Прогулки по Киеву. Штетл

По радио Олег Митяев выводил душевную песню, посвященную Марку Шагалу. (1)
 
Он стар
И похож на свое одиночество.
Ему рассуждать о погоде не хочется.
Он сразу – с вопроса:
- А Вы не из Витебска?..
 
О погоде, действительно, рассуждать не хотелось. Что уж тут рассуждать, когда по календарю – давно весна, а на лобовом стекле моей машины разбиваются негодованием такие уже наскучившие снежинки! Пробка, похоже, надолго. Грустно. Как в этой самой песне:
 
Светло и растерянно
Он тянется к Витебску, словно растение.
Тот Витебск его – пропыленный и жаркий –
Приколот к земле каланчою пожарной.
Там свадьбы и смерти, моленья и ярмарки.
Там зреют
Особенно крупные яблоки,
И сонный извозчик по площади катит…
- А Вы не из Витебска?.. (2)
 
Подумалось, что удивительно точно удалось Роберту Рождественскому передать трогательную наивную ностальгию Шагала по тихой провинциальной жизни Витебска. Свой автобиографический роман «Моя жизнь» сам художник начинал с воспоминаний о родном городе. В причудливом сплетении персонажей картин Шагала всегда чувствуется потребность оглянуться назад. Возможно, этим и объясняется, что ключевым образом в искусстве Марка Шагала является человек, движущийся вперед, с лицом, обращенным назад.
 
Перебираю мысленно многих-многих любимых мною писателей, поэтов, музыкантов, художников. И понимаю, что обращение назад, в детство, в штетлы, где жили маленькие люди, служило источником вдохновения не только для Шагала. Там находили свои сюжеты и выстраивали картинки человеческих отношений писатели Шолом-Алейхем и Исаак Бабель, композитор Исаак Дунаевский и художники «Культур-Лиги»…
 
Вы хотите знать, что такое «штетл»?
 
Штетл - это еврейское местечко, городок, жизнь которого определялась его еврейским большинством. Однако этим простым смыслом значение слова не ограничивается. Созданный еврейской литературой, а затем американской антропологией, образ штетла сумел воплотить в себе представления евреев о своем уничтоженном Холокостом прошлом, одновременно прекрасном и печальном. (3)
 
Если исходить из этого определения авторов сборника «Штетл, XXI век: Полевые исследования», то возникает множество других вопросов: что значит «еврейское большинство»; почему «местечко, городок», а не город; каким образом течение жизни в этом местечке ставилось в зависимость от национальности проживающих; существует ли штетл нынче или это факт из невозвратного прошлого?
 
Что ж, постараюсь об этом рассказать так, как я это понимаю, на примере славного городка в Винницкой области Украины – города Тульчин. Тем более, что впереди у нас любопытнейшая экскурсия о жизни евреев в черте оседлости.
 
Первые упоминания о Тульчине появились в актах Люблинского коронного трибунала Польши в мае 1607 года(4). Такой факт подтверждается украинскими и польскими историками, а потому эту дату и принято считать датой рождения города, хотя в некоторых исторических документах рассказывается о событиях начала XV столетия в укрепленном поселении под разными названиями, идентичными названию современного предместья Тульчина, — села Нестерварки (летописи вспоминают Тульчин под названием «укрепления Нестервар»).
 
Местные краеведы отмечают, что во время ремонта католического костела рабочие нашли керамическую плитку с выбитыми на ней цифрами 1599, которые, возможно, указывают на дату сооружения одного из самых первых зданий Тульчина.
 
Польский король Сигизмунд III в 1609 году отдал Нестервар в качестве военной награды брацлавскому и винницкому старосте Валенте Александру Калиновскому, владевшему огромными латифундиями на Брацлавщине и Киевщине.Через Тульчин проходил крупнейший в этих землях торговый тракт, который начинался в Луцке на Волыни и связывал её города с городами западной и восточной Подолии, откуда уходил в Молдавию и Валахию, и далее — в Причерноморье и Крым.
 
У каждой медали есть две стороны: удобное месторасположение поселения по-разному сказывалось на жизни Тульчина. Так, в документах от 1623 года Тульчин упоминается по случаю ликвидации в его окрестностях «орлиных отрядов лисовчиков» — казаков, вышедших из повиновения королевской власти и промышлявших разбоем в этих местах. С другой стороны, торговый тракт повлиял на быстрый рост поселения, который уже в первой трети XVII века стал одним из самых многонаселённых городов Брацлавщины. В 1629 году сборщики «подымного» налога зарегистрировали в Тульчине, принадлежавшем брацлавскому старосте Адаму Калиновскому, 751 «дым». Получается, что в начале XVII века здесь проживало около четырёх тысяч жителей, а это, согласитесь, для того времени - немало!
 
Статистика – веселая и коварная штучка, подкидывает нам цифры в документах, исходя из которых, так и хочется спросить: сколько было еврейских домов среди тех самых семисот пятидесяти одного? Некоторое представление о численности еврейского населения города можно получить из сведений о защитниках Тульчина и жертвах печально знаменитой резни, устроенной здесь казаками летом 1648 года.
 
Кстати, об этом событии на нынешнем сайте Тульчинского землячества изложено следующее:«После первых громких побед Б. Хмельницкого в национально-освободительной войне украинского народа против польского порабощения появился вопрос поиска путей к перемирию с Польшей на выгодных для украинцев условиях.
Однако для простого люда условия эти оказались кабальными и вызывали еще более могучую волну народных восстаний на Подолье, после которых остатки разбитых польских войск поспешно спрятались в Тульчинский крепости.
©Светлана Шапиро
продолжение следует.....