Про кота по имени Пух.

Когда-то у нас жил кот. Нет, не так… Когда-то у нас жил КОТ.

Надо сказать, что в нашей семье, многодетной, с колоссальным перевесом в сторону мальчиков ( 3 брата и я одна сестра), кошки, собаки, мышки, птички, ежики и бог знает, кто еще не переводились. Они появлялись, отогревались у нас, потом исчезали – либо отправлялись дальше странствовать, либо разбирались многочисленными друзьями. Родители давно уже смирились , при появлении новых питомцев даже не вздыхали : ну одним больше, одним меньше… Пусть бегают, чего там.

Но этот КОТ у нас задержался. Может быть, потому что он родился в нашей квартире и считал именно ее своим домом. Его мама досталась нам в наследство от дальнего родственника, который уезжал за границу на ПМЖ и не мог ее с собой взять. Он приучил ее есть сырую картошку и хлеб, будить его по утрам громким мяуканьем и гулять на улице самостоятельно. В итоге кошка окотилась четырьмя котятами, трех из них с удовольствием забрали наши многочисленные друзья, а один немного задержался. Он был самый крупный в помете, самый красивый, и мы тщательно выбирали ему хозяина. Но как-то кошка, улучив момент, выбежала на улицу и пропала. Может, пошла искать своего прежнего хозяина. Мы, конечно, ее долго искали, братья даже облазили все подвалы в округе, но так и не нашли. Мама расстроилась, она успела к кошке привязаться, ей нравилось, как та выпрашивала у нее сырую картошку и громко мяукала по утрам. Поэтому последнего котенка решено было не отдавать. Мама, недолго думая, назвала его Пушком, а когда котенок вымахал в здоровенную зверюгу, мы стали звать его Пухом (все-таки Пушок-это несолидно).

Пух жил у нас уже полгода, проявляя своенравный и свободолюбивый характер, гуляя, где ему вздумается, приходя домой только поесть и поспать. Ну никак не получался из него милый домашний любимец! Братья приучили его бросаться на раскрытую ладонь, бороться с ними, бегать за мячом, приносить игрушки, с громким мявом подбегать к ним на улице и здороваться. Меня и маму Пух за хозяев не считал, милостиво позволял себя кормить и чесать. Братьев воспринимал как товарищей для игр. Единственным существом, которого уважал и опасался Пух, был папа. Папа кошек терпеть не мог, Пуха чаще всего в упор не видел, а тому, складывалось ощущение, позарез надо было, чтоб его заметил именно папа. Чего он только не вытворял, чтоб привлечь его внимание! Неожиданно бросался из-за угла под ноги, так, что папа запинался и чуть не падал. Приносил ему на подушку мышей - делился добычей. Усаживался прямо перед столом, когда папа садился обедать, и, дождавшись, чтоб на него посмотрели, картинно задирал лапку, что, конечно, очень повышало аппетит… В общем, Пух, безусловно, считал себя главным существом в доме (ну практически главным, если не принимать в расчет папу).

Его господство закончилось в один день. Однажды я пришла домой и вытащила из-за пазухи маленькое смешное существо – крохотную собачонку. Щенок помещался на ладони ,еле стоял на лапках и был невероятно ушаст. Он чихнул, постоял немного, а потом весело поковылял к вытаращившему на него глаза коту. Он не знал, что это за большое пушистое существо, он вообще мало что знал об окружающем мире. Пух зашипел, отпрыгнул от щенка на метр и прижался к полу, не сводя с него глаз. А щенок даже не заметил, что его невежливо отшили, он присел и сделал лужицу на ковре. Этого Пух просто не мог стерпеть и, еще раз негодующе фыркнув, запрыгнул на шкаф. Щенок подрожал задними лапками, и, не выдержав собственного веса, уселся в свою же лужицу. Со шкафа снова донеслось фырканье, теперь уже презрительное. Я подняла собачку, помыла, утешила и определила в коробку. За всеми моими манипуляциями Пух наблюдал, не спускаясь со шкафа. Вечером он отказался от еды, даже любимой куриной печеночкой не соблазнился.

Я переживала, чувствовала свою вину, но избавиться от собачки тоже не могла. Щенок и так настрадался: его выкинули на помойку, и он бы не выжил, если бы я его не подобрала. Мы с мамой опасались, что Пух обидится и сбежит от нас, ведь он так и просидел весь вечер, сверкая глазами со шкафа.

Ночью щенок стал поскуливать. Сначала тихо, еле слышно, потом все сильнее. Наверно ему снилась помойка, где он чуть не погиб. А может, ему было холодно, не хватало теплого маминого живота и ее уютного сопения. Он стал тыкаться носиком в стенку коробки и плакать все громче и громче. И вдруг, в тот момент, когда он наверно уже совсем замерз и отчаялся, рядом с ним очутилась мягкая меховая шубка. Она была восхитительно теплая, и, хотя совсем не пахла мамой, но издавала такое приятное мурчание, что щенок сразу перестал плакать, свернулся клубочком и тихонько заснул.

Утром я увидела, что в коробке мирно спят щенок и Пух. Причем Пух мурлыкал так, что перекрывал даже тарахтенье холодильника.

Вот так они и жили у нас, щенок по имени Щен и кот по имени Пух. Пух научил щенка умывать лапками мордочку и играть мячиком и бабочкой. А Щен, в свою очередь, научил кота обнюхиваться при встрече, как это делают собаки – мордочка к мордочке и под хвостиком. Спали они всегда вместе, ели из одной миски, вместе играли с моими братьями и добивались внимания папы. А как весело они играли друг с другом! На них приходили посмотреть все соседи. Когда Пух приболел, Щен не отходил от него даже на минуту, лежал рядом и вылизывал ему мордочку. Было видно, что Пуху это не очень-то нравится, но он не сопротивлялся и не отворачивался.

Прошло уже много лет, у меня, к сожалению, не осталось фотографий, но каждый раз, когда я вспоминаю о Пухе, то сразу же вспоминаю и Щена и думаю о том, что заставило тогда ночью молодого, очень своенравного и ревнивого кота пригреть маленького писклявого щенка? Ведь ни о каких материнских инстинктах речи быть не может. Может он просто пожалел его? Но что бы это ни было, это послужило началом великой дружбы, о которой я до этого только читала в книжках и никогда не думала, что судьба подарит мне счастье увидеть подобное и даже быть частью этого.