Наша самодеятельность

Эх, жаль, нету меня в Москве черно-белых фото со смотров худ. самодеятельности, которые у нас в части были обязаловкой! Мама в кокошнике... папа с пилой в башке (фокус такой). Дядя Саша с баяном, и мы (дети) вокруг. А после - банкет, то есть, для детей весь вечер будут крутить "Ну погоди" в кинозале, пока взрослые вдоволь набанкетятся. Прелесть закрытого показа была в том, что можно было гоняться между рядами в темном зале и ползать между сиденьями. Время от времени открывалась дверь, образовывая полоску света, и движение замирало, пока кто-то из взрослых справлялся, все ли у нас нормально, и не принести ли нам еще бутербродов и Фанты. Конечно, принести, отвечали мы, и принимались за игру с того места, где заканчивали. Потом кто-то из детей разнюхивал, что уже начались танцы, и мы неслись вниз в банкетный зал, поглазеть на родителей и потаскать вкусноту со стола, как же, нам значит, бутерброды с сервилатом приносят, а сами с икрой лопают!

Номера к смотру родители, естественно, разучивали дома, при детях то есть. Мама у нас поющая, поэтому мы с сестрой знали весь репертуар. Особенно мне нравились песни "Маруся раз, два, три..." и так далее, и "Порушка-Параня". Что касается Порушки, так там вообще целый номер был, прям по тексту, приводить не буду, там 16 куплетов. А Маруся - так вообще мой первый выход на сцену. Кокошника по размеру мне не нашлось, так что пришлось выступать в дебильном хипповском шнурочке с помпончиками поперек лба. Оранжевом. Ненавижу оранжевый.

Мне было лет 5, ребенок я была бесцеремонный, и мама рассказывала, что я очень старалась, практически меня одну и было слышно, кроме того, я позволяла себе делать замечания баянисту, прямо вот так, поперек музыки, не так, мол, вы играете, дядя Саша. Через 5 лет дядя Саша стал директором музшколы, куда я благополучно поступила. Интересно, вспомнил он меня?

Смотры художественной самодеятельности прекратились одновременно с расформированием нашего гарнизона, но мы (дети воинской части) все же порадовали родителей еще один раз.
Дети военных ходили в школу №4, и там нас старались собрать в один класс. То есть во дворе вместе, и в школе тоже вместе. И по дороге в школу-из школы тоже оравой. Репутация у детей военных была раздолбайская, уж не знаю, почему. Возможно, настораживала и раздражала наша дружность, такая энергия была сосредоточена в этой кучке детей... хорошо, если она направится в доброе русло... А если нет? Вот этого, видимо, и боялись. А успеваемость у нас была не ниже, чем у остальных, и творческо-спортивные достижения, КВНы, выставки всякие - тоже на уровне. Даже больше, чем на уровне. Мы постоянно всё выигрывали. Конкурс рукоделия, выставка урожая, экологический плакат, веселые старты - всё, что хотите. Только вот с голосами звонкими в нашем классе было туго. Вернее, с соотношением детей со слухом и детей с голосом. А нам предстоял конкурс хорового исполнения военной песни.

Ирина Павловна, наша музычка до последнего сражалась с нашей общей немузыкальностью, мы разучивали лиричную песню о журавлях, которые летят усталым клином, хорошая песня, трогательная. Но в исполнении 30 детишек без слуха она звучала, как меха порванной гармони. Отпустив нас с урока, Ирина Павловна бежала в медпункт за анальгином, прямо не снимая баяна. Сама она тоже жила в военном городке, и может быть поэтому ей наконец пришла в голову гениальная мысль.

