Бусы

Людмила стояла напротив новостного стенда на первом этаже здания строительной компании, где она работала, и просматривала размещенную информацию.
Ничего особенного. Вот объявление о продаже загородного участка, вот ищут владельца утерянной и найденной перчатки, вот предлагают в «добрые руки» ангорских котят, вот приказ руководства о предстоящих выходных днях в честь приближающихся новогодних праздников, вот информация о благотворительности…

«Дорогие коллеги!
Накануне Нового года предлагаем вам принять участие в благотворительной акции в поддержку детей-сирот или детей, оставшихся без попечения родителей, а именно маленьких воспитанников Дома-интерната N4 г.Новосибирска.
Предлагаем вам самим стать Дедом Морозом или Снегурочкой, исполнив самые заветные желания детей, подарив им новогоднее чудо и частичку тепла ваших сердец!
Вы можете прочитать письма детей с пожеланиями Дедушке Морозу и выбрать для себя одно понравившееся. Подарки для детей принимаются до 25 декабря в комнате 14.01, 7 этаж.
Давайте же сделаем так, чтобы ни один ребенок не остался в праздник без подарка!
С наступающим Вас Новым годом!
Администрация.»



Дальше висели письма ребят. Кое-какие места уже пустовали, сотрудники потихоньку разбирали письма себе. Слезы застыли комком в горле, когда Людмила читала эти строки. Корявым почерком, кто с ошибками, кто аккуратно, дети обращались к Деду Морозу, просили о незатейливых подарочках, об исполнении мечты, рассказывали о своей учебе, о житье-бытье… Сквозь строки угадывались судьбы детей, их характеры, их настроение, их ожидание, и их вера… и трагедия… Жаль было всех невозможно, до боли в груди…

«Дедушка Мороз!
Меня зовут Света, мне 8 лет. Я учусь во втором классе. Принеси мне, пожалуйста, заколки для волос и пенал – розовый с цветочками, как у Маши. И наклейки. Желаю тебе здоровья!
Света Горюнова.»

«Привет, Дедушка Мороз и Снегурочка!
Меня зовут Вадик Хмылов, мне 7 лет. Учусь я на «4» и «3». Я хочу конструктор, чтобы делать машинки. Мне нравится играть в машинки с моим другом. У меня есть друг. Буду тебя ждать! Спасибо!»

«Здравствуй, Дед Мороз!
Я знаю, ты самый крутой. Пришли мне, пожалуйста, футбольную форму команды «Спартак». «Спартак» рулит!
Андрей Б., 13 лет»

«Здравствуй, Дед Мороз!
Принеси мне платье голубое, как у принцессы Флорины из мультика. И зеркальце, и косметику. Я учусь хорошо. Меня зовут Вика, мне 9 лет.»

«Милый Дедушка Мороз!
Я мечтаю, чтобы ты принес бусы для моей мамы. Я ее очень люблю. Хочу, чтобы она не пила и была самая красивая. И забрала бы меня домой. Саша Севостьянов, 8 лет. »

