неизвестный симтом

Планами боевой и политической подготовки предусматривалось какое-то мизерное количество учебных часов на изучение авиационной медицины. Чтобы летчики имели представление о негативных последствиях воздействия неблагоприятных факторов высотного полета на их молодые, цветущие и такие нужные социалистической Родине организмы.
 
Не знаю, как в других полках, но наш доктор считал изучение воздействия неблагоприятных факторов полета на наших летчиков пустой тратой времени. Особенно после того, как узнал, что я провел полтора часа на высоте 7800 метров в разгерметизированной кабине без кислородной маски. И без малейших последствий для моего здоровья. Хотя, по всем правилам авиационной медицины, через десять минут должен был потерять сознание, а еще через пятьдесят – окочуриться. Наверное потому, что мой цветущий организм находился в состоянии глубочайшего похмелья. Другого объяснения этому странному факту доктор не находил. Поэтому все, отведенное на авиационную медицину время, он посвящал симптомам и лечению венерических заболеваний, а также сексуальным расстройствам и половым извращениям, которые случались в полку гораздо чаще, чем разгерметизация кабины. И этим приобрел известную популярность у летного состава.
 
Летчики, изредка страдавшие перечисленными расстройствами, легкомысленно надеясь на клятву Гиппократа, обращались за помощью к доктору. О чем он обязательно, и не без юмора, рассказывал командирам эскадрилий на первой же пьянке. Может быть, именно поэтому он часто бывал пьян и неоднократно просил молодых летчиков покупать ему муравьиный спирт, так как ему в аптеке муравьиный спирт уже не отпускали.
 
Колабуся, до нашего гарнизона служивший в Крыму, именно из-за половых извращений был переведен на Дальний Восток. Сегодня он впервые присутствовал на лекции нашего полкового доктора. Он слушал его очень серьезно, с выражением, которое можно обнаружить только на лицах педагогов, посетивших открытый урок своего коллеги.
 
Доктор как раз закончил перечислять симптомы, ложащиеся в основу диагноза – острая гонорея. Тут Колабуся поднял руку:
– Разрешите, доктор, дополнить ваше занимательное повествование симптомами для ранней диагностики триппера.
 
Слово «доктор» Колабуся произнес с интонацией, которую медики обычно используют, называя кого-либо коллегой.
 
– Давай, Андронатий, – удивился доктор, – чем ты можешь дополнить? Науке неизвестны симптомы, не приведенные мной.
– Это, доктор, я из личного опыта.
– Так. И что же неизвестного науке подсказывает твой личный опыт?
 
– А вот что. Завершив половой акт, надо предложить партнерше взять за щеку. Если берет охотно, вы можете быть совершенно спокойны. Если с неохотой – тут поневоле призадумаешься, но если отказывается наотрез, – в голосе Калабуси зазвенел набатный металл, – тут надо бить тревогу!
 
Под бурные и продолжительные аплодисменты Колабуся сел, а доктор, глядя на него широко раскрытыми, глазами долго протирал очки, не находя, что сказать.