Пророчества майя. Первая кровь

Средства информации пестрят картинами близящегося конца света по календарю не знавшего письменности народа, разогревают обывателя восставшей из шумерских свитков загадочной планетой Нибиру − соперницей и возможной убийцей Земли. Ликуют редакторы, потирают руки неугомонные сенсасисты, глядя, как в веселящем газе намакияженных сенсаций корчатся в навязчивых страхах жертвы лукавых слов.
 
Он часто приходит ко мне, чтобы выпить кофе и обсудить житейские новости после долгих запойных годов.
Высокий шатен средних лет с нитками седины в височных завитках, квадратная челюсть бывшего боксера, зигзаг изуродованного кастетом носа, выпирающие через футболку рубцы ужасного шрама на боку − ножевой привет бывшего друга.
Он всегда слева от собеседника. Крайнее поле левого глаза не воспринимает цвет и движение − последствия перелома основания черепа от давнишнего удара в голову.
Чаще его называют по прозвищу. Так буду называть его и я. Маузер – бывший король пацанов округи. Хотя, почему бывший? С возрастом вожди улиц превращаются в английских королев с неизменными регалиями волевого взгляда, особыми почестями бывших вассалов: широкие улыбки, крепкие рукопожатия, долгие взгляды ничего не забывших женщин, тогдашних подруг.
 
Веснушки апреля на окнах моего дома. В зеркале прихожей Маузер удовлетворенно провел рукой по трехдневной щетине на лице.
− Дочь обожает тереться личиком о небритую щеку. Хохочет до колик, − смотря в мои вопросительные глаза, отвечает приятель. − А я с нее. Аня просит новые игры установить. Поможешь?
Я включил комп, чтобы скачать несколько свежих бродилок для Анечки − шестилетней дочери Маузера от второго брака.
От случайного движения компьютерной мыши монитор вспыхнул жуткой апокалипсической картиной разрушенного города с огненной надписью «До конца света 21 декабря 2012 года осталось…» − картину тревожно дополняла строка убывающих цифр − сальдо времени до начала вселенской катастрофы.
Я протянул руку к мыши, чтобы убрать неизвестно откуда выскочивший сайт, но замер от резкого возгласа Маузера.
Немигающими глазами приятель впился в мерцание цифр судного счетчика. Лицо застыло в гримасе ужаса и какой-то обреченной беспомощности.
− Ты в это веришь? − удивился я мгновенному преображению Маузера.
− Хотел бы не верить, но не получается, − не отрывая зрачков от монитора медленно прошептал Маузер. − А ты?
Я качнул головой.
Позже за чашкой кофе Маузер рассказал историю своих апокалипсических страхов.
Впервые он услышал о конце света по индейскому календарю из телевизионной передачи. По телу мелькнул озноб, который быстро исчез, но осталось какое-то беспокойство и нервное напряжение. А потом огромная статья в газете. Предсказатели в сумрачных красках рисовали картины неизбежного светопреставления. С газетной страницы в душу короля двора вползли тревога и страх.
С тех пор не было часа, чтобы Маузер не вспомнил о конечной дате человечества без тревожного холодка в пятках. Любой намек на глобальную катастрофу откликался потоками страха и мрачных опасений.
Даже ночью, с первым шагом в туалет, его окутывает навязчивая мысль − до катастрофы и конца жизни осталось еще меньше времени. Отдохнуть от бесконечных ужасов он может только во сне, апокалипсис ему не снится. Он стал больше спать.
 
Но более всего Маузер опасается за дочь от нынешнего брака и красавицу-жену от первого, которую увел от него крутой бизнесмен. По-моему, Маузер до сих пор ее любит − она лейтженщина его жизни. Недавно бизнесмен ушел к новой, более молодой пассии, оставив жене троих детей.
Все чаще приятель навещает старинного армейского друга Олега, живущего отшельником в глухой деревне. Недавно Маузер подарил ему набор посуды, постельное белье, ящик тушенки, оплатил двойной запас угля на следующую зиму. День возможной катастрофы Маузер предполагает пережить в деревне с семьей и первой женой с ее детьми. Удивленный Олег только рад предновогодним гостям.
Чтобы успокоить приятеля, я рассказал обо всех концах света, которые помнил, и которые благополучно пережило человечество, и заварил еще одну чашечку напитка, которым боги запивают нектар.
Маузер повеселел, губы расплылись в улыбке. Особенно успокоил приятеля первый в истории массовый психоз христиан, ожидавших апокалипсис в 1000-м году. Три года люди не сеяли и не жали, многие вырывали могилы и, лежа в гробах, вслушивались в шорохи опавших листьев, принимая их за стук копыт всадников Апокалипсиса.
 
