История одной ведьмочки. (продолжение-10)

13. Несколько позже, в кузнице, Тина сидела на лавке в накинутой на плечи шерстяной рубашке Сигрунта, с кружкой горячего шоколадного напитка и смотрела на яркий огонь в открытой печи. Приятно пахло дымом, окалиной, серой и квасцами. Сигрунт стоял тут же и на маленькой наковальне что-то выковывал, небольшое, сложное, ярко-малиновое. Он был обнажён по пояс, рослый, мускулистый, в кожаном переднике и кожаных наручьях. Озарённый жарким пламенем он казался ведьмочке не кузнецом, а магом из Преисподней, творящим огненное Заклятие.
 
Но вот он повернулся лицом к ведьмочке, спиной к огню – огромный, темнобородый, с чёрными тенями вместо глаз, с блестящими каплями пота на плечах и шее – и показал своё творение. Это был цветок! С листочками, лепестками, и даже с тычинками – лилия! Цветок остывая излучал багровое сияние и казался живым. Он был прекрасен!
 
- Это тебе, Харита моя! – и кузнец поднёс поближе зажатый клещами огненный цветок.
- Шутишь? – засмеялась Тина. – Я не смогу взять её в руки, хотя на ней и нет шипов.
- Нет, конечно, не сейчас, - смутился кузнец. – Она остынет, я её зачищу, обработаю… А хочешь, сегодня я тебе подарю вот что, - он порылся в низком кособоком шкафчике и достал серебряный подсвечник, выполненный в виде распятия. Ведьмочка отшатнулась и съёжилась на лавке.
 
- Н-нет! Я не могу принять такой… дорогой подарок!
Но так как кузнец подходил к ней, держа в вытянутой руке подсвечник, она спрыгнула на пол и бочком обошла его.
 
- Можно, я сама себе что-нибудь выберу?
- Конечно, счастье моё! – несколько разочарованно сказал Сигрунт, и поставил свой несостоявшийся подарок на наковальню. – Я делал его для нашего епископа. Старался, работал полгода. А он не хочет даже за серебро платить. Говорит: «- святая вещь». Мне же он просто нравится. А ты, значит…
 
- Я хочу вот это! – сказала Тина, доставая из шкафа цепочку длиной не менее трёх футов, из причудливо переплетённых тонких стальных колечек. – Я буду носить её вместо пояса.
- А-а, я сделал её давно, ещё когда только ухаживал за женой. Ну, тогда она ещё не была моей женой. Но ей цепь совсем не понравилась, и она велела унести её подальше. А тебе, значит, понравилась? ЗдОрово! В смысле, конечно, бери! Ах, да, погоди, вот что ещё у меня есть, - и кузнец достал из небольшой деревянной коробочки небольшую металлическую застёжку.
 
- Эта сталь не простая. Я соединил наше болотное железо с рудой из Северных гор. Ну и намучился, пока сделал расплав! Пришлось, - тут кузнец понизил голос. – Пришлось обратиться за помощью к одному бесу. Он мне сильно помог. Не бесплатно, конечно, - кузнец вздохнул. – Но зато такой стали не найти даже в столице. Она легче обычной, но не плавится в простом огне и не ржавеет. Носи на благо, Харита!
 
Сигрунт подошёл и сам закрепил пояс на талии ведьмочки. Затем сильными руками, бережно, привлёк её к себе.
- А я попрошу тебя… - его грудь задышала чаще, губы сделались сухими, а глаза наоборот заблестели. – Я бы хотел…
 
Тина упёрлась изо всех сил в его горячую грудь.
- Постой, Сигрунт! Не здесь, не сейчас! Кстати, расскажи о своей жене. И дети у вас есть?
- Да что рассказывать, - пожал плечами кузнец, с неохотой отпуская ведьмочку. – Жена, как жена. Есть дочка, маленькая ещё, и сынок недавно родился. Я их люблю, - проговорил он упрямо. И немного помолчав, добавил:
- Но когда я встретил тебя, Харита, мне стало не мило всё, что я любил прежде. Я тебя люблю больше всего на свете! Приди ко мне, останься со мной – и я пошлю весь мир к чёрту! Ради твоей любви я готов на всё!
 
- Замолчи - замолчи! – Тина ладошкой прикрыла рот Сигрунта. На её лице выразился неподдельный испуг. – Никогда не смей говорить так. Это опасно. Ты не понимаешь! – затем, чтобы отвлечь мужчину от опасной темы, сказала:
 
- Пить что-то очень хочется. Подай мне воды, похолоднее.
- Сей момент, милая! У меня тут, за кузницей, бочажок с ключевой водицей. Погоди.
 
