Запретить запрещать

Люся подняла в статье очень важную тему: запретов определенного типа контента.
Меж тем, на мой взгляд, проблема куда серьезнее и шире.
 
Шире она в том смысле, что у нас все проблемы решаются запретами: запретить оружие, запретить все, кроме 0 промилле, запретить, запретить, запретить. Несколько больных на голову (естественно не от рождения, а от страшной жизни) подростков выкинулось из окон – запретить сайты о самоубийствах. Кто-то умер от передозировки – запретить использовать слово «передозировка». В связи с расстрелом Виноградова надо запретить девушкам бросать парней.
 
Реальные проблемы, которые привели к таким ситуациям, не анализируются. Потому что там работать надо, думать, и на решение могут уйти годы. Да ну в жопу! Лучше запретим. Запретим подросткам подходить к открытым окнам, пользоваться бритвами, запретим сахар и соль – ибо кто-то сказал, что это белая смерть.
 
Вторая – и куда более страшная проблема – дичайшая пещерная психология большинства жителей этой прекрасной современной страны, где интернет в столице работает лучше любой европейской страны. Страны победившей демократии и чудовищного разгула свободы слова по сравнению даже в США.
 
И внезапно оказывается, что все эти завоевания демократии никому не сдались. Что надо все запретить. Это выход и решение вполне азиатское.
 
Виноградов в этом смысле очень удачно и вовремя появился. В ЖЖ уже в открытую стали надеяться на легализацию огнестрела и тут – опа! – пальба, страх и ужас. И вот общественного мнение уже категорически против огнестрела.
 
Один момент нагоняет на меня просто иррациональный ужас: большинство граждан одобряют запреты. Это великолепное большинство не хочет решать проблемы своих детей, своих соседей и друзей. Оно хочет отгородиться от всего прекраснодушным словом «запретить» и почивать в башне из слоновой кости.
 
До сих пор одна шестая суши воспринимает интернет, как сплошь разврат, сиськи, наркотики и способы самоубийства. Компьютерные игры – чудовищное зло, ибо, наигравшись в них (и только поэтому), Виноградов схватился за ружье. Запретить. К черту возможный терапевтический эффект и возможность снять стресс, на что указывают психологи – к черту. Запретить.
 
В сериале «Юристы Бостона» (между делом люто рекомендую) рассматривался один случай: девочка забеременела в школе. Почему? Потому что государственная программа умолчания, звучащая как «Воздержание – лучшая контрацепция», не предполагала учить детей таким вещам, как презервативы и – не дай бог – «постинор». Запрет - самая тупиковая форма решения проблемы.
 
Давайте скатываться туда же. Вместо просвещения – запреты. Вместо психологии – порка и крик (это 99% нашей страны практикует). В ответ на «мам подскажи» - «отвали, я устала на работе, твои детские проблемы меня не волнуют».
 
Я за предельную свободу информации. В сети не должно быть детской порнографии, наркотиков, терроризма и разжигания. Все остальное должно быть в свободном доступе для всех. Да, маркировки не отрицаю, но запреты – запрещаю.
 
Больше половины тех, кто предлагает что-то запрещать, по умолчанию недалекие люди, мыслящие категориями или тупого полицейского государства, или категориями двадцатого века. Для них Кустодиев извращенец, Малевич – малевич. А Мадонна – безвкусная, тупая развратница (в Питере, культурной нашей столице, так, походу, и думают). Эти люди ограничены примитивным, соцреалистическим пониманием искусства, которое должно воспитывать ум честь и совесть. Альтернатива, андеграунд – это просто расстрельные списки, которые забыли опубликовать и привести в исполнение (конечно, степень ограниченности у всех разная, так что не надо цепляться к словам).
 
Еще какая-то часть столкнулась с проблемой лично – их можно отчасти понять.
 
А остальные не понимают, что запретив что-то одно, всегда есть возможность запретить запрещающего. Наш прекрасный Коба это отлично доказал.
 
Это запредельное средневековье я не принимаю.
 
PS: а кому не понравилась обложка официально продающейся в России книги, надо подойти к зеркалу и плюнуть в него, отключить интернет, не покупать огурцов и моркови, завернуться в саван и уйти в монастырь. Навсегда.