Прогулки по Киеву. Штетл. окончание

Не могу не сослаться вновь на произведения Эфраима Севелы. В одной из легенд Инвалидной улицы, мы узнаем о мальчишке - Береле Мац. И понимаем, почему нет рая на земле.
 
Берэлэ стал одной из шести миллионов еврейских жертв фашизма. И если
все эти шесть миллионов хоть отдаленно были чем-то похожи на моего друга, то
я никак не понимаю, как это выдержал земной шар, который продолжает
по-прежнему вертеться, как ни в чем не бывало, а солнце так же всходит
каждое утро, ни разу не покраснев. Уму непостижимо!
 
Отец Берэлэ, грузчик Эле-Хаим Мац, был человеком небогатым, простым
работягой и не сумел, как другие, с легким сердцем оставить свое жалкое
добро. Он не убежал из города, когда подходили немцы, не смог расстаться со
своей халупой и сараем. Очень трудно они ему достались. И потому лежит
сейчас в большом противотанковом рву, поросшем молодым лесом, рядом со своей
женой Саррой-Ехой, у которой был низенький лоб, доставшийся по наследству
моему другу, усы и даже бакенбарды. С ними лежит сестра Берэлэ - Хана,
которая установила перед войной рекорд города в метании диска, и он сам -
великий маленький человечек, гибель которого теперь так остро чувствует вся
земля.
 
Из всей семьи остался только старший брат Гриша Мац - гигантского и
красивого сложения парень, который своими бицепсами прославил наш город до
войны на соревнованиях по штанге. Но и он ненадолго пережил своих родных.
 
Гриша был на войне танкистом, механиком-водителем. Когда освободили от
немцев наш город, он буквально на второй день явился туда весь в орденах и медалях и все часы, отпущенные ему начальством на свидание с семьей, потратил на то, чтобы узнать, как это произошло. И узнал. Нашел очевидцев, и они все подтвердили.
 
И как рассказывают, у Гриши Маца стало черным лицо. Он не заплакал. На
Инвалидной улице мальчики после десяти лет уже не плачут. И молча, ушел от
пепелища и поехал на попутных грузовиках догонять свой полк. Люди
рассказывают, что товарищи его, танкисты, сразу не узнали своего
механика-водителя. Он молчал, сколько ни тормошили его. И в глазах у него
светилось что-то нехорошее. Его бы в госпиталь, тогда и он, может быть,
остался бы жив. Но начинался штурм Кенигсберга, и танки двинулись на
позицию. По дороге им попалась встречная колонна немецких военнопленных,
которых вели под конвоем в тыл. Когда обе колонны поравнялись, один танк
Т-34 вдруг вырвался из строя и ринулся на немцев, давя людей, наматывая руки
и ноги на свои гусеницы. Этот танк вел механик-водитель Гриша Мац.
 
Его расстреляли по приговору военного трибунала за месяц до конца
войны. Расстреляли перед строем своих же однополчан-танкистов. И люди
рассказывают, что стрелявшие чуть не плакали, оттого что им придется
продырявить, попортить такое красивое, могучее тело.
 
От всего семейства никого не осталось на земле. И я потом ни разу не
встречал людей по фамилии Мац. Очень редкая фамилия. И видимо, она не будет
иметь продолжения. (4
 
Тульчин был освобождён частями Красной Ар¬мии 15 марта 1944 года.
 
Но возвращение домой было непростым. Да и был ли дом?
 
Помнится, меня поразил рассказ об Алисе Герц-Зоммер, прошедшей с сыном концентрационный лагерь Терезиенштадт, потерявшей там мужа, утверждающей, что выжить ей позволила музыка, отметившей в 2010 году свое 107-летие!
 