Люся покачнулась, пытаясь устоять на ногах, на пару секунд прикрыла глаза… Перечитала письмо снова и снова… Как жаль было этого ребенка, этого мальчугана, единственного, кто попросил что-то не для себя.. Какая драма была в этом письме, какая беззащитность, какая изнанка жизни, какая надежда…И это имя...
Личные вспоминания терзали и разрывали душу…
«Сашенька, милый ты мой, сыночек, ангел мой…»
Сане исполнилось три года два месяца, когда он выпал из окна их квартиры на четвертом этаже. Няня недосмотрела. Просто отвлеклась на минуту. Полез на подоконник, увлекшись чем-то, одному ему известным, потянул открытую для проветривания створку окна, и…
Это был самый страшный день в ее жизни. Потом были дни, которые она не запомнила. Не жила. Онемела. Ослепла. Оглохла. Не могла простить себе, поверить… Говорят, что Бог посылает нам ровно столько, сколько мы можем вынести… Люся механически ходила на работу, что-то даже ела, даже спала, что-то кому-то говорила, чтобы только не думать… Пустота…
Для нее Санька просто улетел, как ангел… Так она решила. Придумала себе.
Муж ушел от нее не сразу. Пытался ее расшевелить, поддерживал, берег от самых страшных моментов во время похорон, взял на себя поминки, все хозяйство… Люся где-то читала, что, если Вы не знаете, как поступить и совсем невмоготу - «живите так, делайте то, чтобы вы делали обычно, и боль притупится». Но нечем было жить. Невозможно было смотреть в глаза друг другу. Ей бы его пожалеть, прореветься самой и взять себя в руки, сохранить семью… Но не смогла. Горе кого-то сплачивает, а их разъединило. Навсегда. Навалилось тяжелой одуряющей пустотой, подминая под себя дни, ненужные и без всякого смысла.
С Сергеем, своим будущим мужем, Люся познакомилась в поезде. Где она, будучи студенткой факультета иностранных языков пединститута, подрабатывала летом проводницей дальнего следования. Влюбилась в этого сильного, сероглазого, широкоплечего, веселого парня сразу. Они проговорили тогда всю ночь, стоя в тамбуре поезда Москва-Владивосток. А потом, через несколько дней, он ее нашел. Подошел прямо на вокзале с букетом белой душистой сирени. К поезду, в ее смену…
Будущей свекрови Люся показалось слишком интеллигентной и гордой: «Не пара. Найдешь себе получше». Но Серега был упрям, он влюбился, все уже решив для себя, и его было не остановить.
Жить после свадьбы с его родителями было тяжело. Сергей работал допоздна. Люся весь день старалась лишний раз не выходить из комнаты, не попадаться на глаза. Все было «не так». «Не так моешь тарелки», «тонкими кусками хлеб режешь», не так сидишь, не таким тоном ответила, не так посмотрела. Помнила Люся, как свекровь спичкой проверяла под диваном качество ее мытья полов. Помнила, как сушила на себе, теплом своего тела, детские пеленки, чтобы не портить внешний вид кухни. Как купала малыша, следуя глупейшим предрассудкам, только в распашонках, чтобы тот «не замерз»… Характер у свекрови был тяжелый и властный, спуску она не давала никому. Сергей ничего этого не видел. Приходил поздно, уставший. Жаловаться было стыдно, и скандалов не хотела, жалела мужа. Соседка, мудрая женщина, сказала как-то: «Уходите на частную квартиру, тут добра не будет».
Однушка с дощатыми полами на окраине города показалась хоромами для троих. Люся почувствовала себя хозяйкой, женой. Сшила шторы, покрасила рамы, батареи, все отмыла, отдраила до блеска. И няня к сыну нашлась, - пенсионерка из соседнего подъезда, приятная, тихая женщина. И Люся смогла выйти на полставки на работу преподавателем немецкого языка в техникум, и заняться разовыми переводами, надо было зарабатывать, помогать мужу содержать семью... Сколько было надежд, сколько планов… И так все закончилось… Так страшно. Так беспощадно.

Людмила с трудом «смахнула» с себя воспоминания. Надо было крепиться. Сотрудники возвращались с обеда, поглядывали на нее, останавливались, здоровались. Еще раз перечитала письмо мальчика. Так захотелось сделать для него что-то светлое и доброе, сделать именно для этого ребенка. Она решительно протянула руку и забрала со стенда письмо.

* * *
Бусы были из лазурита – сочно-синего, с темными и белыми прожилками необыкновенно красивого камня! Причудливо нанизанные, неправильной формы бусины. Синие как море, как небо весной, как слезы матерей, как глаза ее сына… Она выбирала их долго, с особой тщательностью. Камень становился горячим от прикосновения, и, словно живой, вбирал в себя тепло ее рук. Когда-то почти такие бусы были у ее бабушки.
Людмила знала, что лазурит приносит познание истины, открывает тайны, дает удачу и процветание. Лазурит по поверью является также и удивительным талисманом любви: охраняет человеческие отношения от вторжения "посторонних", укрепляет веру друг в друга, умиротворяет и способствует взаимопониманию. Вычитала в журнале, что камень еще хорошо служит тем, кто хочет обновить свою жизнь, испытать свои возможности, открывать новое, в том числе помогает и реорганизовать финансовые дела. В качестве оберега он защищает владельца от обид и незаслуженных нападок, клеветы, наветов, а злых людей заставляет раскаяться и повиниться, став человеком искренним и добрым…

