Творчество и самоорганизация личности Евгений Белоножко

Евгений БЕЛОНОЖКО
Философ, психолог
 
Может ли творческие акты или творческая информация разрушать личность творца?
 
То что творческие процессы и состояния для личности могут быть разрушительны, деструктивны – это эмпирический факт. Вспомним Гоголя, Ван Гога, Есенина, Высоцкого и других. Тем не менее ничего особенного здесь нет. Если сравнить с наукой, то принцип безопасности универсален и одинаков для любого творчества. Это, безусловно, принцип сдерживания. Природа самих творческих состояние сдерживает. Творческое состояние не может быть целостным если оно не освоит собственных пределов, это еще не та полная свобода, которая нам заповедана прообразом (прототипом) человечности. Человек существо неизмеримое, безмерное, у личности нет собственной меры, и каким-то образом человек является мерилом. Творческое состояние не дает абсолютной свободы, оно связано с ограничением и именно эти ограничения делают свободу творчеством. Само понятие свободы связано с ограничением и вне этих ограничений отсутствует. Нам заповедана некая безмерная свобода, но мы нигде с ней не встречаемся в мирском горизонте. Творчество одно из мирских состояний и для полноты своего проявления требует ограничений.
Следуя мирскими путями человек может достичь идеальной личности, но универсальным принципом для личностной организации является ограничение. То что лежит за границами этой идеальной личности – уже святость.
 
Какое ограничение должно в себе нести творчество?
 
Это принцип трезвения – то, что вошло в мир из православной культуры, как религиозное основание общественного целого. Общественного целого без религии не существует, вырождается. Без храма, без того, что живет в храме творчество не существует. Истинные источники, питающие жизненную и творческую активность– это храм и то, что живет в храме. Оно безвидно, но как только приобретает общественную видимость – мы опознаем это как творчество, гениальность или мудрость. Есть очень четкая граница – мирское состояние личности и трансцендентное. Поскольку мы находимся за храмовой оградой, в миру, надо четко знать своих мирские основания. Это трезвость или трезвение.
 
Каким образом можно структурировать себя?
 
Рефлексивными усилиями, которые включают силу души – естественное достояние человека. То, что мы знаем как воля, осознавание, честь, достоинство, интеллект. Мы живем этими силами. Это и есть наши экзистенциональные силы и творчество тоже относится к энергии души. Когда душа в покое, гармонии - то эти энергии светлые, чистые, подвижные и они составляют нашу способность дышать не заботясь. Силы души – это дар.
 

Творчество – это выдох. Почему, в каких случаях это разрушает?
 
Есть принцип творчества – это заповедано. Человек должен жить творчески. Есть даже такой термин жизнетворчество. И есть принцип трезвости, без которого жизнетворчество неизбежно будет вырождаться, темнеть. Трезвение – это не единственный принцип, но основополагающий, особенно во время деструкции, в асоциальных состояниях выпадения человека из мирской жизни. Это вопрос самоорганизации.
Если сравнить ученых и поэтов: то у ученых есть жесточайшая норма, скорее эстетическая, хотя она и выражена логически. Ученый не имеет права предъявлять миру свои находки не оформив их согласно определенных норм. Вот это и есть трезвость. Творцом в своей области человек может стать только преодолев эту норму. У буддистов это называется искусные условные средства. Когда человек мирскими условностями и безусловностями (т.е нормами, правилами и условиями) условностями владеет настолько свободно и мастерски, что это перестает его ограничивать. Пока вот такая дисциплина не освоена и не преодолена, я утверждаю, что не может быть полноценного творчества ни в науке ни в поэзии.
В поэзии есть своя норма – норма поэтичности языка. Очень жесткая. Она развивается, но это не меняет принципиально нормы поэзии, когда она предъявляется миру. Мы всегда знаем, где плохая поэзия где хорошая. Не поэт судит об этом. Поэты просто знают. Если человек поэт – он знает, кто он и это знание абсолютно достоверно. Именно поэтому он может спокойно идти по мирской жизни и ничего с ними не происходит. Поэт может погибнуть, но он останется поэтом. Эта эстетическая норма осваивается, преодолевается и человек становится неуничтожим для мирских сил. У него есть особая внутренняя организация, своя есть точка трезвости. Эта эстетическая норма одновременно и регуляция и управление, в том числе и эмоциональными состояниями, не требующая разделения сознания на управляющего и управляемого. Преимущество художественного творчества перед научным, в том, что в художественности там это разделение не нужно. Это изначально снято. Грубо говоря, у тебя центр равновесия и устойчивости и это ты сам. В науке все иначе.
Следующий момент – это эмоциональность. И это уже не личностная самоорганизация, а скорее нравственное основание. Хотите, чтобы эмоции не были одержанием, одержимостью, а творческой энергией – значит должны быть нравственные основания. И творческие люди знают об этом. Другое дело, что они могут очень искусно от себя это спрятать.
 
Но тогда получается что ты только средство. Нет структуры личности. И тогда творческая энергия как любая другая может быть разрушительна.
 
Человек либо найдет себе подходящую структуру личности либо ему будет плохо. Он ищет ее как ту форму, которую он выберет. Обычный человек не имеет такого выбора, а творческий человек ищет подходящую форму, возможно не отдавая себе отчет. Мы можем стать кем-то по собственному выбору. Потому что свобода выбора дает знание личностных, нравственных оснований свободы творчества.
 
Что такое нравственные основания?
Это самоценностные основы жизненности, не ограничения, а трансцендентное в мирской личности, когда личность соприкасается, граничит или соединена с трансцендентальным.
Эмоция наиболее явственно это все показывает. Чистота помыслов это то, что может сделать трезвость для очищения души, эмоций от лишнего, наносного. Это чистилище, чистильщик, он заботиться о чистоте помыслов. Эмоция не заботится о чистоте помыслов, она просто живет. Она может превратиться во что угодно, наколдовать кучу образов. Эмоция не может отказаться от всего этого сама. Нужна трезвость, которая поможет выработать способность различения духов или различения самоценностности происходящего (воспринимаемого, представляемого, воображаемого = переживаемого опыта души). Отличить самоценностный опыт, который непосредственно переживаем и выражен от несамоценного различает трезвость. Но нравственные основание, когда эмоция «знает саму себя», когда она сама становится безошибочной и избегает загрязнений. Есть благие эмоциональные состояния и всякие. Если человек говорит хорошие мысли, но при этом возбужден он всегда транслирует в среду напряжение, а за гармонией эмоционального состояния – всегда то, что я называю нравственностью, нравственным основанием личности, «ликовости» человека. Нравственность сама по себе или в контексте художественности, которая является основанием для эмоциональности и дает работу трезвости, сама нравственность как таковая это и есть суть, сущность творчества как такового. И в этом смысле это и есть не просто наша включенность в трансцендентальное, а это мы как сама трансцендентность. В этой точке человек – Бог, он уже в Вечности. И вот это и есть творчество. Конечно, охватить эту искру обыденным сознанием невозможно.
 
Как ты переводишь свои эмоции? У тебя же бывают «трудные» эмоциональные состояния?
 
Припоминание идеальных оснований (анамнезис по Платону), творческое переживание эмоций (катарсис), овладение формами переживания как особой личностной сверх деятельностью.
 
Как?
 
Ты задаешь слишком сложные вопросы. Это вопрос об опыте души. Опыт душа получает, переживая и проживая разделение света и тьмы. Из которых состоят мир, как мирское. И душе все равно какие пропорции она проживает. Она проживает все. А вот личности в ее стремлении к духу не все равно.
 
Интервью провела и записала Елена ГАЛАТ