Рецепт прост: начинайте жить по средствам и займитесь полезным трудом

АБРАМОВ АЛЕКСАНДР ЕВГЕНЬЕВИЧ — профессор кафедры фондового рынка и рынка инвестиций НИУ ВШЭ.



«Образовательная система тем хороша, что она позволяет быстро переключиться, если правильно поставить задачу, с завтрашнего дня начать выпускать носителей новых знаний и идеологий. Это — ключевой рычаг, с помощью которого можно снизить нынешние негативные проявления мировой экономики и финансов».



- Возможен ли бесконечный экономический рост? Целесообразно ли сегодня говорить о динамическом равновесии? Какими средствами этого достичь?


На эту тему много публикаций. Магический рецепт роста был прост: выпускаем много денег, и экономика начинает расти. Сочетание безответственно мягкой монетарной политики и фактора дешёвой рабочей силы, массово вовлеченной в производство товаров, привело к разрушению многих экономических закономерностей. К сожалению, бесплатных пряников не бывает. Это как с подвыпившим человеком. Сначала ему весело, а дальше наступает похмелье.



В экономике абсолютно тоже самое. Потоки дешевых денег, к сожалению, смели с пути домашние хозяйства, бизнес и целые государства. Люди перестали быть осторожными в личных финансах. Бизнес и деньги казались самым доступным ресурсом, который всегда можно занять, найти. Все начали наращивать долги. В такой эйфории всегда трудно остановиться. Но кризис был неизбежен, и он случился ровно тогда, когда текущих доходов бизнеса и домашних хозяйств оказалось недостаточно, чтобы обслуживать их долги.



Главная задача человечества на будущее, если оно правильно усвоило уроки кризиса, — поддерживать стабильные и умеренные темпы экономического роста. Не допускать волатильности в экономическом росте. Найдена ли сегодня точка равновесия? Я не уверен в этом.



Основная проблема легких денег сегодня – это разрушение механизмов целеполагания у предпринимателей и населения. Сегодня не понятно, какой проект выгоден, а какой нет. Как в долгосрочной перспективе строить свою инвестиционную политику? Какой должна быть экономическая отдача проектов?



Люди боятся начинать серьёзные проекты, потому что не знают, что будет с экономикой через некоторое время. Поэтому сейчас стараются ни деньги не брать в долг, ни собственные инвестиции не вкладывать. Сегодня небывало огромное количество денег находится на балансах крупных глобальных компаний. Раньше никогда не было, чтобы компании просто держали «кэш», боясь её инвестировать.



Политика дешёвых денег разрушает пенсионные системы из-за порождаемых ею низких ставок доходности. Во многих странах отказ от накопительной пенсионной системы (Аргентине, Венгрии, Польше, Казахстане и частично в России) вызван не только неэффективностью пенсионных институтов, государственного регулирования и надзора, но и низкой доходностью от вложений в инвестиционные активы. В ряде стран ситуация с фондированием пенсионных обязательств такова, что она может стать новым детонатором финансового кризиса, аналогичным необеспеченным ипотечным обязательствам в 2007г.



То есть сегодняшнее равновесие на финансовых рынках позволяет говорить, что мы избежали полного краха финансовой системы и, как следствие, риска голода и войн. Но в целом, «пьянство» на финансовом рынке продолжается. Впереди – похмелье и длительный курс реабилитации больного. Это начнется, когда деньги станут дорожать.



- Есть какой-то рецепт для выздоровления глобальной экономики?



Рецепт прост: начинайте жить по средствам и займитесь полезным трудом. Для многих стран это означает прохождение через болезненный этап сокращения бюджетного дефицита и реиндустриализации экономики. Возьмите американскую экономику: им придется что-то делать с бюджетом и создавать рабочие места для американцев не только в новой экономике, но и в традиционных отраслях – автомобильной, добывающей и т.п.



Необходимо проводить и реиндустриализацию экономики, и пытаться строить новую экономику. В этом вопросе очень многое зависит как раз не от денег, а от компетенций, от технологий, от умений, от доверия и вовлеченности в данный процесс среднего класса.



Денег можно наплодить сколько угодно, а вот компетенции, новые технологии, новые знания, образованных людей вы в машине не напечатаете. Поэтому предстоит пройти очень рискованный путь реабилитации, пусть и с большими ошибками, но мне кажется, это единственно возможный путь.