Сигрунт торопливо вышел. Едва за ним закрылась дверь, Тина достала склянку с приворотным зельем, сняла пробку и выплеснула содержимое в пламя кузнечного горна. Пламя на секунду замерло, но вдруг меха мощно качнулись сами собой, и оно поднялось на дыбы и обняло ведьмочку. Она испуганно ойкнула и уже собралась завопить от боли, но боли не было. Огонь и не коснулся её, а сполз с лаской шёлковой шали. «- Неужели ОН полюбил меня?» Пламя мигнуло и успокоилось в своём горне. У ведьмочки вдруг закружилась голова и обострились все чувства. Через дымоход до неё донёсся далёкий короткий вскрик. С искрой огня частица её сознания перенеслась за четверть мили – и она почуяла небольшую группку женщин, одетых во всё чёрное и бредущих по ночной улице:
 
- Ой, чёрт! Опять в коровью лепёшку вляпнулась! Да что они всё под мои ноги!...
- Тссс!! Тише ты, экая тёлка! Договорились же – тихо идём до кузни.
- Да не могу я! Темно, тихо. И не видно ж ни …
 
- Тихо, бабоньки! Потерпите, дойдём вот-вот. Мне главное его врасплох застать, посмотреть на его кралю, и глаза её гадючие выцарапать! Я вас и позвала на помочь. Ведь это ж разве можно – от живой жены гулять!
 
- Да точно ли Сигрунт любовницу завёл? Он же тебя так любил – ужасть!
- Как пить дать! Он как позавчера из города вернулся с ярморки, у него ТАКОЕ лицо стало! И улыбается: проснулся – улыбается, ест – улыбается, работает – улыбается, спать укладывается – улыбается. Я сразу поняла - влюбился. У него такое лицо было, когда он за мной ухаживал.
 
Говорившая всхлипнула и продолжила жалостливым голосом:
- Помогите мне, бабы! Если бросит он меня, подлец, куда ж я денусь? И дети – они ж его любят. А я… У-у-у!
- Тише ты, не вой! Сама говоришь – тихо. Счас дойдём, заглянем тихохонько, и убедимся.
- А вдруг его околдовали, у-у-у… Сейчас столько ведьм развелось – ужас! Что делать, что делать?
- Тихо – тихо, бабоньки, подходим. Вон, кузня темнеет.
- Ага. Но ни огонька не видать. Ни стука не слыхать. Ох, он изме-ен-нщик!
 
Тина вернула искорку в огонь. К чувству опасности примешалась частица другого чувства – угрызение совести, что ли? Ведьмочка сотворила свой призрак-суккуба, обернулась дымом и вылетела через трубу кузницы.
 
Она опустилась возле того моста, где они встретились с Сигрунтом и приняла обычный облик.
- О-хо-хох! – раздалось внезапно под ней старушечье кряхтение. Из-под моста высунулась голова Мшанки в её дурацкой шапочке. Тина в досаде стукнула ногой об землю.
 
- А я думаю: кто это там летит так шустро и попахивает кузнечным дымом? А это наша Тиночка! Что, охомутала кузнеца? Хи-хи-кс! После ночи с ведьмой его душеньке гарантировано путешествие в ад. Молодец, молодец, способная! Гы-гы-гы!
- О-о-о, черти и преиподняя! Ты опять, карга старая, за мной подглядывала? Я ж тебе…
- Да ты что? Я честная. Я колоски на поле свивала и прилетела под мост передохнуть. Да! А признайся, скрытная наша, сделал тебе кузнец ребёночка? Родится ли у нас на Горе новый упырёчек? Га?
- Ах, ты… Да ты – ведьма! Лети со своими вопросами в Ад!!!
 
Увидев, что ведьмочка разозлилась не на шутку, Мшанка юркнула обратно под мост. Тина вскочила на своё помело и помчалась домой. Её было горько, досадно и почему-то до слёз жалко себя. Она про себя поклялась держаться подальше от людей, а особенно от их мужчин. Хотя бы ближайшие лет 100!
 
Но на родной Горе ведьмочка всю ночь просидела у своей кочки, глядя в звёздное небо, считая падающие звёзды и вздыхая о чём-то несбывшимся. Кот свернулся у неё на коленях и мурлыкал, утешая хозяйку. А Тина гладила его мягкую шёрстку с проснувшейся нежностью и… сочиняла стихи! То, что у неё получилось, она никогда и никому не рассказывала. И только её верный наперсник Феликс запомнил и намурлыкивал иногда знакомым кошечкам:
 
«- Откроешь окно в полнолунье,
Отбросишь в сторону платье,
И будешь шептать, как колдунья,
Заклятья, заклятья, заклятья.
… … …
Пройду я и море, и сушу,
Прильну к твоему изголовью...
Мою иссушила ты душу
Любовью, любовью, любовью!» http://www.chitalnya.ru/work/642374/