Подарок для неизвестной женщины, для алкоголички, бросившей своего ребенка… Только дети с их чистой душой могут так любить, любить безусловной любовью, любить безотносительно и так настояще… В чем-то она даже завидовала сейчас этой женщине. У нее был любящий сын, живой сын… И кто знает, может быть, все не так просто и однозначно, может быть, стоит ей помочь или хотя бы пожалеть…
* * *
В комнате администрации шла работа по упаковке подарков, принесенных сотрудниками, откликнувшимися на призыв и принявшими участие в благотворительной акции в поддержку детей Дома-интерната. Председатель профкома Лариса Петровна и секретарь управляющего Наташа занимались этим с самого утра.

- Добрый день, Лариса Петровна! Принесла свой вклад. Может, помочь?
- И тебе добрый! Молодец! Благое дело. Будем очень признательны, а то что-то совсем мы тут закрутились. Рук не хватает.

Люда с удовольствием заворачивала подарки в пеструю оберточную бумагу, вкладывала в каждую коробку именные открытки с приятными новогодними пожеланиями от Дедушки Мороза, вязала банты и подписывала детские имена.

Вот и ее подарочек! Бусы вместе с открыткой она заботливо уложила в середину сладкого подарка для мальчика. Обернула коробку с особым чувством синей блестящей фольгой и чуть дрогнувшей рукой вывела «Для Севостьянова Саши». И так ей почему-то захотелось увидеть этого мальчишку, самой своими глазами посмотреть на его радость и удивление, что неожиданно для себя, Людмила спросила:

- А кто их повезет детям, Лариса Петровна? Когда вручать планируете?
- Да, завтра утром, Люсь. Ваня поедет, водитель, он и отвезет, передаст директору Дома-интерната, а они, уж, там сами. Должна была еще я поехать, как ответственная за акцию, да, не получается у меня, дел невпроворот.

- Завтра, ведь, суббота… Давайте, я съезжу? Я с удовольствием.
- Ты? – женщина удивленно вскинула брови. Ну, давай. Я не против. Буду признательна. Если сможешь, возьми фотоаппарат, сделай пару кадров мне для отчетности. У них там завтра будет утренник новогодний, там и будут наши подарки вручать, будто бы от Деда Мороза. Потом расскажешь, как что прошло. Вот и хорошо, теперь я спокойна! Ваня за тобой в 10-20 заедет, - обрадовалась женщина.

* * *
Сашка Севостьянов стоял в первом ряду крайний слева. Нарядный. Как и все пацаны – в синих шортах, белой рубашке, белых носках и в серых чешках на ногах, на коленке красовалась здоровенная ссадина, щедро залитая зеленкой. Мальчика показала Люсе по ее просьбе одна из воспитателей. Сашка был немного скован, но пел хорошо, старался. Небольшого роста мальчик, худенький, со светлым ершиком волос, с россыпью неярких веснушек на бледном лице, чуть грустным, внимательным взглядом голубых глаз. Эх, Сашка, Сашка, как жаль тебя! Родной мой, как же ты похож на моего Саньку!.. Вот он как раз бы сейчас был бы такого возраста, как ты… Если бы был живой…
Утренник был не продолжительный, но хороший. Такими талантами можно было гордиться! Дети пели, танцевали, показывали какие-то нехитрые сценки, традиционно рассказывали под елкой стихи. Если бы не коротко стриженные волосы у девочек, и если бы не их одинаковые платья, шорты, рубашечки, обычный утренник в детском саду или в школе… И лица, не по годам взрослые, лица детей…Что-то было в них такое, какое-то знание, которое не нужно было бы знать еще маленькому человеку… Люда почувствовала себя неловко, понимая свое бессилие перед детским горем…И другое чувство… Стыд. За их родителей, за свою страну, за себя, за несправедливость этого мира…

