"Тирлеанские девчонки"

Доброе время суток!
Сегодня я хочу рассказать о книге, напрямую касающаяся города, в котором я живу, и поселка, расположенного неподалеку. Это - художественно-документальная книга латышского автора Велты Спаре о жизни юношей и девушек, покинувших оккупированную фашистами Латвию "Тирлеанские девчонки".

Добравшись до СССР, молодые люди просятся на фронт, парней мобилизуют, а девушек, после долгих уговоров, отправляют в поселок Тирлян Белорецкого района, где создана специальная медицинская школа, готовящая кадры для Латышской дивизии. Ярко и красочно описываются кадры из жизни девушек в Тирляне, нелегкое время учебы, практика на фельдшерском пункте, где им самостоятельно приходится оказывать медицинскую помощь, дружба с населением поселка, мечты о возвращении в родную страну.

Я читала ее давно, но на днях вспомнила, что в книге есть описание того, как в Белоречье встречали эвакуированных ленинградцев. Нашла и перечла вслух и дома, и на работе. Делюсь с вами.

«Прорвана блокада Ленинграда! Башкирия от Ленинграда далеко, Красная Инзара и Белорецк тоже далеко. Но такое впечатление, будто окружённый город совсем рядом. Медленно маневрируют железнодорожные составы, вдоль перрона выстраиваются солдаты местного гарнизона, оттесняют толпу встречающих, сквозь цепь пропускают только санитаров с носилками. Из вагонов выходят, поддерживая друг друга, измождённые, обессилевшие от голода ленинградцы, ковыляют потихоньку к выходу. Над толпой всплывает стон, восходит к небу. Все знали про окружение, про голод, но то, что сейчас предстало взорам людей, ужаснуло каждого. Нет, это немыслимо, надо что-то немедленно предпринимать, чем-то помочь! И через головы оцепления на перрон летят буханки хлеба, мясо, сливочное масло.
- Нельзя! Назад! – кричат солдаты, берутся за руки, чтобы не подпускать доброхотов, угрожают возмущённым людям оружием.
- Пусти, идол!
- Ловите, ми-илые!
Снуют медсёстры, врачи, просят ленинградцев ничего не есть, отнимают у них куски мяса. Прибывшие понимают, что эта грубая еда может стоить им жизни, тоскливо поглядывают запавшими глазами, но даров не принимают. А многие не могут сдержаться…
Анита силится вырвать изо рта у пожилого мужчины кусок студня, между пальцев расползается студенистая масса, падает в пыль. Но человек успевает значительную часть проглотить. Проходит несколько мгновений, и у него начинаются судороги…
- Нельзя же! – в отчаянии кричит Анита.
- Назад! – орут солдаты.
Кому-то приходит в голову присоединить к крану шланг, которым поливают перрон; холодный душ немного отгоняет излишних сердобольных. Санитары задвигают двери теплушек, эвакуация приостановлена.
Анита поддерживает иссохшую пожилую женщину, помогает подняться на тормозную площадку вагона. Женщина медленно поднимает руку.
- Ленинградка говорить будет! Тс! Тише! – раздаётся в ближних рядах и проносится шелестом дальше.
- Я ленинградский врач, - говорит через силу женщина. – Я врач! Врач! – повторяет она. – Спасибо за доброту, но никто из нас ни в коем случае не должен есть тяжёлую пищу. Послушайте меня, товарищи! Иначе нас ждёт мучительная и скорая смерть. Вы же этого не хотите! Пожалуйста, уходите, дорогие…
Слово врача подействовало. Слышатся рыдания, они сопровождают и тех, кто в состоянии передвигаться сам, и носилки с молчаливыми, кажется уже бездыханными детьми… Ослабевших укутывают в тёплые одеяла, укладывают, усаживают. Длинная вереница санитарных машин и автобусов трогается с места».

Разве это можно забыть?