Толин загородный дом

Прочитала у Илизы про ее ночные дачные наблюдения и понесла меня моя память в прошедшую позднюю весну на Украине. Я тоже, как Илиза люблю разглядывать ночное небо. Особенно там, где нет света от фонарей.
25 апреля 2012 родился мой внучек любимый и я, приехав тогда на его появление, снова в этом году навестила семью сына, когда Сашеньке исполнился годик.

Оказываясь в Черкассах, каждый раз я выбираю время и еду в загородный дом своего брата в Чернявке. И в этот приезд Лена без звонка приехала ранним утром и забрала меня в спешном порядке. Мы там провели пару дней.

Вышла как-то ночью во двор, а там! Тёмный бархат неба проткнут яркими острыми звездами, некоторые кажутся мохнатыми, огромными! Висят на полотне неба гроздьями - так их много! Чумацький шлях (Млечный путь), присыпанный солью, тянется по небу, ковшики Медведиц мирно мерцают в глубине ночи, убаюкивающе тихо стрекочут цикады, одуряюще пахнут матиолы...

В городе не увидишь такой красоты, не услышишь таких сокровенных звуков, наполняющих темь, в селе кругом вроде темно, но от света, которым смотрят на нас звезды, можно разглядеть очертания построек, забора, соседских хат, и такая пронзительно-чувственная, ароматная красота кругом!

Утром очарование ночи прячется куда-то, все вокруг видится совершенно другим - открытым, не тайно-призрачным, а радостно-светлым, отдохнувшим, обновленным.

.



Невестка моего брата - Лена - жена любимого племянника, как только есть возможность, сразу же после ночной смены уезжает из города в село - на огород. И меня прихватывает иногда.

вдоль дороги в Чернявку тянутся солнечные поля, которые в сочетании с небом похожи на флаг Украины. Эта картинка взята мной у сына и под ней он написал "Я узнал, что у меня есть огромная семья: и травинка, и лесок, в поле каждый колосок, речка, небо голубое - это всё моё, родное! Это Родина моя. Всех люблю на свете я!"

Лена - городская строгая начальница, ученая в разных универах фифочка, редко казавшая нос на огороде, когда там командовала ее свекровь Марина, полюбила выращивать своими руками каждое зернышко, брошенное в землю, а потом делать заготовки на зиму и одаривать ими родню и знакомых.

Марина после Толиной смерти перестала ездить на дачу, там только слезы и безысходность одолевали ее. Она потеряла интерес к селу и мечтает о том, чтобы продать дом. Раньше любила бывать там, жила неделями, радовалась при Толе, что рядом с домом 60 соток земли, а теперь всё. Ничего не хочет. Зато у Лены возникло желание обрабатывать осиротевшую без хозяина землю, она прочитав много книжек, распросив сельских женщин, стала заядлой огородницей и все у нее растет не хуже, а порой лучше, чем у соседей.

Лена со Славиком как-то в выходной позвонили мне и, услышав мой осипший голос, позвали к себе в село на печь. Рассказали, как найти автобус, но я, видимо попала в какой-то длительный перерыв - никак не могла дождаться автобуса. Наняла частника и он подвез меня до повёрки в Чернявку. Дорогу знала, идти всего с километр - легко...

Так я снова оказалась в загородном доме моего брата. Порой мне кажется, что Толина душа все еще там появляется, настолько мне хорошо в его доме.
Моё присутствие там тоже есть - я проявляюсь в его хате своими масками, привезенными из разных концов необъятной планеты. Яркая - это с Цейлона - дорого она мне обошлась, но я не могла удержаться от соблазна купить то, на что мало кто из наших тратил деньги.





Темная маска с моим именем была вырезана из дерева, выросшего на островах Фиджи местным умельцем. Мой любимый братик сохранил маски, которые я привозила -не избавился от них, хотя много раз у него просили и деньги неплохие давали- не продал мою память...


В чулане, который Лена называет гардеробной, нашла шерстяную шаль, связанную мной крючком в Австралии много лет назад, Лена ею подвязывает поясницу. Было еще очень много моих книг, пару книжных шкафов, но Лена, во время ремонта, заставила моего сына забрать их назад, теперь наш шестиметровый балкон завален коробами с книгами.


Она бережно хранит многие Толины вещи. Вещи любимого свёкра. Я там надевала кардиган, что носил Толя, а потом привез его в село - он вышел из моды, но уж очень уютен, в нем тепло, как будто братик обнял меня и согрел. Я туда приехала больной - видно по фейсу, а уехала уже в приличном состоянии.




А это мой турбоход, один из тех судов, на которых я совершала свои путешествия. Вначале он назывался "Саксония", потом "Кармания", был построен в 1954 году и принадлежал известной компании по перевозке пассажиров СТС - Кунард Трэвэлинг Компани. Потом это судно было куплено Черноморским Морским Пароходством, переименовано "Леонидом Собиновым" и, пока оно шло до Одессы, было растащено все неучтенное, не переданное никому на баланс имущество судна, которое англичане бережно хранили, пока оно стояло на приколе лет 15. Там было английское стерлинговое столовое серебро, добротное льняное столовое и постельное белье на 1200 пассажиров и 480 членов экипажа не по одной смене, а посуды всякой, сервизов, хрусталя!!! Всё ушло в чемоданы и неподъемные короба тех, кто ехал на приемку судна в Саутхемптон.

Но не об этом тут повесть))) Про дом моего брата...

Баня, что видна справа, смотрит во двор сонными окнами предбанника ранним весенним утром, когда еще с виноградника роса не выпита солнышком. Лоза блестит драгоценными бриллиантами росинок на блюдечках листьев, опасно висящих на самых кончиках.



Брат с любовью выбирал себе загородную резиденцию, охорашивал ее, достраивал, кирпичом обкладывал, баню построил, домик стоит, приветливо распахнув двери и окна, а вот Толи там нет уж восемь лет...

Все, что он хотел - это его дом, и чтобы все там было свое - сад, огород, калина под окном, все есть - стоит на земле -существует, обнимает меня своими мягкими лапами диванов, кроватей, приглашает в свои несколько просторных комнат, хотя с виду, вроде как и не велик. Да уютен и вместителен. Только Толи в нем не хватает...

Гостеприимно наливается Славиком чай, заваренный из веток вишни, малины и трав, собранных в огороде, льется аромат и здоровье из старого чайника, который Толя захотел сохранить, купив новый электрический навороченный для кухни в Черкассах.

Его сельский дом стал его музеем.

Музеем памяти Толе и вещам, что окружали его и нас когда-то... Этот ножик принадлежал маме. Она им подкраивала мех, а когда такие ножики тупились, мы - слобожане, потомки меховщиков, брали их в лес, чтобы срезАть грибы. Ножику лет 60, если не больше. Он приехал из Слободского после смерти наших родителей, Слава с Леной его не выбрасывают - хранят в память о бабушке Тоне.

Печь у Толи хорошо отдает тепло, натопленная Славой, его сыном, нагрела мои бока, когда я легла на лежанку, да там и уснула. Приехала туда больной, совершенно безголосой, а к утру и голос прорезался)))

Хорошо там, мирно, рядом в загоне Катины куры ходят за важным петухом, заискивающе заглядывают ему в нахальное око, братов дом на окраине, и кажется, что тут нет никакого движения, что жизнь здесь не несется галопом, как в городе, а важно и неспешно вышагивает по мягкой пыли босыми ногами...