Праздник продолжался. Не обошлось и без Деда Мороза и Снегурочки (судя по их оговоркам, явно переодетых местных работников). Зажгли елочку. И когда дети с радостным возбуждением накинулись на привезенные подарки, Людмила вместе со всеми счастливо и искренне рассмеялась, радуясь за детей. Первый раз за это утро.
Восторгам не было предела! Не каждый день сбываются твои желания! Сашка немного удивленно и растерянно взял свой подарок и отошел к окну, чтобы распаковать коробку. Люся наблюдала за ним издалека, затаив дыхание. Мальчик был явно взволнован. Он аккуратно развязал бант, тщательно расправил края обертки, чтобы не надорвать фольгу, и не спеша раскрыл коробку. Увидел сладкое содержимое, взгляд его изменился и потух. Он медленно закрыл коробку, сгреб ее вместе с оберткой и побрел из зала.

Люся бросилась за ним.
Сашку она нагнала уже в рекреации. Сбавила ход, тронула легонько за плечо:
- Привет! Какой ты нарядный! А я – Людмила! Вот пришла к вам в гости, посмотреть на ваш праздник, как вы поете и танцуете! Вы просто молодчины!
- З-з-здрав-в-в-ствуйте…, - парнишка явно заикался.
- А тебя как зовут?
- Са-а-ан-н-н-я… - смущаясь, проговорил мальчик. Людмила вздрогнула.
- Знаешь, Саня – это мое любимое имя, так звали мое… Я потом тебе расскажу…
Тебе понравился твой подарок?
- Да, - равнодушно ответил Сашка.
Только Д-д-деда Мороза не с-с-существует…
- Почему ты так думаешь?
- Я в-в-видел, это не Дед Мороз был на п-п-пр-р-разднике, это наш завхоз п-п-переоделся... Он к-к-каждый новый год так наряжается. Малышня верит, а я нет. И Снегурочка не Снегурочка в-в-вовсе, а наша медсестра…
- Ты знаешь, мне кажется, что у Дедушки Мороза столько дел, что, естественно, ему нужны помощники. Он же не может быть везде одновременно, столько детей в разных городах ждут его, как думаешь?
- Ну-у-у, н-н-не знаю… Н-н-наверное…
- Но верить в него надо. Я, вот верю, хоть и взрослая. И даже желания загадываю, правда! И ты верь!
- Х-х-хорошо…
- И подарки у него настоящие. Вот ты что загадал в письме? Ты писал Дедушке Морозу письмо?
- П-п-писал. Н-н-ничего там н-н-ет, я проверил.
- Может быть, ты невнимательно посмотрел? Давай, еще раз вместе!?
Сашка послушно поставил коробку на пол и недоверчиво стал вынимать оттуда и складывать прямо на пол аккуратно конфеты, шоколадки, мандаринки, мармелад…
- Давай, я подержу, - Людмила подставила руки под сласти.
Бусы лежали на самом дне. Лазоревые как небо, синие как морская гладь…
Неверя своим глазам, Сашка схватил их и прижал к груди, захлебываясь от счастья.
На дне коробки лежала открытка:

«Дорогой Саша!
Я знаю, что ты весь год хорошо учился, старался, и узнал много нового! Поэтому передаю тебе заветный подарок!
Если ты будешь стараться, то добьешься всего, что пожелаешь! А мое волшебство поможет тебе преодолеть любые преграды на пути исполнения любых твоих мечтаний и желаний!
Поздравляю тебя с Новым Годом!
Любящий тебя всем сердцем,
твой Дедушка Мороз»

