Жизнь.Часть3.Лагуна жизни и смерти.

Огромная луна, как бы, специально вышла посмотреть, как живет жизнь на лагуне, в устье реки Кананага, медленно плыла над морем. Мне не спалось. Я рано ложусь и за пять шесть часов высыпаюсь. Глядя на луну, думая о самке, меня волновала Мудрость устроителя жизни на земле.

От мысли, что если бы человек смог приблизиться к Творцу жизни, сегодня, то, сколько бы не было бед. И я вспомнил о Платоне, об его идеализме обустройства бытия, и его учителе, философе Сократе, который искал мудрых людей, и которого за его мудрость предали смерти.

Смерть. Подумав о ней, я тут же произнес - лагуна жизни и смерти. Тот, кто приходил на лагуну и уходил от нее, оставаясь живым, мог считать себя любимцем жизни. На хозяина тайги здесь находился «нелюдь», который за одну селезенку, лишал жизни всего медведя.

И в то же время, как мудра природа. Она в один мешочек, из плевы, вложила не одну и не десяток икринок, а столько, сколько должно хватить всем нуждающимся в накоплении жизненных сил, на долгие зимние дни и ночи, суровой северной природы. То, что медведь ест рыбу и прежде, как бы с ней ведет борьбу, ловит ее, я не могу назвать борьбой между особями.

Природа предусмотрела и поместила в одну рыбину много икринок, чтобы поддерживать жизнь, ее красоту, и красоту природы в ее множестве и разнообразии видов и форм живой фауны.

Медведь, которого мы спугнули, перед этим сидел на берегу, с опущенными задними ногами в воду, доедал одну, и рядом не валялось ни косточки, ни впрок заготовленной рыбы. Но на стоянке человека, куча мусора, и много впрок заготовленной рыбы, икры.

Икру, которую человек заготавливает впрок, медведь бы есть не стал. Икра, обработанная химикатами, температурой, не есть продукт природы, а есть отрава для живого организма, для живых клеток, для души жадной до деликатесов, многие из которых, ими не являются.

Это я, как бы разговаривая с графом о том, что животные живут в свое удовольствие, не знают смерти, что свои потребности удовлетворяют за счет других животных и с ущербом для них, и что это является причиной вечной борьбы между животными видами. Ты - животное, и потому ты должно бороться, так заключает свою мысль Лев Николаевич. Это его право так думать, а мы с вами устремимся, я так думаю к месту метания икры, потому что у природы будет другая погода.

Но то, что ожидало нас, в грядущие дни, трудно было предположить. Над сопками нависли черные, грозовые тучи, было такое впечатление, что они опустились с небес, и по распадкам, ищут ручьи с красной рыбой, чтобы тоже полакомиться икрой. Поднялся ветер такой силы, и настолько холодный, что весь запас одежды, не мог остановить дрожь, неизвестно отчего проявившей, и досаждавшей моему разуму.

Однако весь ужас был впереди. Я готовился к жизни у Охотского моря, кое - что почитал, и даже взял лунный календарь. И когда мои глаза стали расширятся, при виде набегающих волн по лагуне, воды, неизвестно откуда и столь много, появившейся, я вспомнил и о календаре, и о луне, и о приливах и отливах, и в один момент вкусил всю прелесть жизни.

За считанные часы, вода с моря, вода дождевая с гор, вода с неба утопила нас покалено, и оставалось ожидать милости от природы. Искать спасение на сопках было поздно, к тому там было не легче, и мы вынуждено бездействовали. Так же быстро, как начался потоп, так же быстро он закончился.

Радость и облегчение, которые родились в душах, переживших это стихийное буйство природы, которая свирепствовала шесть часов, сравнимы лишь с первой любовью и удовлетворением от нее. Двое суток мы приводили одежду и все снаряжение в порядок. Кое – что природа безвозмездно забрала, за нашу беспечность, и не знание ее нравов, и унесла все в море. Мы же жалели только о пакете сливочного масла, без которого прелесть икры, менее ублажает развращенный вкус человека, который хотя бы неделю, ее ест ложкой, запивая чаем, вернее сахаром, разведенным горячей водой. Правда силы, которые обретает организм, достаточно, чтобы целый день бродить по кочкам, или полусогнувшись пробираться через заросли стланика, и переходить речки, по холодной воде.

Позади сотня километров, море осталось там внизу. Река меняла свое название, и Кананага давно осталась уже позади, и нам неизвестная река, вернее, когда в ней много воды, а пока горный ручей вел нас к вершине путешествия. Кое - где ручей пересыхал, и заканчивался глубокой, по сравнению с ручьем ямой.

В одной из таких ям, скрытой под деревьями, я обнаружил свою рыбку. Она почернела и в глазах ее чувствовалась усталость, и как прежде ее не покидало беспокойство. Ее мучило отсутствие воды, по которой она должна еще чуть, чуть подняться к родному месту, где когда - то ее родители дали ей жизнь.

При обследовании ямы я обнаружил, что в ней много самок и ни одного самца. Когда, в силу природной необходимости, одна из самок была поймана и из нее была извлечена икра, то, то была уже не та икра, что была у моря. Каждая икринка готова была лопнуть от перезревания. И некоторые, ближние к выходу из матери, икринки, покидали ее, так и не дождавшись отцовского оплодотворения.

Я обратил внимание на то, что икринки, которые расположены ближе к сердцу, они крупнее, и плотнее, а некоторые значительно крупнее, ну это конечно, при хорошем зрении и желании, что - то увидеть.

Мне было жаль этих самок, неизвестно что ожидающих. Так я думал. А ночью прошел дождик и ручей ожил. И в соседней яме, оказалось, притаились самцы, в ожидании своих подруг.

Вид, который был у них, не предвещал благосклонного отношения к ним самочек, но у вы, опять, это только мое предположение. По ожившему ручью, самки и самцы устремились вверх, и буквально через метры, моя рыбка уткнулась носом в берег, как бы вынюхивая в нем прошлое о своей жизни, покрутилась на месте, увидев самца, извергла икру из себя на свободу. Самец не ждал приглашения. Быстро сделал свое дело. Икра, которая последней покинула плеву, получила самый мощный поток жизненной силы самца.

Жаль, но дальше то, что называется жизнь и смерть. Самка и самец, опустошив свои животы, перевернулись, и холодная вода понесла их тушки вниз, туда, откуда они с таким трудом, и с такой опасностью пробирались дни и ночи.

Икринки раскрылись и из них появились мальки, которые устремились пройти путь, который одним словом называется жизнь. Но не все икринки раскрылись, и не все стали мальками, и не все добрались до океана, потому что на их пути жизнь многих жизней других, тоже устремленных сохранить жизнь своих особей.

Что мы узнаем из выше сказанного? Прежде, всего, то, что красная рыба не хотела ни с кем вступать в борьбу, она только всеми способами пыталась исполнить, скажем, так - свое желание. Но откуда у нее такое желание?