Тревоги и надежды. Отрывок из романа "Одинокая звезда"

Оставив Лену с близнецами, Гена направился к Маринке. Ему не терпелось поделиться с кем-нибудь своими душевными переживаниями. А лучшего, чем Маринка, слушателя — сочувствующего и умеющего давать полезные советы — у него не было.
Маринка с детства дружила с Леночкой. Она знала все ее секреты и частенько выручала Гену, подсказывая, что ему следует делать в том или ином случае, а чего не следует — чтобы не вызвать Леночкиного недовольства. Он помнил, как год назад, не сказав Лене ни слова, взял два билета на концерт приезжей знаменитости. Но оказалось, что именно на это время Лена пообещала двум олухам из девятого “А объяснить решение квадратных уравнений — им грозила пара в полугодии.
Из сложившейся ситуации Гена нашел самый простой выход — он решил наврать олухам, что в тот вечер Лена будет занята другими делами и встретиться с ними не сможет. То, что олухи могли получить на следующий день по паре на контрольной, его меньше всего волновало — это их проблемы.
Он уже спускался по лестнице на второй этаж, где учились девятиклассники, когда ему встретилась Маринка, спешившая на урок. Поинтересовавшись, почему Гена движется в противоположном направлении, Маринка решила его предостеречь от неверного шага.
— Ты что, дурак? — спросила она. — Да Ленка, если узнает, неделю с тобой разговаривать не будет. За брехню и самоуправство. Ее же сама завуч попросила с ними позаниматься. Не вздумай! А билеты лучше мне продай — мы с Веней сходим.
— Что, Венька с Лены теперь на тебя переключился?
— Нет, ну что ты! Просто, я временно взяла над ним шефство. Пока в себя не придет. Он такой несчастный ходит — невозможно смотреть без слез. Продай, Гена, билеты, может, это его развлечет? Все-таки он нам друг детства.
В другой раз Гена долго мучился, что ему подарить Леночке на день рождения. У него самого этот день был на неделю раньше, и Лена подарила ему фотоаппарат-мыльницу − именно такой, о котором он мечтал. А теперь пришла его очередь выбирать подарок.
Но дело в том, что у него денег было маловато. Почти все деньги, которые ему иногда перепадали, он тратил на нее — на сникерсы, мороженое или цветы. Или собирал, как сейчас, на подарок к дню рождения. Но суммы, имевшейся у него в тот раз, не хватало ни на приличные духи, ни на красивую сумочку, ни на что-либо другое, заслуживающее внимания. Может, ей купить хорошие колготки? Гена решил спросить совета у Маринки.
— Гена, ты что, дурак? — удивилась Маринка. — Колготки можно дарить матери или тетке. Или сестре, на худой конец. Но вы с Ленкой, вроде, давно перестали играть в братика и сестричку. Не вздумай! Колготки слишком интимная вещь − вспомни, на что их натягивают. Хочешь, чтоб она разозлилась? Давай я тебе добавлю, и ты купи ей зонтик — она свой где-то посеяла. А мне отдашь, когда будут.
И вот таким образом она выручала его не раз. Поэтому Гена решил посоветоваться с Маринкой, как ему вести себя с Леной дальше. Тем более, что Маринка была невольной свидетельницей их первого поцелуя, значит, с ней можно было говорить обо всем свободно.
Маринка, конечно, знала о его безумной любви к Лене. Собственно, это она открыла ему когда-то давным-давно на нее глаза — объяснила, что он влюблен. Поэтому ей можно было доверять.
Маринка обрадовалась его приходу. Она всегда ему радовалась — ведь Гена был ее лучшим другом с самого детства. Но поскольку между ними не стояла любовь, с ним можно было говорить о чем угодно.
Маринке очень хотелось, чтобы у него с Леной все получилось — но в глубине души ей в это не верилось. Тем не менее, в разговорах с Леной она всегда восхищалась Геной, подчеркивая его превосходство над остальными ребятами. Тем более, что это было правдой. И всегда радовалась, когда подруга с ней соглашалась. Маринка знала, что Лене приятно слышать хвалу в адрес Гены — ведь он был и ее лучшим другом.
