Чудо

…Таня увидала над собою старый парк, высокие липы, которые касались сплетёнными, как руки, ветвями крыши усадьбы. Это было похоже на полупрозрачный гроб, в котором она должна была умереть во второй раз.

Ей этого сильно не хотелось. Несмотря на горе, её постигшее, несмотря на то, что двое мужчин всю ночь что-то искали внутри неё, а третий просто смотрел на то, как ищут, мир был прекрасен. Хоть и печален одновременно. Не там они искали, эти двое несчастных, не в то время и не в том месте, потому ничего и не нашли. А она служила им, как могла, стараясь переступить через собственное бесчувствие, укоряя себя в равнодушии, непокорности и непоследовательности. Утешить собой даже этих, разве не этого она хотела?

Если бы она была умнее и жила бы не только сердцем, то она бы уязвила себя в услужливости злу. И далее по всем пунктам: не служить злу, противостоять и бороться с ним, выжигая его огнём. Но Татьяна была от этого далека. Не только потому, что мозг её не мог выстроить элементарной логической цепочки, но против подобной логики восставало всё её существо: служить, перетерпеть и быть соломой, которая переживёт и додавит грозное, но хрупкое внутри железо.

<...>

Через решётки на окнах пробивался солнечный свет.

Таня внимательно вглядывалась в лицо соседок. Чем помочь и что им нужнее? Она решила, что ближайшей, с одутловатым и поросшим волосами лицом, она будет подавать судно. Какое судно, зачем, если соседка ходит на собственных ногах даже без костылей? Татьяна не могла этого объяснить, но почувствовала позвоночником, что женщина скоро сляжет и будет иметь потребность в мочеиспускании каждые пятнадцать-двадцать минут. Нянечек не найдется, санитаров не докричишься. Тогда и понадобятся любовь, терпение и надежда, что материализуются в обыкновенное судно, не совсем чистое, с полоской ржавчины в районе носика, Таня будет выносить его в уборную и тщательно мыть голыми руками, подставив под струю мутной воды.

А у другой, которая сидит сейчас к ней спиной, скорее всего, будут пролежни. Здесь всё окажется сложнее. Как её приподнимать с постели, как держать на весу, чтобы протереть раны? У одной сил не хватит. Следовательно, нужно попросить ещё кого-то, чтобы помогли, авось найдется хоть одно открытое сердце и надёжные крепкие руки, которые помогут сдвинуть, приподнять…

Здесь всё было более или менее ясно. Но неясным оставалось одно – собственная судьба. Она, как речная вода ранним июльским утром, была подёрнута непроглядным туманом. Кто поможет ей самой, если будет нужно, кто защитит? Таня не знала ответа и не догадывалась про то, что безответной любви не бывает. Что любовь, которую мы отдаем, равна количеству любви, которую мы получим в будущем.

Неожиданно она увидала перед собой подвижную, словно весенний лучик, веселую верткую птицу. Величиной с воробья и пёструю, словно носки из сельпо.

Таня не знала её имени, и ей стало жалко, что не может позвать птицу и подружиться.

Птица сидела с противоположной стороны окна, на воле и, кажется, тоже заприметила Татьяну.

Посмотрела ей в глаза.

Негромко клюнула мутное стекло.

Вспорхнула и, показав зелёную грудку, улетела.

"Чудо" Юрий Арабов