Памятники. заключительная часть

Часть 2
В вестибюле церкви было тихо и не так тепло, как хотелось.
«А ведь уже почти десять часов»,- подумала я, не встретив на своём пути от парадного входа до дамской комнаты никого: ни улыбающихся братьев, ни кивающих сестёр, призванных приветствоваться со всеми входящими в храм.-« Странно, неужели сегодня нет богослужения?»

Я невероятно огорчилась сему факту, рассматривая в зеркале наэлектризовавшиеся от снятия шапки волосы.
Пытаясь укротить их, я полезла за баллончиком лака в сумку. В дамскую комнату вошла краснощёкая пожилая женщина в платке и, посмотрев на баллончик лака, как на боевую гранату, молчаливо прошествовала к туалетным кабинкам.

«А в прошлый раз от улыбчивых женщин, приветствовавших меня и моих родных сестёр, в той же дамской комнате, не было отбоя»,- почему-то подумалось мне. Для отвода глаз я пшикнула лаком над головой, как бы описывая нимб, и поспешила убраться из туалета, больно прищемив дверью палец.

В зале, в котором непосредственно должно было проходить служение, было еще прохладнее, нежели в вестибюле. Решив не снимать верхнюю одежду, я просеменила по центральному проходу и свернула направо, заняв одно из укромных местечек на лавочке.

Подумав о том, что сегодня не воскресение, а, допустим, суббота(со мной теперь часто такое случается) я засобиралась было встать с лавочки и покинуть храм.
-Ой, не я одна на час раньше пришла!- вдруг раздалось за моей спиной, и через моё плечо в лицо мне заглянула бабуленька.- Приветствую, сестрица!- сказала она.- Вы тоже не были на прошлом служении?

-Здравствуйте,- сказала я,- потом исправилась, -приветствую. Я редко здесь бываю.
-Почему?- приветливое лицо старушки сделалось вдруг столь подозрительным, что мне перехотелось ей что –либо отвечать.

Не удовольствовавшись моим молчанием, старушка обошла лавочку и, остановившись в проходе, еще раз спросила меня на полном серьёзе:
-Почему вы редко приходите сюда?
Доставая из сумки хрестоматию и чинно раскрывая её, я ляпнула первое, что пришло мне в голову:
-Потому что я не отсюда.

-Аааа,- протянула старушка и затараторила:
-Богослужение будет сегодня аж в одиннадцать! На прошлом собрании братья и сёстры так постановили, а те, кто не были, вот как мы с вами, те и поприходили раньше.
Я хотела было сказать о том, что в зале только я и она, но не успела.

Раздались возгласы, и моя пытальщица кинулась приветствовать двух своих товарок- одну совсем почтенного возраста, другую лет шестидесяти с небольшим, увенчанную накладными волосами цвета блонд.
«Блондинка» стрельнула в мою сторону густо-очерченными карандашом глазами и капризно растопырила пальцы, унизанные золотыми кольцами.
-Холодно сегодня!- зло сказала она, и две старушки стали наперебой говорить о том, что надобно славить Господа за любую погоду.
Дальше пошли обычные расспросы о здоровье и жалобы на плохое самочувствие.
Самая почтенная по годам женщина тяжело присела на лавочку и, склонив голову, зашептала молитву.

-Удалось тебе найти постоялицу?- генеральским тоном спросила её «блондинка», по –прежнему стоя у лавки и по-хозяйски осматривая убранство зала.
Женщина, прервав молитву, стала говорить о том, что постоялица у неё есть, и даже не одна, но она не может переступить через себя и взять с них денег за проживание.
-Как же так?!-взревела «блондинка», упирая руки в боки.- Я вот, например, сдаю квартиру, и достаточно успешно!

-Сестричка, тише,- к «блондинке» подошла сухонькая старушка со шваброй и попросила её протереть подошву обуви о тряпку.
-У меня чистые сапоги!- гневно сказала «блондинка» и снова набросилась на сидящую женщину.
-Я, например, сдавая квартиру, накопила на памятник сыну и теперь вот коплю на памятник мужу,- сказала она понурившейся бабуле,- хочу обновить всё.

-Я не могу так,- ответила бабуля, снова вкратце совершив молитву и уставившись на платочек в сморщенных руках.
-Сколько лет-то сыну было?- поинтересовалась сестрица со шваброй, натирая пол между соседними рядами и поправляя платок на голове.
-Двадцать шесть,- как ни в чём не бывало, сказала «блондинка» и принялась дальше поучать подругу постарше.- Скажи им, что в Москве за проживание в квартире положено платить, а нет, пускай идут.

-Сёстры, тише!- попросила их уже другая сестра - аккуратно одетая, седовласая дама. Она с укором посмотрела на «блондинку» и внимательно на меня.

Я уставилась в хрестоматию.

Зал начал наполняться людьми. В основном пожилыми.

На лавочку ко мне подсели три бабули: две из них стали целовать и обнимать друг друга, третья, севшая между ними и мной, держалась от них и от меня особняком, положив огромные руки на колени и хмуро глядя перед собой.

Листая хрестоматию, я думала о том, что мир мало изменился, что как и прежде перед началом богослужения в храме стоит гул, и гул этот в основном соткан из обычных суетных человеческих фраз, таких, какие можно услышать практически в любом другом людном месте.
-Братья и сёстры!- отвлекая меня от грустных дум, прозвучал красивый голос пастора.- Призываю вас вдохновиться сегодняшним праздником и вести себя потише. Мы в храме Господнем, братья и сёстры!

Зал тут же смолк.

-Помолимся!- пастор призвал церковь к общей молитве «Отче наш», и я стала произносить привычные с детства слова, отмечая про себя, что хмурая бабуля, севшая рядом со мной, а теперь по причине всеобщей молитвы, вставшая, оказалась головы на две выше меня. Так вот, эта бабуля не проговаривала молитву, она невозмутимо изучала розового цвета брошюрку с напечатанными в ней молитвенными просьбами о мужьях-алкоголиках, о детях-наркоманах , о предстоящих операциях и т.д. Как будто вылепленное из воска лицо хмурой дамы напомнило мне о постояльцах музея мадам Тюссо.

Общим пением «восковая» бабушка тоже решила не отягощать себя. Возвышаясь над нами, она продолжила буравить взглядом брошюру, сконцентрировав своё внимание на оглавлении.
Когда с общим пением было покончено, пастор предложил нам присесть.

В огромные окна церкви запросилось солнышко.
-Как красиво,- не удержавшись, сказала я.
-Надо задёрнуть жалюзи,- сказала, как отрезала, моя "восковая"соседка и, повернувшись, пристально посмотрела на меня.
-Жалюзи надо задёрнуть,- повторила она.

Я ответила ей, что я здесь гостья и вряд ли вправе расхаживать по залу с ведомой практически мне одной целью.
Бабуля недовольно хмыкнула.

-Ладно, пускай солнце еще немного морщинок добавит на моё лицо,- сказала она сухо.
Всё служение она роптала на сияющее светило, заставляя сидящих рядом с ней людей, переглядываться и, тем самым, отвлекаться от проповеди пастора.

Всю обратную дорогу до дома я была задумчива. В вагоне меня то и дело клонило в сон и знобило. Хрестоматия, в которую я пыталась вчитываться, не хотела укладываться в моём сознании. Мою голову одолевали совсем другие мысли, о которых я поведаю читателю в следующий раз.


автор Светлана Автономова