Есть такое понятие, как "наша песня", она бывает у влюбленной пары, у коллектива, у гарнизона... Нашей песней у нас считали "пора в путь дорогу" из "Небесного Тихохода". Про летчиков, значитса. И вот за пару уроков до смотра, Ирина Павловна бодренько так вошла в класс, взъерошила свою химию (поразительно творческая и креативная была женщина) и приказала записывать слова, которые большинство из нас и так уже знали с пеленок, наслушавшись их из соседней комнаты в исполнении подвыпивших пап и кино. После чего, пообещав "щас сбацать эпопею", подхватила баян, попросила нас петь погромче, и процесс пошел. Задумка ее была в том, что раз уж дети без слуха, и в тягучей песне это заметно, надо дать им песню в быстром темпе, чтоб не думали, и к тому же песню любимую, чтоб глаза горели, и чтоб недолго учить... вот так.

Занятие нам очень понравилось. Ирина Павловна вселила в нас уверенность, новый энергичный номер понравился нам гораздо больше, чем Журавли. Осталось реализовать вторую часть задумки гениального педагога и продюсера Ирины Павловны: выпросить у пап фуражки, пилотки и форменные галстуки. Фуражки - мальчикам, пилотки - девочкам, галстуки для всех. А фуражки у летчиков красивые, с крылышками! Целый вечер гарнизон перезванивался, обмениваясь лишними пилотками или фуражками, но и эту проблему решили.

И вот настал день. Папы сидели в зале ЦДТ Космос, мамы за кулисами приглаживали детей, поправляли галстуки, прыскали дочек лаком, поправляли невидимки, удерживающие пилотки на маленьких макушках. Надо сказать, что все мы были просто прелесть. Девочки были похожи на маленьких стюардесс. Воодушевлению нашему не было предела, мы ведь видели, что мы выделяемся среди остальных школ, а уж как мы выйдем, как громко споем! Запал стал пропадать, когда один за другим стали выступать другие школы. И мы стали понимать, что они дольше репетировали, что они не всю песню поют хором, и тем не менее, они просто лучше. Поэтому, когда мы наконец, нестройно вышли и заняли места на трехэтажных скамейках, как нас учили, коллектив уже был порядком деморализован. Я, например, помню, как смотрела на ветеранов в первом ряду, и думала, не о съезжающей на глаза пилотке, а о том, хватит ли мне дыхания и голоса, чтоб хоть чуть-чуть меня было слышно, глядишь, и остальные подтянутся под моё не лишенное слуха пение... Очень не хотелось опозориться перед этими людьми в орденах...

И вот мы запели... Помните, "дождливым вечером, вечером, вечером..." Кто там меня слышал, я вас умоляю! Ребята рявкнули с верхнего ряда так, что у второго фуражки послетали. Я почувствовала, как мою руку схватила рука подруги Валюшки, и через руку, через вибрацию руки почувствовала, что она сейчас расхохочется. Скосив на нее глаза, убедилась, что я не ошиблась, и что Валя и правда ха-ха ловит. Расслабилась и сама, тем более, что середина рядов начала апплодировать, это были наши папы! Ветераны тоже апплодировали. И смеялись. От души смеялись. А я переживала, что мы со своим балаганом расстроим такое серьезное, и, как бы сейчас сказали, пафосное мероприятие, как конкурс хоровой военной песни. Ну что вы хотели, готовились два урока всего... полурока учили песню, и полтора - как выйти и как уйти.

Пока за кулисами мамы разбирались с элементами экипировки мужей, в жюри конкурса кипел самый настоящий скандал. Нас требовали снять с конкурса, вломить выговор педагогу, и куда-то там пожаловаться, и сколько уже можно терпеть выходки детей военных, и все такое прочее. Но председатель конкурса сам в нашей школе когда-то учился, поэтому был лоялен, и никто нас с конкурса не снял. Мы даже получили приз зрительсих симпатий. В школе на следующий день нас ждал плакат. А родители долго еще этот смотр самодеятельности вспоминали, фотографий нет, видела фото в газете, ну так то ж газета... Наверное, уже и не сохранилось через 15 лет-то... Я бы сейчас посмотрела в глаза этой стюардессе... в первом ряду.