- Благодаря технологиям, активно развивается роботизация, т.е. роботы заменяют людей, и волна безработных растет. Аналитики говорят, что мы приближаемся к двум миллиардам безработных по всему миру. С другой стороны, некоторые экономисты считают, что для того, чтобы возродить экономику, нельзя экономить, сокращать рабочие места. Мы сокращаем производства, сокращаем все бюджеты, соответственно у нас сокращается уровень потребления, как следствие — всё имеет негативную тенденцию. И как можно найти выход в таком замкнутом цикле?



Вы говорите об очень разносторонних процессах, и я, собственно, не уверен, что кратко всё можно объяснить. Первое: экономить или печатать деньги? Сегодня мы наблюдаем два разных подхода в Европе и США. В Европе Португалия, Испания, Греция, Франция пытаются экономить, урезать социальные блага. Идет очень болезненный процесс. И все им говорят: «Перестаньте это делать». Но они упорно это делают.



И мы видим более мягкую монетарную политику в США, где пока от проблемы экономии бюджета Обама старается держаться подальше. Но вряд ли убежит… К сожалению, для того, чтобы восстановить доверие на финансовом рынке, для того, чтобы банки могли кредитовать домашние хозяйства и бизнес, а бизнес и домашние хозяйства могли брать эти деньги у банков, нужно экономить, как это не парадоксально звучит.



Дальше: нужно ли строить рабочие места, использовать роботов и так далее? Знаете, каждой стране нужно учитывать, что мир и экономика стали глобальными, и на наши с вами рабочие места претендуют люди со всего мира. Что должна делать в этом случае экономика – это сложный выбор. Как мне кажется, большие надежды на экономику знаний не вполне оправданы. Достаточного количества рабочих мест новая экономика не создаст. Рабочие места создаются в среднем и малом бизнесе, в крупных корпорациях, которые занимаются банальными вещами: торговлей, логистикой, производством телефонов, производством сельскохозяйственных товаров, строительством дорог и так далее.



В такой глобальной конкуренции каждая страна должна у себя определиться с теми отраслями, где ее жители наиболее конкурентоспособны. Следом предполагается проведение всё-таки реиндустриализации. Понятно, наше правительство не очень любит это слово, и если посчитать все стратегии, так мы хотим сразу перейти в новую экономику. Мне кажется, это иллюзорные мечтания. Просто мы пытаемся убежать от реально насущных проблем. Но мы никуда от этого не уйдем. Нам надо создавать рабочие места, куда идут наши студенты, куда должны перейти люди, чтобы не быть бедными, где средний класс почувствует себя нужным в этой стране.



- Можно ли спрогнозировать, что участники рынка начнут действовать не из мотивов собственнических интересов, а из стремления к экономической стабильности всех участников? И не утопия ли это, если мы говорим о том, что новая модель экономики должна быть построена на разумном потреблении?



Я думаю, это самая проблемная точка. Всегда самое сложное – поменять мотивацию. Можно родить прекрасные идеи, написать отличные стратегии и иметь много денег для их реализации, но ничего не получится, потому что людей трудно переделать. На мой взгляд, это сейчас одна из основных проблем, где пока не видны очевидные позитивные изменения.



Я в большей степени занимаюсь финансами и вижу, что, в сравнении с докризисным периодом, никаких изменений мотивации у регуляторов и участников рынка не произошло. Девяносто процентов людей сидят и ждут, когда мы вернёмся в 2007 год, когда музыка опять заиграет и вновь все побегут вокруг музыкального стула. На это рассчитаны многие стратегии и помыслы. Крупнейшие банки по-прежнему остаются «черными ящиками», с точки зрения прозрачности бизнеса, продолжают концентрировать в себе разнообразные риски, сочетают привлечение депозитов от населения с рискованными инвестициями, на льготных условиях продолжают получать огромные ресурсы от монетарных властей. Единственно, чем ситуация отличается от той, что была до кризиса, нас громче стали убеждать, что вот теперь-то они на самом деле строго контролируют и управляют своими рисками. Достаточно ли этого для того, чтобы заработала новая модель экономического роста? Думаю, вряд ли.



В России ситуация с финансовыми организациями еще сложнее. У нас кризис привел к усилению вмешательства в бизнес, замене «незримой руки рынка» механизмами государственного капитализма. В финансовом секторе уменьшается роль независимого частного сектора, в регулировании и правоприменении приоритет получили государственные структуры – Банк России, Сбербанк, ВТБ, государственные институты развития. В обществе сильна иллюзия, что так государство лучше справится с «провалами рынка». Но при этом забывается, что усиление роли государства в экономической политике обычно ведет к «провалам государства».