Сашка стоял, прижав к себе бусы и открытку, и бесшумно плакал сквозь улыбку. Людмила обняла его крепко, и поняла, что от себя уже не отпустит…
* * *
Документы на усыновление она оформляла долго и терпеливо. Справка о зарплате, о наличии своего жилья, справка из одного диспансера, из другого, справка о состоянии здоровья, справка об отсутствии судимости, копия свидетельства о расторжении брака, заключение о состоянии здоровья, справки, справки, справки…
Коллеги отнеслись к новости по-разному. Кто-то не одобрял, отговаривал - не без этого, но всё же больше было доброго отношения тех, кто знал ее историю, те без лишних слов помогли Людмиле участием и деньгами... Пришлось и на матпомощь подать. Людмиле надо было обставить будущую комнату мальчика, полностью обновить его гардероб, купить книги, учебники… И еще нужно было обязательно показать Сашку врачам по поводу заикания.
За прошедшие месяцы с их знакомства, Людмила очень подружилась с Сашей. Чувствительный к доброте и теплу, ребенок раскрывался для нее с самых замечательных сторон. Мальчишка неплохо учился, был самостоятельным, пытался заниматься спортом, умел общаться со сверстниками, его уважали. Люся уже знала, что в доме-интернате он почти два с половиной года, что отца у него нет, а мать навещала его всего один раз. Что мать Саши пила и пьет, что ее лишили родительских прав, что Сашка много пережил и насмотрелся в детстве, что рос в равнодушии, без особого присмотра, без ухода и внимания. Людмила хотела подробнее узнать о его семье, но информации было мало. Знала только, что у матери Саши было незаконченное высшее образование, и вроде бы, она была из довольно интеллигентной семьи, что отец ребенка ее бросил во время беременности, видимо, это ее и надломило…
Саша не говорил о матери, но явно ждал ее. Однако Людмила понимала, что ждал он, скорее, не ее, а придуманный им образ светлой и любящей мамы, ласковой и доброй. Маму ждет каждый ребенок в любом Детском доме, и будет ждать всегда. Это тепло, тепло своей души, Люся и хотела отдать мальчику. Отогреть его.

Она не приносила ему слишком дорогих подарков, не задабривала, не сюсюкала, общалась на равных, как с другом, и Сашка тянулся к ней.

И поэтому, в один из весенних дней, когда они сидели на скамейке под молодыми кленами в скверике у Дома-интерната, и Сашка оживленно, слегка заикаясь, хвастался своими успехами в школе, когда она, посмотрев ему прямо в глаза, вдруг, спросила: «Пойдешь ко мне жить? Хочешь?», он быстро утвердительно кивнул головой.

С этой минуты жизнь Людмилы наполнилась смыслом, утерянным когда-то, и вновь обретенным. С этой минуты она начала собирать документы на усыновление.
* * *
Стоял солнечный апрельский день. Небо Новосибирска было ярким, чистым, воздух насыщенным, земля просыпалась ото сна первой нежной травкой, птицы возбужденно щебетали и пели гимн наступившей весне!

Людмила знала, что, если все будет хорошо, на днях она заберет Сашку домой. Все было готово для его приезда, даже комната. Оставались пустые формальности. Люся была горда собой, что все получилось, что все успела. Сегодня она приехала к директору Дома-интерната, чтобы привезти последний пакет требуемых для усыновления документов.

К Саньке заходить не стала, хотя они и не виделись почти неделю, сразу поднялась в кабинет к директору – приятной, невысокой темноволосой пожилой женщине в строгих очках.

- Людмила? Здравствуйте, я ждала вас. Проходите. Присаживайтесь, пожалуйста.
- Здравствуйте, Светлана Алексеевна! Вот, принесла недостающие справки, вроде бы все нормально. Жду - не дождусь, когда все будет улажено, и я заберу Сашу домой. Отпуск собираюсь взять, хочу с ним везде поездить – и в цирк, и в зоопарк, и в кино его сводить, пока каникулы… И в школу ведь надо записать…
- Людмила… Как вас по отчеству? Николаевна? – женщина опустилась в кресло. Людмила Николаевна, знаете, я наблюдала, как вы общаетесь с ребенком. Не скрою, мне не все равно, в чьи руки попадают дети, разное бывает… Справки-справками, а люди-людьми… Величину души не определишь никакими справками…Я тут уже двадцать два года на посту, многого насмотрелась.. В вас я была уверена…
- Что-то случилось?
- Да, случилось. Нет, не волнуйтесь, с ребенком все хорошо. Знаете, я думаю, вы поймете меня... Саши тут нет, он в Волгограде. Его четыря дня назад забрала бабушка. Она нашла нас сама, и уже оформила опеку на ребенка, ей, как родственнице, это было проще сделать...
- Как же так? Где же она была раньше? Я думала, что у Саши нет родных…