8 мая 1945 года были освобождены узники концлагеря Терезин, но им еще предстояло немало испытаний. О радостном возвращении домой не могло быть и речи. Прага не была прежней. Немецко-еврейское население, пережившее концлагерь, при получении чехословацких документов подвергалось унизительной процедуре подтверждения их принадлежности к народу Чехии. Особенно сложно было доказать это тем, кто в ходе переписи населения 1930 года записался немцем — их просто выдворяли в страну убийц. Антисемитизм процветал. Выдержав в подобной атмосфере лишь четыре года, Алиса Герц-Зоммер переехала с сыном в Израиль, где жила ее сестра и кое-кто из друзей, которым удалось спастись в начале 1930-х. Более 30 лет прожила она в Израиле, выучила иврит, подружилась как с евреями, так и с арабами, преподавала музыку всем, кто к ней обращался. Алиса Герц-Зоммер работала в Иерусалимской консерватории и была членом оргкомитета Музыкальной академии. В 1986 года она переехала к сыну в Лондон. На вопрос о родине, о самоиденцификации Алиса: «Моя религия — музыка, моя родина — музыка и идентичность — тоже музыка. Музыка — это Бог». (49)
 
История Алисы Герц-Зоммер перекликается с сюжетом драматичной киноленты «Из ада в ад». О гетто и фашистских концлагерях, о массовых расстрелах и судьбах евреев, исковерканных Второй мировой войной, написано много книг, создано много фильмов. «Из ада в ад» создано на основе реальных событий, повествует о так называемом «последнем погроме в Европе», который был учинен в небольшом провинциальном польском городке Кельце в июле 1946-го года. То есть в мирное, послевоенное время, когда люди, жители этого городка (и евреи и поляки), пережив лишения, страхи, трагедии, начали возвращаться к прежней жизни.
 
Большинство евреев городка, пережив ад концлагерей и вернувшись в родные края, которые издалека, в мечтах казались таким благостным и надежным убежищем, погибли в аду, устроенном им земляками, с которыми они вместе ходили в школу, бок о бок трудились, вместе праздновали и печалились.
 
Архивные документы свидетельствуют: в погроме, о котором рассказывается в этом кино, участвовали 250 человек, в списке убитых в ту ночь в Кельце и окрестностях — 75 евреев. Сохранились и судебные документы. Велось долгое следствие. Несколько месяцев тянулся судебный процесс. На скамье подсудимых оказались более 30-ти человек, 9 из них приговорили к смертной казни. Но и по сей день неизвестны ни истинные причины, ни истинные организаторы погрома.
 
Есть в этом фильме, помимо памяти, еще одна важная тема – вопрос о национальной идентификации. И, пожалуй, этот вопрос стал важным для всех евреев в СССР, переживших войну. (50)
 
В Тульчине с возвращением евреев из армии, из мест депортации и эвакуации, в городе вновь образовалась значительная по численности община. Но полноценная общинная жизнь здесь так и не возобновилась. В единственном уцелевшем во время войны синагогальном здании расположился ветеринарный техникум. В здании бывшей еврейской школы на Октябрьской улице разместилась общеобразовательная средняя школа. Миньян собирался на улице Шевченко в доме Шварцмана, бывшего узника лагеря в Печере, он же был руководителем общины, неофициально выполняя обязанности городского раввина.
 
По рассказам старожилов, русский сапожник Иванов, живший на улице Ленина среди евреев и хорошо говоривший на идише, сохранил в годы войны свитки Торы и передал их после войны общине.
 
Но невозможно жить в отдельно взятом городе большой страны и не испытывать на себе все жестокие потрясения, которые в этой стране происходят.
 
