Госпожа удача - 3

3. Первые месяцы 3-й Межпланетной комплексной экспедиции прошли спокойно и даже как-то обыденно. После дежурного облёта Марса и продолжительного сеанса связи с марсианской базой в районе супергоры Никс Олимпика «Искатель-3» направился в сторону дальних планет Солнечной системы. Здесь корабль поставил звёздный парус и, получив дополнительное ускорение в 450 км/с от солнечного ветра, устремился к поясу астероидов.

Солнечный ветер - поток ионизированных частиц, истекающий из солнечной короны. Является одним из основных компонентов межпланетной среды. Прослеживается на расстояние до 100 астрономических единиц (1 а.е. – расстояние от Солнца до Земли).

Звёздный парус космолётов типа «Искатель» представлял собой огромное полотнище из переплетенных между собой гибких полимерно-металлических нитей, по которым проходили направленные токи от генераторов корабля. Такой парус создавал поверхность, идеально отражающую и ионизированные частицы плазмы, и фотоны солнечного света.

Участок Солнечной системы, именуемый поясом астероидов, был довольно опасным местом. Опасность заключается в его обширности и в его наполненности веществом, в отличие от «пустоты» космического пространства. Встреча с ним была неизбежна. Встреча была не из приятных.

За несколько миллионов километров до условной границы пояса на пути стали попадаться облака пыли и россыпи мелких камней, этакие «мели» Космоса. Появилась вероятность встречи с более крупными блуждающими телами. Пришлось включить дополнительную защиту корабля и установить дежурство у носовой турболазерной пушки. К всеобщему удивлению, лучшим стрелком по космическим «рифам» оказалась Аманда Штерн. Обычно ей хватало одного выстрела, чтобы расправиться с опасным объектом.

А вот Эдику Коробкову опять не повезло. В одно из дежурств он случайно отключил автоматическую систему опознавания и не заметил этого. А сам неправильно оценил траекторию и степень опасности объекта и расстрелял впустую уйму зарядов по удаляющейся и совершенно безвредной куче песка. От его азартной стрельбы у пушки сработала система аварийного отключения. Да и сам капитан корабля обратил внимание на безуспешные старания рядового стажёра расправиться со всем мусором в Солнечной системе. Он по громкой связи передал свой приказ: «Эй, там на пушке! Стрельбу прекратить! Стажёру Коробкову досрочно сдать дежурство и немедленно отправиться… чистить корабельный гальюн!»

Целую неделю после этого случая Эдику пришлось терпеть шутки товарищей, порой довольно язвительные. Он даже перестал появляться в кают-компании на вечерний чай, предпочитая просиживать вечера в библиотеке за просмотром слайдов и кинофильмов.

За время полёта Эдик сдружился только с Василием Романенко. Многих удивляла эта дружба. Коробков - самый молодой в экипаже, стройный, если не сказать, щуплый, нетерпеливый, с взрывным характером. И Романенко – немолодой, старше его был только капитан, медлительный тяжеловес. Тем не менее, вскоре они не могли провести дня по отдельности, а в работе прекрасно дополняли друг друга.

Их дружба началась, когда по приказу капитана Эдик пришёл в грузовой трюм. Работы по расконсервации парусов было немного, и они вдвоём за рабочую вахту успевали и чая попить, и поиграть в гексагональные шахматы. А иногда, забравшись в кабину грузового космобота, играли в запрещённые на корабле карты. Впервые об игре в карты Эдик узнал, учась на последнем курсе Космической Академии в Гоби. Впрочем, тогда они не вызвали у него интереса. Подумаешь, какие-то пластиковые прямоугольники, которые зачем-то нужно скрывать от других игроков. Чушь! Странные значки, смешные картинки – будто имеющие какой-то смысл. Абсолютно непонятно и уж, конечно, не сравнится по увлекательности с любой компьютерной стратегией.

Но вот у Василия карты были другие – старые, потрёпанные. Картонные! Нарисованы на них были дамы и кавалеры в нарядах глубокой древности. Века так примерно 5-го или даже 10-го доядерной эры. И символы на этих картах были простые и понятные. А одна девушка с картинки со значком красного сердечка была очень похожа на его Дарину…

Эдик потом часто представлял себе: вот бы одеть Дарину не в облегающий фигуру спортивный костюм и не в строгий тёмно-синий с золотом биоскафандр стюардессы, а в такое вот яркое платье с большим кружевным воротником, с глубоким вырезом на груди… А он бы тоже оделся соответствующе: в расшитый камзол, широкополую шляпу, ботфорты с отворотами. И может ей бы понравился такой маскарад? Тогда она бы перестала без конца подшучивать над ним и вредничать, а сама, первая, взяла бы за руку и пригласила на танец.

