини! Если честно, то я этого не помню точно, но - ты удивишься - что-то вроде Толли, - смущенно ответил я, поскольку это было правдой, мне лишь казалось, что это было моим именем, но в тех давних воспоминаниях я слышал это слово, и оно вообще ничего не обозначало, почему я и решил, что это было именем, возможно, и моим.
- Нет, я лучше обрадуюсь такому созвучию, а не удивлюсь! - она и действительно обрадовалась, отчего в нас весело зазвенели какие-то стеклянные музыкальные инструменты. - Но это, Толли, все очень интересно, потому что я сама вообще больше нигде не бывала, а в последнее время даже на другие улицы не ходила... Нет, Толли, давай мы тебя все же переоденем, потому что я хочу тоже видеть твою музыку, твои слова и весь твой рассказ. Пойдем в магазин?...
С этими словами она резко свернула в сторону одной из ярких витрин, в которой несколько постоянно переодевающихся манекенов, исчезая и вновь появляясь, устраивали целое представление среди фейерверка цветов и форм, что, как я заметил, передалось и ее одежде, ее ли внутренней музыке, то есть, нашей с ней, отчего я уже начал различать и некоторое соответствие...
- Конечно, Толли, мы тут вполне можем разнообразить и свою жизнь, и свое окружение подобным образом, но ведь все это нескончаемое разнообразие столь однообразно, - продолжала Солли, вводя меня сквозь дверь в просторный магазин, где не просто цветовая гамма, но и сам интерьер постоянно, хотя и не столь резко, менялся согласно уже и своей музыке, и, как я вновь уловил, неким образом приспосабливаясь и к нашей, ее ли задавая, отчего у меня вдруг и возникло какое-то покупательское настроение, и я с готовностью устремился вслед за ней в сторону как бы отдела мужской одежды, где продавцов можно было отличить от манекенов только по полу, так как это были в основном юные продавщицы, с нескрываемым изумление разглядывающие мою странную для них одежду, и тут же подстраиваясь под нашу, точнее, ее музыку. - Видишь же, тут каждый может немного переделывать этот мир и под себя...
 
- Дивно, из вас выйдет такой прелестный дуэт! - с неким восхищением сказала одна из продавщиц, подходя к нам и всматриваясь в одеяния Солли. - Что бы вам больше хотелось: диссонанса, контраста, ну, или же...
- Нет, милочка, мне с Толли невероятно интересно! - с улыбкой остановила ее Солли, хотя цветомузыка ее платья, а особенно макияжа не могли скрыть от продавщицы и других ее чувств.
- Я вас поняла, милочка. Пройдемте в примерочную, - вплетая в разговор легкую трель внутреннего смеха, та пригласила нас в небольшое изолированное помещение с зеркальными стенами, где мы могли видеть не только свои отражения, но где цветомузыка уже была только нашей, и даже продавщица приглушила свою, только подыгрывая нам. Конечно, поначалу мне даже самому показалось мое сероватое отражение довольно странным среди всего этого красочного великолепия. Оно было примитивнее даже этой неброской ширмы, лишь пытающейся подпевать платью Солли. - Вы пройдете за ширму?
- Да-да, - поспешно согласился я, решив поскорее спрятать все это от их взглядов, из-за чего они даже рассмеялись, хотя юная продавщица уже споро доставала откуда-то из самих словно бы цветных стен мужскую одежду, покроем все же чем-то напоминающую мою, но только не цветом!
Материал был совсем легкий, кожа едва его осязала, хотя что-то внутри меня словно бы наэлектризовывалось от его прикосновений, словно бы слегка перестраивая мою нервную систему, делая ее уже музыкальной... Теперь я уже не просто слышал в себе ее цветомузыку, но во мне вдруг заиграла и своя, хотя я уже чувствовал, что в чем-то она созвучна с ее, которую я тоже слышал... Нет, не просто слышал, а больше как бы видел, а потом уже слышал...
- О, как это прекрасно! - воскликнула продавщица, взглянув вначале на меня, когда я робко вышел из-за ширмы, а потом и на нас вместе, когда Солли подошла ко мне, не сводя с меня глаз, словно бы вслушиваясь уже в мою музыку, отчего я почувствовал, что наши ударные зазвучали как-то сильнее, отчетливее... - Да, я такой музыки еще не видела... Простите, я лишь заберу вашу одежду, или она вам будет нужна?...
Но мы ее не слышали... Я еще не мог отойти и от совершенно новых ощущений, да и не мог больше ничего слышать, кроме ее музыки, которая тоже звучала во мне совсем иначе, не просто где-то издалека, а переполняя меня, сливаясь там с моей, которая, что я тоже чувствовал, звучала так же и в ней...
- Прости, я даже не ожидала, хотя и предчувствовала что-то подобное, - прошептала Солли, прижимаясь ко мне и пряча взгляд у меня на груди, хотя это совсем не мешало нам слышать музыку друг друга. - Я никогда не слышала такой музыки... Сколько в ней зеленых и других необычных цветов! Мне даже кажется, что я немного вижу все то, где ты побывал до этого... Я тоже туда хочу... Я хочу...
- Милая, мне даже немного страшновато, настолько необычно все это, - шепотом отвечал ей я, хотя мы бы вполне могли и не говорить ничего. - Я даже чуть не закрыл глаза от изумления, но тогда бы я...
- Не говори ничего, я все слышу... Пошли скорее ко мне, - она прервала меня, прижавшись неумело к моим губам своими, отчего внутри нас эти шалуны ударники чуть ли не заглушили всех остальных музыкантов, торжественно сопровождая нас через весь магазин, вдоль по улице..., пока мы не оказались в ее квартире, которую я пока не мог разглядеть, потому что нас неудержимо влекло в объятия друг друга...
- О, эта девчонка нам даже это подсунула. Как она догадалась? - только и удивилась она, заметив вдруг небольшой стеклянный флакон с какой-то полупрозрачной жидкостью, когда мы уже сняли с себя эти музыкальные одежды, и наша кожа только отсвечивала ту игру цветов, которой была полна вся комната, где можно было уловить и некоторые былые видения. - Давай, милый, я намажу тебя ею, это ведь музыкальная мазь... И ты меня тоже намажь...
Легкая, почти неощутимая мазь сразу же высыхала на коже, на которой буквально из-под наших ладоней появлялись те цвета, которыми были мы сейчас переполнены, резко меняясь, когда я покрывал мазью ее отзывающиеся на прикосновения груди, ее лоно, от ласки которого все вокруг превратилось в цветущий весенний сад, в небе над которым я вдруг вспыхнул ослепительным солнцем, едва она коснулась меня там...
Наша музыка уже любила, а мы не могли налюбоваться друг другом, даже не заметив, как я проник в нее, только услышав, как где-то далеко в небе прогремели литавры, в ответ на что с неба на нас посыпался жаркий дождь лепестков... Потом небо засверкало молниями, сотрясавшими и наши тела, все более разгоравшиеся от страсти и любви, отчего на ее солнце было просто нестерпимо смотреть, но я все равно не позволил опуститься тяжелым тучам век, заставляя их воспарять в грозовое небо вслед за звуками музыки!...