Начиная с 1948 года, в СССР активно велась кампания по борьбе с космополитизмом, которая приобрела антисемитские формы, поскольку в роли так называемых «безродных космополитов» чаще всего оказывались люди с еврейскими фамилиями. Появились негласные указания не допускать евреев на ответственные посты. В рамках этой борьбы были распущены даже музыкальные коллективы. Появились новые джазовые оркестры в новых лагерях, и играли в них лучшие музыканты мира. Мир такой непостоянный! (51)
 
Вместе с тем, оптимизм не иссякал. Рассказывают, что в годы борьбы с космополитизмом был арестован еврейский писатель Авраам Гонтарь. В тюрьме его оповестили, что он как английский шпион приговорен к 15 годам. Гонтарь потребовал:
— Дайте мне справку, что я английский шпион.
— Зачем?
— Когда кончится срок, я пойду в английское посольство и потребую деньги за проделанную работу.
 
В 1950-х годах насчитывавшая в своём составе около 2500 человек еврейская община Тульчина была одной из самых крупных в Винницкой области, уступая по численности лишь Виннице, Могилёву и Жмеринке. Кроме потомственных ремесленников и евреев, занимавшихся торговлей в экономических условиях социализма, в Тульчине образовался значительный слой еврейской интеллигенции: евреи работали в поликлинике, больнице, библиотеке, районной газете, в школах.
 
Дело врачей стало кульминацией политики, проводившейся в СССР в предыдущие годы. (52) Безусловно, остаться в стороне от этих событий не удалось и тульчинцам. Надолго притихла жизнь в городке.
 
Некоторое оживление община Тульчина получила в конце 1980-х годов, в связи с «перестройкой». Здесь были организованы отделение Всеукраинского общества узников гетто, Общество еврейской культуры, воскресная еврейская школа, вновь была зарегистрирована еврейская религиозная община. В краеведческом музее была создана экспозиция о Печерском концлагере. В апреле 1991 году вышел номер еврейской газеты «Шатиль» («Росток»).
 
В 1990-х годах начался процесс реституции еврейской собственности. Однако, до сих пор многие культурные ценности, конфискованные у еврейских религиозных общин, еврейских обществ и организаций, всё ещё не возвращены им. Тульчинская община – не исключение.
 
Среди инициаторов возрождения тульчинской общины был и Михаил Бартик, потомственный сапожник. Он стал первым председателем светской еврейской общины, зарегистрированной лишь в 1997 году, затем ею руководила Рита Швейбыш. В её квартире на улице Артоболевского находилась общинная канцелярия. Община устраивает совместные встречи традиционных еврейских праздников, арендуя для этого помещение столовой. Но всем попыткам активистов наладить жизнь, вернуться в штетл, не суждено было сбыться.
 
По данным статистики, в 1994 году здесь проживало около 500 евреев (около 2,5% населения), в 1998 году – около 350 человек. С каждым годом численность общины уменьшается, что, собственно, понятно и обосновано миграционными процессами и, опять и снова, бесконечными поисками того самого еврейского счастья.
 
Идиш услышать на улицах города практически невозможно. Его не учат в школе.
Определить современное число говорящих на идише очень непросто. Большинство ашкеназских евреев в течение XX века перешло на язык тех стран, где они проживают. Тем не менее из переписей некоторых стран можно получить численность говорящих на идише.
• Израиль — 215 тыс. чел. по оценке Ethnologue на 1986 год (6 % от численности евреев в Израиле).[4]
• США — 178 945 чел. говорят дома на идише (примерно 2,8 % от всех евреев США, при 3,1 % говорящих на иврите).[5]
• Россия — 30 019 чел. говорят на идише по переписи 2002 года (13 % от всех евреев в России)[6].
• Канада — 17 255 чел. назвали идиш родным языком по переписи 2006 года (5 % от лиц еврейского происхождения).[7]
• Молдавия — 17 тыс. чел. назвали идиш родным языком (1989), то есть 26 % от общего числа евреев.
• Украина — 3213 чел. назвали идиш родным языком по переписи 2001 года (3,1 % от численности евреев). (53)
 
Любопытные данные, не правда ли, если учесть, что на территории нынешней Украины проживало самое большое в Европе количество людей, говорящих на идиш.
Впрочем, мир так непостоянен. Разве что, вот только скрипочки…
 
Лейзерович читает газету: «… и тогда итальянский клуб выплатил Марадоне два миллиона долларов».
— Изя! — кричит он сыну, — что ты целый день пиликаешь на своей скрипке? Иди во двор и погоняй в футбол, как все нормальные дети.
 
