Плюшкинизм

вот и наша бабушка такая же была. Как только умерла наша мама, ей зачесалось все куда-нибудь оттащить. Таскалась с ведерком старинных полтинников 1924 года несколько дней кряду, пока не нашелся умник и не скупил у нее за копейки несколько килограммов серебра. "Я ведь вся надцелася, сколь тяжело-то ведро было!" Тогда полтинники из серебра делали. Потом принялась за самовары. Были у нас всего-то два. Один ведерный медный самовар - обыденный , а другой праздничный на полведра -серебряный. Он на международных выставках бывал и медали завоевывал, как самовар из которого самый лучший чай и быстрее закипал при малом количестве лучины. На его крышке медалей набито было по кругу, помню только берлинские, парижскую и венскую. Она не успокоилась, пока не оттащила в утиль сырье. Папа увидел, что все исчезает, и спрятал от нее ключ, чтобы она не ходила к нам и расхитительством) не занималась. Выбросила весь папин антиквариат. Ей было по барабану, что все это его наследие, что самовары - это его деда, что лампы были серебряными и привезенными папиными родственниками из Берлина в 1906 году ( гравировка была) Все в утиль. "Нашто тут старье-то валятся будет!"
"Вот как приду к тебе, да выкину твой ткацкий стан да прялки с веретёнами, тогда будешь знать! Мы-то вместе с мамой не умерли, отчего ты без нашего ведома высвистываешь всё!" - это я ей сказала, когда приехала в отпуск и узнала о ее вредных действиях.

так Толя-то наш от той же самой бабушки, маминой мамы, взял)))) Когда бы к нашей бабушке ни пришел, у нее добела были выскоблены полы, настелены домотканые половички, как приклееные, потому что стлала она их на влажный пол и, ползая на коленочках, руками расправляла, прижимая к половицам. Гладила. Был небольшой посудный шкаф, в котором всегда стекла были чистейшими, в нем все полочки застелены бумажными кружевами, вырезанными из остатков обоев, или газет. Полотенца, вышитые моей тетей, свисали с полотенечной полочки, топорщась крахмальными кружевами. Печь всегда выбелена и чиста. Всегда лежало крылышко утки или курицы-рябухи, которым бабушка подметала шесток. Не было у нее ничего лишнего, и всегда была свежая чистота, а летом в банке или кружке цветы на столе, принесенные Ирой из леса.