Неудобный поэт Юнна Мориц

«Хорошо — быть молодым,

За любовь к себе сражаться,

Перед зеркалом седым

Независимо держаться,

Жить отважно — черново,

Обо всем мечтать свирепо,

Не бояться ничего

– Даже выглядеть нелепо!»


И это не позиция. Это просто — Юнна Мориц




1937 год, оказавшись страшным годом для русской интеллигенции, в качестве компенсации, что ли, одарил нас целым поколением замечательных писателей. Белла Ахмадулина, Андрей Битов, Александр Вампилов, Владимир Маканин, Валентин Распутин...

В этом славном и сложном ряду стоит и имя, пожалуй, самого неудобного поэта современности Юнны Мориц. С одной только оговоркой: она никогда не числила себя «в ряду». Разве что в «черных списках». «И в черных списках было мне светло,/И многолюдно в одиночестве глубоком...» – написала она о себе недавно, подводя итог своей творческой биографии. Поэты любят парадоксы. Но для Юнны Мориц парадокс – не прием и даже не принцип, а некая неизбежная составляющая жизни.


«В год моего рождения арестовали отца по клеветническому доносу, через несколько пыточных месяцев сочли его невиновным, он вернулся, но стал быстро слепнуть. Слепота моего отца оказала чрезвычайное влияние на развитие моего внутреннего зрения».


Во время учебы в Литературном институте отправилась в арктическое плавание на ледоколе «Седов», была на зимовках на мысе Желания на Новой Земле. Здоровый поступок для начинающего советского поэта. Но не для Юнны Мориц.


«Законы арктического сообщества повлияли так сильно на мою 19-летнюю личность, что меня очень быстро исключили из Литинститута за «нарастание нездоровых настроений в творчестве» и напечатали огромную разгромную статью в «Известиях»...»


Поэтические книги издавала с разрывом в десять лет, поскольку попала в «черные списки» за стихи «Памяти Тициана Табидзе»: первая «Мыс Желания» – в 1961 году, вторая «Лоза» – в 1970-м. Уходила в детскую поэзию, где дышать было вольготней. Последнее молчание было в 90-е годы, когда все как раз отчаянно много говорили. Но при этом резко выступила против натовских бомбежек Сербии, на которые либеральная интеллигенция как раз старалась закрыть глаза. Ее поэма «Звезда Сербости» написана в жанре «плача». Но она не считает это своим гражданским поступком. «Эта поэма написана человеком того народа, который был подвергнут геноциду, о народе, который в данный момент убивают. Думаю, что именно я должна была испытать это очень сильное и глубокое потрясение. Это не гражданская позиция, а позиция человека, на которого бомбы летят. Почему, когда евреев убивают в Бабьем Яру, – это глубокое личное переживание, а когда убивают сербов в Белграде, – это гражданская позиция?»


«Я верую в Творца Вселенных, в безначальность и бесконечность, в бессмертие души. Никогда не была атеистом и никогда не была членом какой-либо из религиозных общин. Множество сайтов, публикующих списки масонов России, оказали мне честь быть в этих списках. Но я – не масон».


Юнна Мориц – изумительный пример поэта, отстоявшего себе в жизни только одно, но зато исключительное право: быть Поэтом. Ее боятся маститые критики и обожают начинающие поэты, причем самых разных вкусов и направлений, инстинктом чуя в ней образец для подражания, не творческого, но жизненного.Павел Басинский