Но любовь — это, увы, совсем другое! Что сделать, чтобы Лена полюбила Гену, Маринка не знала. Вот он опять пришел за советом. А что тут посоветуешь? Впрочем, то, что Лена согласилась на поцелуй — уже много.
— Ты на правильном пути, — выслушав приятеля, поддержала его Маринка. — Так и действуй. Постепенно приучай ее к своим ласкам. Один раз согласилась и еще согласится. Ты, главное, не зевай. А как почувствуешь, что можно — иди напролом. До конца. Тогда она уже никуда не денется. Ты меня понял?
— Ну, ты, прямо, стратег! — восхитился Гена, удивляясь совпадению Маринкиных слов с его планами. — Я и сам так думаю действовать. Но, знаешь, она такая... неподдающаяся. Чуть что — сразу иголки выпускает.
— А ты не торопись. Выжидай. Делай ей приятное и почаще − чтоб она испытывала к тебе чувство благодарности. Она тогда становится доброй, податливой. Вот тут ты и не зевай.
— Да я и так стараюсь, и эдак. Но понимаешь, Марина, мне с ней все труднее сдерживаться. Особенно, когда мы вдвоем. Просто, хоть головой об стенку бейся.
— Ген, я тебя понимаю. Но ты утешайся тем, что она больше ни с кем. С ее внешностью это что-то да значит. Ты думай, что надо школу заканчивать и в институт готовиться. Направляй туда свою энергию. Но удобный случай лови. А вдруг повезет.
— Ладно, все равно ничего другого не остается. Слушай, что за парень был тогда с тобой в парке?
Маринка, глядя в окно, некоторое время молчала. Он не торопил ее, знал, что все равно не выдержит — скажет. Наконец, вздохнув, она раскололась:
— Гена, я, кажется, влюбилась.
— Наконец-то! — возрадовался Гена. — Вот теперь ты, может, меня понимать станешь. А то легко давать советы со стороны. Другое дело, когда сама почувствуешь, что это за мука такая — влюбиться. А кто он? Тот парень?
— Да, это он.
— И где ты его подцепила?
— В нашем салоне, во Дворце творчества. Он бард, на гитаре играет. Песни сам сочиняет и поет. Только его собственные песни — так себе, набор слов.
— Да они сейчас у всех такие, кого ни послушай. Хоть знаменитость, хоть новичок. Сплошные ля-ля и никакого смысла.
— Ну вот. Он случайно услышал по радио мои стихи — помнишь, передавали? И решил меня разыскать, чтоб объединить свою музыку с моими словами. И разыскал. На том концерте, что вы пропустили, когда в парк отправились целоваться. Там я с ним и познакомилась. И влюбилась с первого взгляда. Нет, со второго. Когда поближе его рассмотрела.
— И чем он тебя взял?
— Ну как тебе сказать? Всем. Он такой симпатичный! И голос... бархатный, и взгляд. Просто обволакивает. А когда он меня поцеловал в ладошку... Слушай, я тебе ценный совет дам! Выбери удобный момент и поцелуй Ленку в ладонь, в самую серединку. Знаешь, пробирает аж до конечностей!
— Ты что, уже с ним целовалась? Вот это темп!
— Нет, не целовалась — еще нет. Ладонь он поцеловал мне в тот вечер − когда проходил между мной и стульями на сцену. Я прямо обалдела. Он потом сел рядом и заговорил − а я смотрю на него и молчу, как дура. Еле-еле взяла себя в руки. Потом он предложил мне пойти в парк. И мы сбежали с концерта. Там вас и увидели. Я еле удержалась, чтобы не окликнуть.
— Молодец, что не окликнула. Я бы тебе окликнул! Ну и как у вас с ним сейчас? Встречаетесь? Кто он вообще? Чем занимается?
— Такой же, как и мы — в одиннадцатом учится, в сорок седьмой. Мать у него там завуч — представляешь, какой несчастный. Встречаемся. Сегодня в семь в парке у фонтана. Ген, забери у Ленки мои тетради со стихами. Они у нее на лоджии валяются. Может, он чего выберет из них для своих песен.
