Сю-ни

В одной из захолустных деревушек провинции Жэхэ жила маленькая крестьянская семья. В этой семье осталось всего два человека: дед и внучка. Старик часто болел и целыми днями лежал на кане. Внучка Сю-ни рубила в лесу хворост и работала в поле. Это и давало им средства к жизни. Сю-ни росла красивой, крепкой, трудолюбивой девушкой. Парни всей деревни вздыхали о ней. Но хотя ей и исполнился уже двадцать один год, она ещё не была замужем. Объяснялось это просто: одиннадцати лет девочку обручили и отдали в семью её будущего мужа. Однако «муж» умер, когда ей исполнилось пятнадцать лет, и она вернулась к деду. Это неудачное замужество ранило её душу. Кроме того, нужно было ухаживать за больным дедом. Поэтому она не спешила выходить замуж. Дряхлый и больной старик нуждался в постоянном уходе, и внучка не могла его покинуть. Так они и жили вместе. Старик очень любил внучку, и когда замужние дочери присылали ему несколько рисовых лепёшек или солёные утиные яйца, он всегда оставлял большую часть для Сю-ни.
Земля, которую обрабатывала Сю-ни, принадлежала помещику, и из урожая после внесения арендной платы у них почти ничего не оставалось. Чтобы заработать на чашку жидкой рисовой болтушки для старика, Сю-ни в свободное от работы в поле время брала топор и отправлялась в горы за хворостом, а вечерами пряла. Односельчане хвалили эту скромную девушку. Зимой, когда Сю-ни исполнился двадцать один год, случилось несчастье. Проживавший в Бэйпине крупный помещик Линь Бо-тан собственной персоной пожаловал в деревню для сбора арендной платы. Здесь он случайно увидел Сю-ни. Поражённый красотой девушки, помещик захотел сделать её своей наложницей. Ему шёл пятьдесят второй год. У него в доме уже побывало несколько красивых наложниц, которых он покупал в публичных домах, но его первая жена – Сюй Фэн-ин – неизменно выгоняла их из дому. Теперь, когда ему приглянулась Сю-ни, свежая, немного диковатая деревенская девушка, он не захотел упускать её из рук.
Чтобы сломить сопротивление крестьян и собрать с них арендную плату, он попросил губернатора провинции Тан Юй-линя прислать военную полицию. Одинокий и слабый старик и его внучка оказались в полной власти помещика-деспота. Так Сю-ни стала наложницей Линь Бо-тана. Она целыми днями плакала, несколько раз пыталась покончить с собой, искусала Линь Бо-тану все руки, но ничего не помогало. Помещик только покручивал усы и посмеивался.
Через два месяца Сю-ни почувствовала, что она беременна. Линь Бо-тан перевез её из родной деревушки в свой дом в столице.
В ночь, когда внучку увезли из деревни, её дед доковылял кое-как до речки, протекавшей неподалеку, и бросился в неё...
Попав в городской дом Линь Бо-тана, Сю-ни из живой, сообразительной девушки превратилась в угрюмое, забитое существо. Целыми днями от неё нельзя было добиться ни слова. Она ела, работала, но большую часть времени сидела, уставившись глазами в стену, словно стремилась пробуравить её взглядом. Узнав, что Сю-ни беременна, Сюй Фэн-ин – жена помещика – сразу изменила к ней своё отношение. Это объяснялось тем, что сама она рожала несколько раз, но ни один ребенок не выжил. Она надеялась, что Сю-ни родит для Линь Бо-тана сына.
У Сю-ни родилась дочь... Состояние молодой матери улучшилось. Всю свою любовь и надежды она перенесла на ребенка. С какой нежностью она ухаживала за своей беленькой, толстенькой дочуркой! Стоило только девочке улыбнуться, как печаль, горе и позор забывались и опустошенное сердце вновь наполнялось жаждой жизни.
По ночам, когда старый Линь Бо-тан уходил к другим наложницам, Сю-ни тихонько вставала, меняла пеленки, кормила ребенка грудью, целовала румяные, пухлые щёчки и ласково шептала:
– Доченька, расти скорей! Живи! Твоя мама всегда будет с тобой!..
Слёзы, которых уже давно никто не видел на её глазах, капали на чистое личико девочки. Сю-ни решила жить ради своего ребенка.
Девочке исполнился год. Она начинала говорить, водила маленькими пальчиками по лицу матери, хватала ее за волосы – и на лице Сю-ни появлялась счастливая улыбка.
Однажды Сюй Фэн-ин позвала Сю-ни к себе в комнату. Взяв из рук матери ребенка, она перестала улыбаться и сказала:
– Это ребенок моего мужа, я хочу оставить его у себя. А ты, бесстыдная нищенка, немедленно убирайся отсюда!