В России усилился «патернализм», многие стали думать, что государство у нас разрешит все проблемы, а мы, как частные лица, частный бизнес, сделать ничего не сможем. На самом деле, это тоже путь в пропасть, путь, отрицающий конкуренцию и разрушающий эффективность.



- Мы пришли к тому, что проблема в ментальности людей, которую очень трудно изменить, трудно мотивировать людей. Может ли такой всеобъемлющий впрыск в общество, изменение на уровне образования и воспитательной системы, как-то повлиять на ориентиры?


Я думаю, что образование — это та сфера, с которой должны начаться ментальные изменения, приход новых людей с новой идеологией на финансовый рынок. Образовательная система тем хороша, что она позволяет быстро переключиться, если правильно поставить задачу, с завтрашнего дня начать выпускать носителей новых знаний и идеологий. Это — ключевой рычаг, с помощью которого можно снизить нынешние негативные проявления мировой экономики и финансов.



- Нужно время, чтобы воспитать новое поколение экономистов, нужны преподаватели, которые им будут преподавать. Но при этом мы встречаемся с конфликтом поколений на финансовом рынке. Приходит новое поколение с новым мышлением, с инновациями, встречается со старыми «львами», и происходит конфликт интересов. Можно ли создать такие финансовые инструменты, которые бы стимулировали добропорядочные, справедливые отношения?


- Вы слишком многого ожидаете от финансовых инструментов — таких вещей они делать потенциально не могут. Финансовые инструменты обычно обращаются к самым теневым сторонам человеческой натуры (в этом их призвание): власти, жадности, желанию заработать, желанию стать лучше других. Чего угодно можно ждать от финансовых инструментов, но не добродетели.



Более верно говорить о том, что финансовые инструменты должны служить решению серьезных экономических и социальных проблем – преодолению диспропорций в имущественном неравенстве, поддержанию экономического роста и благосостояния, развитию новой экономики.



- Всегда есть две стороны одной медали.



- Я бы хотел, чтобы мир вернулся к добропорядочному использованию традиционных финансовых инструментов. То есть, чтобы люди могли сберегать на пенсию — это самое светлое и правильное направление деятельности людей: им нужно дать хорошие стабильные пенсионные фонды. Люди должны часть своих активов держать в инвестиционных фондах, таких простых и традиционных.



Люди должны понять, что финансовый рынок — это не казино. Для основной массы людей — надо возвращаться к таким ценностям, как коллективные инвестиции, пенсионные фонды, банковские депозиты. Фондовый рынок позволяет всем зарабатывать на долгосрочном экономическом росте, на повышении эффективности деятельности эмитентов. Спекуляции, то есть игры, направленные на то, чтобы с помощью разных уловок отбирать прибыль у других участников рынка, должны стать уделом узкой группы лиц, поставленных под жесткие регулятивные и надзорные рамки.



- Мы находимся в Высшей школе экономики, скажите, пожалуйста, могли бы Вы сесть со своими коллегами и партнерами и обсудить вот эти перспективы. Как вы думаете, могли бы вы прийти к единому мнению, конструктивному решению данной проблемы?



- На самом деле это сделано год назад. В России была написана Стратегия-2020. Примерно тысяча совершенно разных ученых сели за общую парту, и им удалось написать то, о чем вы говорите. И мне доставляло огромное удовольствие, когда к консенсусу, к одной точке зрения, приходили люди, принадлежащие к совершенно разным группам и взглядам. Как мне кажется, это дает ощущение, что если все мы очень постараемся, то поймем друг друга. Другое дело, что Стратегия-2020 в итоге легла под сукно, хотя ряд ее идей были воплощен на практике.



- Хорошо, позитив этой ситуации — совершенно разные ученые сели и в чем-то нашли общий язык. Это уже первый шаг…


- Нашли общий язык, предложили непростые изменения, это нормально. В Стратегии-2020 было сказано: «Мы должны пойти на болезненные структурные изменения. У нас есть средний класс, который может это пронести. Он — наш Данко, так сказать. Если он поверит, он пойдет на ограничения, в том числе и финансовые. При этом он станет мотором новых изменений».


Таль Ашер