— Сама забери. Почему я должен забирать? Ты что, с ней в ссоре?
— Нет... просто... А тебе что, трудно забрать? Их там много — я все не дотащу.
— Она не дотащит! Десяток тетрадей. Прямо, одуванчик. Ты, давай, не темни! Говори, в чем дело?
— Не хочу, чтоб Ленка про Диму знала. И ты ей ничего не говори, ладно?
— А чего это ты? Скрывать его собираешься, что ли? Так ведь не скроешь. Ага, значит, его Димой зовут. А фамилия?
— Рокотов.
— Ох, ты! Дмитрий Рокотов, Рокотов Дмитрий — красиво звучит! Так почему ты его от Лены прятать собираешься? Боишься, что уведет?
— Боюсь. Вдруг он увидит ее и влюбится? Как все. Ты знаешь, хоть одного, кто в нее не влюблялся бы с первого взгляда? Я не знаю.
— Ну влюбится, ну и что? Как влюбится, так и разлюбит. Мало что ли в нее влюблялись? И все впустую. Вон Сашка Олень, как за ней ухлестывал. Красавец, весь из себя! Химичка ему замечание делает: “Оленин, вы почему глаза закатываете? Вечно они у вас в потолок глядят.” А он: “Я же не виноват, что они у меня такие... томные!” И где он был у Лены со своими томными глазами?
— Ну, Оленин, допустим, дурак. Ленка таких не переносит. Но дело не в этом. Я вообще не хочу, чтобы Дима в нее влюблялся. У нас сейчас с ним очень хорошо, боюсь даже сглазить. Пусть он в меня пока покрепче влюбится. Вот когда признается мне в любви, тогда, может, я ему Ленку покажу. А может, не покажу. Ну ее в болото! С ней вообще нельзя никуда ходить — все на нее только и пялятся.
— Маринка, да ты что! С какой стати Лена будет вешаться на шею первому встречному? Нужен ей твой Дима, как собаке галстук. Тем более, что ты с ним встречаешься. Что у нее — совести нет?
— Но ведь и она когда-нибудь влюбится. В кого-нибудь. А вдруг это будет Дима? Вдруг он ей тоже понравится? Он, знаешь, какой симпатичный!
— Ну, смазливая морда — еще не все. Для Лены куда важнее ум и интеллект. Он что, умнее меня?
— Гена, ты извини, но не глупее — это точно. Он классный программист. Победитель городской олимпиады по информатике. В Интернете, как рыба в воде. У него дома компьютер со всеми наворотами. Ты понимаешь, как это опасно!
Гена помрачнел и задумался. Да, раз так, то действительно, лучше не рисковать. Он, конечно, уверен, что все Маринкины опасения бред собачий. Но береженного бог бережет. Начнет этот Дима помогать Лене осваивать компьютер, вотрется в доверие, а там... Высокий, умный, хорошенький. И хотя мы видали всяких − но лучше ему быть от нее подальше.
— Тогда и ты потихоньку отдаляйся от нее, — посоветовал он Маринке, — вроде, ты сильно занята, тебе некогда. Гуляй со своим Димой не в нашем парке, а где-нибудь еще. Скажи: не хочешь, чтобы родители видели − мол они ругаться начнут за уроки и тому подобное. И перестань нас приглашать на свои концерты. Не напоминай Лене о них.
— А ты тоже форсируй ваши отношения — не останавливайся на достигнутом. Чем раньше у вас все произойдет, тем лучше и для тебя, и для меня. Ты понял?
— Все я понял. Ладно, договорились. Ну, я пошел.
И с тяжелым сердцем он ушел от Маринки. Шел домой и терзался. Да что же это такое! Из-за ее дурацкой красоты он всю жизнь должен трястись, что ее уведут. Как жаль, что он не всемогущий султан какой-нибудь или шах. Запер бы ее в золотом дворце и никому не показывал. Так ведь нет — он всего лишь школьник из бедной семьи, не самый умный и, увы, не самый красивый. В одном Маринка права — ему надо спешить. Надо побыстрее добиться ее любви. Господи, кто бы подсказал, как?