Сю-ни обезумела: она кричала, билась головой о стену, дралась, как тигрица, отбивая своего ребенка. Но всё было напрасно. Линь Бо-тан, позабавившись ею вволю, задолго до этой сцены предусмотрительно скрылся.
– Мама! Мама! – кричала девочка, протягивая ручонки к Сю-ни. – Хочу к маме!
Слуги выволокли Сю-ни на улицу и бросили в поджидавшую у ворот машину...
* * *
На первых порах супруги Линь хорошо относились к девочке, которую назвали Дао-цзин. Но когда девочке исполнилось три года, Сюй Фэн-ин сама родила сына. С этого времени начались невзгоды маленькой Линь Дао-цзин: её постоянно били, спала она вместе со слугами, ей не разрешалось входить в дом, и она целые дни проводила на улице, играя с детьми мусорщиков.
Однажды зимой Сюй Фэн-ин позвала Дао-цзин в дом и заговорила с ней неожиданно ласково. Заметив, что ребёнок дрожит и заикается, она удивленно притянула девочку к себе и спросила:
– Что с тобой, Дао-цзин??
– Чешется!..
К этому времени девочке было уже семь лет. Напуганная неожиданным вызовом к мачехе, она шмыгала носом и была готова расплакаться.
Неожиданно у Сюй Фэн-ин появилось сострадание к Дао-цзин. Она сняла с девочки рваную ватную куртку. Беглого взгляда было достаточно, чтобы увидеть кишащих на ней вшей.
Умиляясь своему великодушию, Сюй Фэн-ин бросила куртку в пылающий камин. Сюй Фэн-ин внимательно осмотрела маленькую, посиневшую от холода Дао-цзин и, повернувшись к лежащему на диване с газетой Линь Бо-тану, сказала:
– Я уже несколько дней присматриваюсь к ней: красивая девчонка! Отдадим её учиться, а когда вырастет – мы не прогадаем!
Покручивая усы, Линь Бо-тан кивнул головой:
– Хорошо! Ты, жена, всегда отличалась проницательностью. Раньше говорили: «Необразованная женщина более добродетельна». Но эти времена прошли. Отдадим её учиться!
Так маленькая Дао-цзин попала в школу. Она полюбила книги и росла смышлёной, но замкнутой девочкой. Целыми днями она молчала, и те, кто не знал её, могли принять девочку за глухонемую. Младший брат, избалованный матерью и подстрекаемый ею, часто обижал Дао-цзин, но она никогда не плакала. Дао-цзин обычно молча переносила обиды; но порой в ней закипал гнев, и она давала сдачи мальчишке, хотя этим и могла заслужить более жестокие побои.
Когда мачеха наказывала Дао-цзин, она не пользовалась ни тростью, ни плетью: ей нравилось щипать и кусать девочку. Как-то раз вечером, когда Дао-цзин уже задремала, брат разбил любимую вазу матери, а осколки положил возле Дао-цзин. И вот безмятежно спавшая девочка была разбужена неожиданным градом ударов. Она сразу же поняла, что произошло и, стиснув зубы, приготовилась к издевательствам.
– Собачье отродье! Совсем обнаглела! Ты мне ответишь за вазу!..
Ноги Дао-цзин вспухли от щипков, руки были искусаны до крови, но она не плакала, не просила прощения. Из ее глаз, сверкавших упрямым блеском, не упало ни одной слезинки.
Так и жила она в этой семье, как собачонка. Во всём доме лишь одна старая служанка – бабушка Ван любила девочку и заботилась о ней. Она часто ласкала ее, но делала это тайком, так как боялась госпожи. Дао-цзин любила старушку; и когда девочке бывало особенно тяжело, она всегда уходила к ней в комнату и здесь давала волю своим слезам.
После того как Дао-цзин окончила начальную школу и поступила в женскую среднюю школу, отношение к ней мачехи заметно улучшилось. К этому времени Дао-цзин стала стройной, красивой девушкой с правильным овалом чистого, как мрамор, лица. Густые чёрные брови доходили почти до висков. Но самым прекрасным в облике девушки были её трогательно печальные глаза. Сюй Фэн-ин немало радовала расцветающая красота девушки; она чувствовала необходимость дать ей образование, так как только после этого можно было выдать Дао-цзин замуж за богатого и влиятельного человека.
В первый день занятий, когда она собиралась в школу, отец и мачеха были так рады, что вышли провожать её до ворот и даже усадили в коляску рикши. Линь Бо-тан, нарядившийся по этому случаю в длинный шёлковый халат, покручивая усы, стоял на каменных ступенях у ворот дома. Задумавшись на мгновение, он рассмеялся и довольным голосом сказал Дао-цзин:
– Ну, вот ты и барышня. Поздравляю! Ты поступила в среднюю школу, а это всё равно, что сдать экзамен на сюцая*. Ха-ха-ха!

* Сюцай – первая учёная степень в феодальном Китае, дававшая право на получение государственных постов.

"Песнь молодости" Ян Мо
(перевод с китайского О. Васькова, Ю. Лысенко и В. Феоктистова; 1959)