- Мы тоже так думали, отправляли запросы на наличие родственников, никого из близких не нашли. Да, мальчик и не сирота, мать жива… Только…
- Что? Скажите мне.

- Сашина мать в тюрьме, в камере предварительного заключения. В подпитии она зарезала своего очередного сожителя. Страшно. Теперь она не скоро выйдет на свободу, и выйдет ли… Пропала жизнь, так глупо... И свою, и чужие судьбы покалечила...

Сашина бабушка увидела этот сюжет в теленовостях, узнала свою дочь, с которой долгие годы была в ссоре, и сразу выехала к мальчику. А тут выяснилось, что он в Доме-интернате… Дальше вы уже в курсе. Вот так вот бывает.

Людмила не понимала, где она находится и, что ей дальше делать. Новости было сложно переварить. Она просто молчала, слепо уставившись в окно, где во дворе играла детвора. Эх, Сашка, Сашка..

- Не волнуйтесь за мальчика, он в родных и добрых руках. Бабушка еще не старая женщина, в прошлом педагог по музыке, и дедушка жив, бывший военный. Они его воспитают хорошим человеком.
- Дай, Бог. Я рада за него. Все же родные люди… - Людмила чуть не плакала.
- Знаете, а Саша больше не заикается. Как говорится, «было бы счастье, да несчастье помогло»… Когда бабушка приехала, он вспомнил ее, узнал, и, от радости, или от перенесенного стресса, не знаю, стал, вдруг, прекрасно говорить, быстро, ладно, четко…
- Да? Как здорово, я искренне рада!

- И еще… Он вас помнит. Когда он уезжал, он передал вам вот это, - Директор вынула из ящика стола и отдала Людмиле маленький белый сверточек, перевязанный ниткой. Людмила машинально положила его в карман.

- Саша попросил вас писать ему и передавал вам большой привет. Я уверена, что он полюбил Вас за это время, и вы будете общаться и следить за его судьбой, думаю, что его дедушка и бабушка будут не против. Во всяком случае, они оставили свой почтовый адрес. Вот он, - Светлана Алексеевна протянула Людмиле листок бумаги, а затем положила ей руку на плечо. От этого прикосновения, Люся почувствовала себя маленькой девочкой, и поняла, что разревется сейчас.

- Знаете, бывают минуты, когда можно не стыдиться слез. Поплачьте. А у вас все будет хорошо, верьте!

...У самой меня долго не было детей, здоровье не позволяло. Хотела взять ребенка из Дома малютки. Пришла, увидела десятки малышей, и поняла, что всех взять все равно не смогу, что жалеть надо не себя, а их, что нужно брать себя в руки и помогать, помогать... Так и устроилась на работу. Сперва нянечкой. А теперь у меня, вон, сколько детей – все они мои. Так что я как мать-героиня…
Посидите пока здесь, я сейчас вернусь.
Мне кажется, я смогу вам помочь.
Людмила сидела на стуле, думала, вспоминала свою жизнь, свое детство…Рассматривала рисунки ребят, висевшие в кабинете директора. Вот львенок сидит под пальмами, на небе облака, желтое солнышко. Вот аквариум с цветными рыбками. Вот Чебурашка с крокодилом Геной. Вот котенок сидит у миски с молоком. Вот портрет Светланы Алексеевны, как похоже! Люся улыбнулась и подумала: «Как хорошо, что Сашка нашел родных! А я... Справлюсь как-нибудь…»

