Заяц на аэродроме

Был в Белоруссии в составе славного Балтийского флота авиагарнизон Зябровка. Стояли на нем грозные ракетоносцы Ту-16. И решило командование флота поделиться своей мощью с Тихоокеанским флотом. Летный состав сразу ни в какую: там за Уралом земли нет, да на Дальнем Востоке люди с песьими головами ходят и прочая. Начальство их и так и сяк: вам там полуторные оклады будут, вам там и квартиры готовы, а охота, а рыбалка – высший класс. Там зверье по аэродрому ходит и на шубы просится. Знало руководство, чем зябров сманить. А те и не подумали, что когда аэродром строят, а потом с него летать начинают, звери за десять километров эти места оббегают. Но поверили и некоторые дали согласие. А которые не поверили и согласия не давали, тех так, в приказном порядке отправили.

А в Монгохто, уж не знаю как, техники на одной стоянке зайца прикормили. Он, наверное, подранком попал к ним. Выходили, откормили, обласкали, и заяц самолетов бояться перестал. Как грозный Ту-16 заруливает на стоянку, он уши прижмет и за контейнером прячется, чтобы не задавили ненароком. Движки заглохнут, выбегает. Летчики ему галетки давали. Ох, и любил этот заяц галеты. Маму ушастую, если бы она у него была, за галеты продал бы.

Тут перебазирование началось. Зябрам стоянки в лесной зоне выделили. Заруливает на стоянку экипаж Егорова. Василий Егоров азартный охотник был. Как увидит, что живое и больше кулака, так у него на правой руке палец указательный дергаться начинал. Заруливает и видит, что по стоянке ушастый прыгает. Он штурману показывает:

•Гляди, штурман! Не обманули нас. Здесь зверье и впрямь по аэродрому бегает. Эх, ружье далеко запаковано. А то я бы его прямо в форточку, с первого выстрела…. Это ж кому скажи, что на Ту-16 на зайцев охотился! Чудеса. Вот охота тут будет. Всю родню в меха оденем.

Заяц, видно, что-то почувствовал, за контейнер убежал. Василий и весь экипаж под хвост самолета, как положено, после перелета отлить пошли. Кормовой стрелок кричит:

•Командир, командир! Глядите, заяц! Вот за контейнером…, вон уши торчат.

Тут Егоров не выдержал. Подобрал полено какое-то и, крадучись, к зайцу. Бросил и поленом как раз между ушей угодил. Заяц на спину и лапами задрыгал. А Василий финку свою достал, зайца добил и тут же освежевал. Экипаж сбежался, спрашивают:

•Командир, а когда на обед повезут?
•Э. Тут еще ничего неизвестно, что куда. Подождать придется.
•А давайте зайца сварим.
•А в чем? А на чем?
•Да вот, в чайнике и сварим. Ща, костер вон там в сторонке разведем.

Сварили зайца в чайнике. Сидят, едят. Тут местные технари знакомиться пришли. То, сё. Спрашивают:

•Вы тут, случайно, зайца не видели? Он чаще всего за контейнером этим сидит.
Все ясно стало, слопали ручного зайца. А лишь много позже Василий узнал, что охота здесь – тяжкий труд. Не один десяток километров пройти надо, пока рябчика подстрелишь. И рыбалка тяжкий труд. Рыбы много, но вытаскивать ее на себе в гору приходится.

Зябры это все очень быстро усвоили. До них офицеры не знали, что бруснику есть можно. Это уже зябры научили. И как-то к Новому году в Доме офицеров большую, два на полтора метра, карикатуру повесили «Зябра возвращается из леса».

На ней был изображен толстый мужик в болотных сапогах и погонах. За спиной у него большой рюкзак, из которого рыбьи хвосты торчат. К поясу зайцы и утки приторочены. В одной руке корзина грибов, в другой ведро ягоды. В зубах у него авоська с динамитом и ногой перед собой бревно катит.