Фима Зицерман (известный нам ныне как Ефим Александров) был нормальным сыном у Любови Ефимовны и Бориса Михайловича Зицермана — уроженцев местечка Бершадь Винницкой области, бывших узников Бершадского гетто. После освобождения Бершади в 1944 году отец был призван в ряды Советской Армии; конец войны встретил на Западной Украине; после демобилизации окончил Львовский государственный университет и работал заведующим отделом писем районных газет Подволочиска, а позже — Волочиска Хмельницкой области. После окончания медицинского училища мать более 40 лет проработала медсестрой инфекционного отделения в Подволочиской районной больнице.
 
Учась в средней школе, Ефим Зицерман окончил музыкальную школу по классу кларнета. Свои первые выступления начинал с песен на идиш. В 1993 году увидел свет первый музыкальный альбом Ефима Александрова «А гиц ин паровоз» (идиоматическое выражение на идише: ничего удивительного), включающий в себя еврейские народные песни и песни композитора Ильи Любинского на стихи Михаила Танича. По материалам музыкального альбома в следующем году вышел одноимённый музыкальный видеофильм-концерт, снятый на Киевской телестудии.
 
Нынче Ефим Александров — лауреат премии Федерации еврейских общин России «Человек года 5764». На протяжении последних лет работает над музыкальным проектом «Песни еврейского местечка». В интервью корреспонденту журнала «Лэхаим» в ноябре 2011 года Александров сообщил, что мало верит в развитие современной литературы на идиш, однако, уверен, что для того, чтобы песня «зацепила», вовсе необязательно понимать язык. Песня – один из тех островков, на которых идиш может сохраняться. В местечках эти песни пелись, передавались от деда к внуку. Потенциал у еврейской народной музыки огромный! Русские, украинские, польские песни – это тоже песни местечка детства. Мы все варились в одном котле. А услышать песни из детства – это как глоток счастья для всех, вне национальности. (54)
 
И здесь вот ведь какая получается штука! Даже если у вас на носу очки, а в душе осень, вы, так или иначе, задумываетесь о жизни и о себе в ней. Иногда становится грустно. Особенно, когда понимаешь, что:
 
Я не сам по себе – я лишь тень отдаленного предка.
Постоянно мне кажется – с ним я один человек.
Я на дереве общем всего лишь случайная ветка,
От которой появится новый зеленый побег.
 
Я лишь тень моих предков, поэтому режут мне уши
Свист нубийских мечей и немецкое “хальт” за спиной.
Черный дым Холокоста меня в сновидениях душит:
То, что с ними случилось, случилось уже и со мной.
 
Я за их униженья живу в постоянной обиде.
Ощущаю надежность к работе приученных рук.
И когда ты испуг временами в глазах моих видишь,
Я отчетливо знаю, откуда приходит испуг.
 
Не останусь с тобою, – меня призывает дорога,
Как она призывала их тридцать столетий назад.
И когда говорю, что в единого верую Бога,
То не я говорю тебе это, – они говорят.
 
Миллионы за мною и передо мной миллионы.
Жар свирепой пустыни, зола от костров на снегу.
Как измученный зек, из невидимой этой колонны
Я и рад убежать бы, да только, увы, не могу. (55)
 
- Трудно быть евреем (Швер цу зайн а йид), - писал Шолом-Алейхем.
 
Таки, он был прав. Вернуться в штетл не удастся, да и ни к чему это, пожалуй. А вот глотнуть немного счастья воспоминаний о детстве – это всегда можно, если посетить, к примеру, Тульчин. Даже если у вас на носу очки, а в душе осень.
 
© Светлана Шапиро