Светлана Алексеевна вошла в кабинет:
- Пойдемте со мной.
- Куда?
- Сейчас увидите, - женщина тепло улыбнулась. Я хочу вас кое с кем познакомить.
Они вышли во двор, прошли через сквер в другой корпус. Людмила знала, что там размещаются детки помладше. Когда проходили через сквер, сердце опять защемило, Люся увидела знакомую скамейку и клен, под которым они так любили сидеть с Сашкой. Весеннее солнце нещадно слепило глаза… «Светит, и все ему нипочем, просто дает тепло и делает свое дело», - подумалось ей.
Они поднялись в большую, светлую комнату на втором этаже. «Игровая», - догадалась Людмила, присматриваясь.

В комнате находилась нянечка и маленький ребенок. Людмила поздоровалась. Девочка лет двух была удивительно мила. Темные кудряшки обрамляли полненькие щечки с ямочками, глаза небольшие, но яркие, умненькие, живые. Вздернутые бровки, маленький носик - очаровательное существо! Девочка стояла под окном, спиной к вошедшим, вцепившись пухлыми ручками в сиденье дивана, широко расставив для равновесия крепенькие ножки, обтянутые штанишками, и , оглянувшись, грозя упасть, серьезно смотрела прямо на Люсю. Не улыбнуться было невозможно.

- Оставь нас ненадолго, - директор обратилась к нянечке, та понимающе вышла из комнаты.
- А это что за Ангел такой?
- А это у нас Маруся. Ее оставили у нас у крыльца, в аккурат на Рождество, морозы были сильные… Хорошо воспитатели быстро заметили, не успела ничего себе обморозить.
- Как оставили? – Людмила не верила своим ушам.

- А вот так. Как собачку привязали к дереву и записку в карман положили с именем. Ребенок был грязный, истощенный. Ну, ничего, да, Марусенька? Мы справились. Накормили, подлечили, одели, обули, отогрели… Замечательная девочка, светлый человечек растет, улыбчивый. Вот только не ходит пока, а надо бы уже… Ну, ничего, и с этим справимся, да, Марусенька?
Девочка, понимая, что речь идет о ней, улыбнулась во весь свой наполовину беззубый еще рот, переступила нетвердыми ножками и повернулась к говорившим.
У Светланы Алексеевны зазвонил телефон, со словами: «Я сейчас», она вышла за дверь кабинета, чтобы не испугать малышку.

Люся осталась с ребенком вдвоем. Поведанная ей история малышки поразила ее до глубины души.
Она справилась с волнением, весело посмотрела на девочку, и не отходя от двери, присела на корточки, пытаясь стать с ней как бы одного роста. Марусенька казалась особенно маленькой на фоне большого окна, выходящего во двор.
И тут Людмиле так захотелось обнять ее и защитить, прижать к себе... Так захотелось...
Людмила протянула руки…
Маруся косолапя переставила ножки, переминаясь с ноги на ногу, доверчиво улыбнулась, качнулась из стороны в сторону, и, тихонечко оторвав поочередно ручки от дивана, сделала шаг навстречу Людмиле, остановилась, удержалась на ногах, сделала еще шажок, потом еще, еще… И пошла навстречу Люсе, прямо в ее распахнутые руки.
В этот момент в кабинет вернулась Светлана Алексеевна.
- Тааак, уже обнимаются! Что случилось? Неужели пошла? Сама?
Людмила повернула к ней счастливое лицо, продолжая обнимать ребенка.
- "Заверните" мне эту девочку.
- Ты подумала, уверена? – пожилая женщина улыбалась.
- Да.
* * *
Людмила летела домой как на крыльях. Мир вокруг опять был в ярких красках. Уже сидя в троллейбусе, она вспомнила о подарке от Сашки. Достала и развернула тщательно упакованный в выдранный из тетрадки листочек «в клеточку», сверточек.
В свертке синим лазоревым пятном, играя причудливыми узорами, лежали её бусы.

Арина Феева