Снова он появился только через месяц. Та же скрытая тревога в глазах, какая-то депрессивность движений. Еще в прихожей приятель признался, что вчера стерилизовал любимицу семьи кошку Эльзу. Пусть хотя бы ее не родившиеся котята не испытают смертельных мучений.
На днях Маузер консультировался у участкового невропатолога. Доктор посоветовал поменьше думать об источнике тревоги, избегать разговоров и обезопасить себя от информации на эту тему. Если не поможет − платный курс лечения гипнозом.
Недавно в порыве откровения Маузер поделился потаенными мыслями: он прочитал в какой-то газете рассуждения журналиста о неизбежности мирового конца. Мастер пера советовал читателям взять долгосрочные кредиты.
− Я подумываю, а не взять ли и мне кредит? Пусть даже с грабительскими процентами.
На мой вопрос, а как бы ты распорядился этими деньгами, если бы на 100 процентов был уверен в неизбежности светопреставления, Маузер на минуту задумался.
− Взял бы побольше, сколько дадут, под все, что можно заложить. А потом рванул бы в Париж или Монте-Карло, чтобы просадить все деньги. Обязательно с выпивкой и женщинами. По такому случаю можно и развязать. А там − хоть трава не расти…
Женщины! У Маузера к ним взаимная любовь. Но даже они не вытеснили его болезненный страх. А может просто не попалась такая? Как бы ни было, но сейчас при звучании рингтона его мобилки «На морском песочке я Марусю встретил…» лицо бывшего короля улицы не расплывается как прежде в довольной улыбке.
 
На днях я позвонил знакомому психиатру в Москву и рассказал о переживаниях приятеля. Она не удивилась. Я сейчас наблюдаю за одним пациентом. Случай не совсем похожий, но кое-что их объединяет.
Молодой человек − программист. Страдает тревогой по поводу половых предпочтений. Его влечет к людям своего пола, но мораль не позволяет перешагнуть нравственную черту. Страх подавляет влечение.
На этом фоне возникли фобии конца света со многими симптомами, которые ты описал.
Конечно, проблемы Маузера лишь немногим схожи с проблемами москвича. Судя по всему, страх апокалипсиса вошел в их души разными путями.
Психиатр рассказала, что ее вполне адекватная знакомая получила неплохое наследство, но долгожданный ремонт в квартире начинать не торопится: «Займусь им только после 21 декабря 2012 года, если в живых останусь, конечно».
Ей вторит и ее подруга. Женщине 35 лет. Детей нет, но бредит ребенком. Вот только страх декабрьского конца света оттягивает главное свидание с давно присмотренным мужчиной.
История с Маузером развивается плачевно. Недавно мне позвонила его жена. Маузер развязал, сейчас в запое. Говорит, что во хмелю его страхи исчезают. Опасается за дочь, Анечка в ужасе − она никогда не видела папу пьяным. Второй день Маузера нет дома. Если появится у вас − дайте знать.
Он пришел ко мне через несколько дней. Осунувшийся, грязный, с кровоточащим синяком на заросшей щеке. Просил занять денег. По моему тайному звонку прибежала его заплаканная жена. Некрасивая и угловатая, как мужской почерк. Удивительно, но он покорно побрел за ней, не сказав и слова. Вызванный на дом нарколог, вывел Маузера из запоя и снова закодировал. Видимо, и впрямь любящая женщина − это веревка, брошенная нам с небес. Невероятно, но она уговорила бывшего мужа первой жены Маузера оплатить сеансы гипноза.
Дай Бог, чтобы лечение помогло. Вспомнился двухмесячный эпизод. Вирус заблокировал компьютер Маузера. Экран монитора закрыла статичная картинка не совсем приличного содержания и просьба злоумышленников перечислить деньги на их счет. Маузер пришел за помощью.
Я загрузил лечащий диск антивирусной программы.
− Вот восстановим компьютер, и я наконец-то зайду в «Одноклассники», − загорелись глаза визави. − Две недели без компа. Некоторые уже звонят: «Куда ты пропал»?
Но вскоре Маузер мрачнеет: «А, все равно скоро конец света. Хоть сканируй, хоть не сканируй…»
 
Конечно, в декабре мир не перевернется. На второй волне интереса оборотливые ловкачи пера найдут объяснение несбывшейся сенсации, раскопают и перевернут новую каменную страницу индейского календаря. Но кто вернет душевное спокойствие напуганных жертв − жертв, которых могло не быть? Кто остановит лукавых апостолов новых апокалипсисов, легко переступающих грань, за которой вдумчивая журналистика превращается в щелкопёрство?
 

Александр Пшеничный
 
Журнал-газета "Публика"
октябрь 2012 г.