Обычно на танце фантазии Эдика путались и уносились прочь. Он представлял себе эти неуклюжие движения в условиях искусственной гравитации и тесноты космолёта или, ещё того круче, при лунном тяготении, когда каждый шаг уносит тебя на 3–4 метра. Ему сразу становилось смешно и немного грустно, и он выбрасывал мечты из головы.

А играл Василий в карты тоже не так, как курсанты в академии, шумно и азартливо. Романенко, наоборот, играл тихо и вдумчиво, а комбинации, которые он измышлял из сданных ему карт, поражали логикой и изяществом.

Эдик дал себе слово к концу экспедиции научиться играть в карты так же, как Василий. Если, конечно, этому ничто не помешает.

Кроме того, Романенко знал массу житейских и космических историй, которые с удовольствием рассказывал своему благодарному слушателю. Оказалось, он начинал службу в
военно-космических войсках. Однако через 2 года молодого бойца комиссовали из армии, так как он получил сильную дозу облучения, участвуя в ликвидации аварии в «Зоне 4». После долгого лечения и адаптации Василию удалось вернуться в космос. Но уже не десантником и не пилотом, а механиком хозчасти. И тут ему повезло: на строящуюся базу «Марс-Олимпика» как раз требовался опытный кладовщик-карго. Начальником той базы был будущий адмирал Цзян, а отрядом пилотов–исследователей командовал Андрей Коробков, отец Эдика. Простой кладовщик почти не пересекался с ними по работе, но много слышал о делах первопроходцев Марса и с восторгом вспоминал то героическое время.

- Отчаянные были хлопцы! На обычных везделётах с турбореактивными движками летали. И летали, как боги! Однажды капитан Цзян и лейтенант Коробков на десантном везделёте искали пропавшую в горах Мории на Марсе группу геологов. Погоди, закончим вахту, я тебе тако-ое расскажу!...

И Эдик, затаив дыхание, слушал рассказы старого астронавта. И с сожалением думал, что прошло время тех простых и героических дел. Техника шагнула далеко вперёд, ближние планеты освоены, скоро будут освоены и дальние. А до звёзд ещё так далеко! Эх, не совершить ему подвигов, какие совершал отец! Остаётся только нудная ежедневная работа. Эх!...

Но кроме Василия Романенко ещё один человек на борту «Искателя–3» не выпускал из вида молодого стажёра. Аманда Штерн приняла близко к сердцу судьбу Эдуарда. Казалось бы, у начальника такой сложной и ответственной экспедиции есть много и своих дел, и проблем с научно-исследовательским составом, но этот парень глубоко запал в её сердце. Случилось это видимо потому, что у миссис Штерн на Земле осталась семья, дети.

И всю материнскую заботу, внимание, ласку Аманда перенесла на Эдика. Она поддерживала его в трудные минуты, защищала от слишком ярых критиков и въедливых остряков. Хотя в принципе врагов у Коробкова и не было. В длительную экспедицию были отобраны самые добрые и уживчивые люди, которым предстояло провести вместе долгие годы, но скука и однообразность перелёта могут испортить самые лучшие характеры. Постепенно все страсти вокруг стажёра улеглись, и он стал просто членом экипажа. Таким, как все.

Была у Аманды и ещё одна причина больше других думать об Эдике. Младшая дочь Алиса, самая любимая, только что окончившая школу, тоже любила первой чистой любовью. Любила она хорошего, умного парня, но… любила безответно. Мать переживала за дочь, за то, что отправившись в экспедицию, она ничем не сможет помочь своему ребёнку. Не сможет подсказать ей, предостеречь да даже просто поговорить. И однажды у Аманды мелькнула чисто женская мысль. Мелькнула мысль, и затаилась в груди надежда: вернуться из экспедиции и познакомить Эдика со своей Алиской. Дочь, несомненно, парню понравится. Тогда она уже закончит учёбу и станет совсем взрослой. Да и Эдик за 5 лет повзрослеет и научится ценить людей не только за красивую внешность, а за многое другое. А что? Из них получилась бы неплохая пара.

Что же странного в таких мыслях? Родители всегда пекутся о счастии своих детей. Помогают выстроить это счастье, лелеют, берегут… И не важно, где они находятся, на родной Земле или в безжизненном Космосе. Так было и так будет всегда.