История одной ведьмочки. (окончание)

23. Тина подняла с пола куклу. Нежное фарфоровое личико пересекала ужасная зазубренная трещина.
- А-ахх, - вздохнула в углу Мшанка. – Тина, подай мне шапку.
 
Старая ведьма лежала навзничь, прижимая руку к груди. Её седые космы разметались. Знаменитая шапчонка отлетела в сторону.
- Мшанка, у тебя кровь! – вскрикнула Тина, заметив на узловатых скрюченных пальцах капельки крови. – Хорошо, что немного. Они промахнулись. Погоди, я перевяжу.
 
- Аа-х! Эх, Тина, а ведь у старой ведьмы крови уже нет. Это была последняя капля. Они не промахнулись. Я умираю. Дай шапку, она дорогА мне. Послушай, Принцесса, в последние минуты своей жизни я могу рассказать о себе.
 
Тина подала старой ведьме её шапку. Та судорожно сжала её в руке, как величайшую ценность.
- Я прожила очень долгую жизнь. И я всю её помню. Я не природная ведьма. Мои родители простые поселяне. И я была обычной девочкой. На мой последний день рождения мама подарила мне чудесную шапочку, чудесного красного цвета. Да, вот эту. Это всё, что осталось у меня человеческого.
Мшанка перевела дух, немного помолчала.
 
- На другой день мама отправила меня к бабушке, которая жила в соседней деревне. Та деревенька была недалеко, но к ней надо было идти через большой овраг, густо поросший кустарником. По дну оврага тёк ручеёк с топкими берегами. Вот там-то, у деревянного мостика меня подкараулил огромный волк. Он заговорил со мной, стал просить о какой-то помощи. Я испугалась и бросилась бежать. Девочка я была резвая и успела добежать до выхода из оврага. А там находились охотники, которые преследовали это волка…
По щекам Тины катились крупные слезинки, но она не замечала и не утирала их.
Где-то далеко послышался крик первого петуха.
 
- Так вот, охотники застрелили волка, но перед смертью он успел укусить меня за ногу. Вот за эту, которая сейчас выглядит, как деревянная. Меня полечили и отнесли домой. Опасности для жизни не было. Но в первую же лунную ночь я завыла. То был не простой волк, а оборотень, волколак. Вскоре жизнь среди людей стала мне не мила. Я убежала в лес и, через какое-то время, забрела на гору Блудберг. Там я превратилась в настоящую ведьму. Первая открыла кочку и обжила её. Так и жила – в гадостях и мерзостях. Хорошего у меня – только шапка…
- Я… Мшанка, я могу тебе чем-нибудь помочь? Мне тебя так жаль!
 
- Меня? Не стоит. Моя человеческая жизнь давно истлела. Ведьминская… хм. Совсем древние ведьмы истлевают «заживо». Уж лучше так, сразу. Вот с тобой что будет? Тебе уже не быть ведьмой. Не станешь ты снова и принцессой. Придётся тебе идти к людям. Ох, трудно среди людей ужиться!
Всё, теперь уйди. Забудь меня и… Прощай!
 
Глотая слёзы, Тина поднялась. Старая ведьма закрыла глаза и отвернулась к стене. Тина медленно пошла к выходу, оставив в комнате агонизирующую ведьму и догорающую свечу….
Петухи прогорланили во второй раз.
 
У выхода из дворца Тина наткнулась взглядом на большое, до пола, зеркало в тяжёлой резной раме. Рукой она смахнула пыль и тенета. В тусклом стекле отразилась немолодая, смертельно уставшая женщина. И женщину эту тоже будто бы покрыла серая паутина: на лице разбежались тонкие морщинки, тёмные волосы густо пронизала седина.
Тина печально вздохнула, склонила голову и, больше ни разу не остановившись и не оглянувшись, покинула дворец.
 
Когда она проходила арку старых ворот небо на востоке начало светлеть. Где-то пропели третьи петухи.
 
***
В стародавние времена жила в городе Риттерграбен, столице Нетландии, одна женщина. Кто она такая и откуда взялась никто толком не знал. На лицо она была привлекательная (три родинки возле рта и носа делали его вообще милым), телом стройная, высокая. Ходила всегда в длинных тёмных одеждах, а под чёрным платком прятала длинные серебристые волосы. Пришла она в город спустя лишь десять лет после ужасной войны, мора и голода, когда по всей стране ещё было полно бродяжек, беженцев и лихого народа, а люди селились где и как могли.
 
Вот и эта женщина поселилась в маленькой квартирке из одной комнаты с кухонькой в мансарде дома 12 по улице Мечников. Жила она тихо, уединённо, ни с кем не знакомясь и никому незнакомая. Из её скрытности и гордости, граничащей с надменностью, соседи вынесли мнение, что прежде эта женщина была знатной и богатой, хотя нынче из богатства у неё были только кукла из настоящего фарфора в роскошной одежде и с уродливой трещиной на прекрасном личике, да здоровенный серый облезлый кот. Женщину так и прозвали: Дама. А местный пьяньчужка и бездельник Люмпен Полиглот увидел однажды, как Дама за один вечер трижды вошла в свой дом и ни разу не выходила! Многие смеялись над его рассказом, но, тем не менее, стали звать свою таинственную соседку Триждывходящая Дама.
 
Вообще же она очень редко выходила из своей комнаты, никогда не появлялась в людных местах и не ходила по воскресеньям в кирху. Да, да не ходила даже в кирху! Но некоторые люди видели, как она стоит одинокая на краю улицы, смотрит молящими глазами в сторону собора и её губы шепчут что-то быстро и неразборчиво.
 
Но если женщина вела жизнь тихую и незаметную, то её Кот вскоре стал знаменит во всём квартале Железников. Он стал грозой местных котов и любимцем кошечек. Его уважали собаки и узнавали люди. Он подружился со многими торговцами и те, за защиту от крыс и мышей, платили Коту сардельками и сыром, свежими булочками и зеленью. Кот исправно носил подношения домой и делился со своей хозяйкой.
 
Чем же занималась сама Триждывходящая Дама, никто толком не знал. По слухам, она занималась лЕкарством и наделяла микстурами и сборами тех немногих людей, что осмеливались к ней обращаться. Мнение, что она лЕкарка, утвердил случай с маленьким сынком одного кузнеца, которого Триждывходящая Дама исцелила от глоточной болезни и сухотницы.
 
Люди постепенно привыкли к ней и перестали чураться этой странной, но не страшной особы.
И только иногда, в ясные безлунные ночи, когда звёзды в небе водят свой хоровод и Гиа Лактос разливается через всё небо, когда все добрые люди спят спокойным сном, Дама и её Кот выходят на крышу. Они садятся к высокой тёплой дымовой трубе и любуются ночным небом. Дама гладит и ласкает Кота, уютно устроившегося у неё на коленях, а тот громко урчит и мурлычет. И, кажется, что он рассказывает своей хозяйке волшебные сказки!