Личное искупление

И Ольга Николаевна Вихарева доверила «святую ложь» доктору Калугину, чтобы он, по своему усмотрению, решил, что лучше: скрыть или открыть Елене Петровне правду.
Строя такие догадки, Агриппина Лукинична поставила в связь, что первый приход Калугина был как бы проверочным. Он, разговаривая о том о сем, о пятом-десятом, выяснял состояние здоровья Елены Петровны.
А, уходя, сказал мимоходом Агриппине Лукиничне, что от прошлой болезни осталось только белое пятно. В другой приход он вел себя по-иному и начал исподволь, с того, что Андрюша до того похож на Андрея Николаевича Бестужева, что в голову приходит самое немыслимое.
Говоря так, он как бы хотел заставить Елену Петровну задуматься над этим, зная, что она давно ищет отгадку сходства.
Если бы Елена Петровна слышала это все впервые, а не в сотый раз от тех, кто помнил Андрея Николаевича, кто даже по памятнику называл двух Андреев двумя каплями воды, она, может быть, и не придала бы значения словам доктора. Но она сама с каждым днем находила новые подробности сходства, даже во вкусах и наклонностях.
И вскоре стало невозможным мертвого видеть живым, жить с ним в одном доме, сидеть три раза в день за столом, слышать знакомый смех.
А доктор Калугин, будто читая ее мысли, утверждал ее в них, завернув опять на часок к Елене Петровне. Теперь он сказал беспощаднее:
– Клянусь, это сын Андрея Николаевича, – и принялся приводить доводы, касающиеся таких подробностей, как особенности зубов, формы ушей и даже сходства в походке. – Я доктор, Елена Петровна, и мой глаз видит и то, на что не обращает внимания всякий другой человек. Строение черепа вашего племянника таково, что мои утверждения не опровергнут и анатомы. Такая схожесть может быть только наследственной.
Затем он, как и в прошлые встречи, повернул разговор на другое и вскоре ушел.
Агриппина Лукинична окончательно недоумевала, зачем нужны добрейшему Илье Николаевичу такие разговоры. И если он знает все, так почему бы ему не сказать прямо. Неужели это в самом деле медленная подготовка к потрясению? А Елена Петровна между тем становилась приветливее с Андреем. И однажды она сказала Агриппине Лукиничне.
– Андрюша не может отвечать за своего отца и за ветреность его матери. Кузина Анна была так молода, когда ее выдали замуж за человека, очень богатого и весьма немолодого. Она могла и не знать, живя в Москве, что Андрей Николаевич любит меня. А он, такой добрый человек, мог... – задержалась на полуслове Елена Петровна, подыскивая нужное выражение, – мог и пожалеть молодую женщину.
Потом она, снова помолчав, сказала:
– Милосердие и добродетель, сострадание и жалость искупают все остальное. Конечно, он не мог любить Анну, любя меня. Но для него было так же невозможным положить камень в протянутую руку. И если уж говорить правду, то разве не я увела его на далекое озеро? Разве не я нашептала ему в камышах о своих желаниях быть обвенчанной до венчания в церкви...
Елена Петровна опять ушла в раздумья, чему-то улыбаясь, снова стала говорить:
– Моя милая Гра, я должна быть благодарна Анне, что мой Андрей Николаевич продолжился в ней моим племянником Андрюшей, и я должна его любить как сына. Как родного сына, потому что он сын обрученного со мной Андрея Бестужева. Не случайно же Анна дала ему это имя. И не все ли теперь равно, какая наседка помогла второму рождению Андрея Бестужева. А он Бестужев, а не Каретников. И ему нужно вернуть фамилию отца.
В глазах Елены Петровны не было и малейших признаков, которых всегда опасалась Агриппина Лукинична. Напротив – в них появилось умиротворение. Она была счастлива, найдя отгадку.
И Агриппине Лукиничне хотелось подтвердить ее счастливые заблуждения. Леночка могла бы жить ими до скончания века.
Но все случилось совсем не так. Убежденная в правоте своего открытия, Елена Петровна захотела услышать подтверждение из уст Анны. Ей нужно было только ее «да», и больше ничего. Это «да» нельзя было получить по почте. Нужно было поговорить с глазу на глаз. Видеть глаза Анны. Елена Петровна скажет ей прежде все слова, оправдывающие Анну, она даже поблагодарит ее за то, что когда-то могло бы убить Елену Петровну. И она приготовилась к встрече.
Узнав об отъезде Елены Петровны в Москву вместе с Любочкой от Агриппины Лукиничны, Калугин изумился таким поворотом, который и ему показался счастливым, но всего лишь подготовительным к тому, что Елена Петровна должна будет узнать.

Евгений Пермяк "Уральские романы: Сольвинские мемории"