Двери моего дома

Мой дом – моя крепость. Мой дом – единственное место, где я всегда такой, какой я есть на самом деле. Где не надо «соответствовать», что-то кому-то доказывать, перед кем-то извиняться за истинные или мнимые прегрешения.

Мой дом – это моя душа. Двери моего дома всегда открыты. Только дверей-то - всего одна. Как и у всякой души, у любого правильно построенного дома, дверь одна, а окон, в которые смотрит внешний мир может быть много. И окна смотрят на мир разными глазами своего дома.

Из каждого окна, если дом построен правильно – видна одна какая-то часть внешнего мира: Горы, реки, облака, моря-океаны, звезды в ночном небе, радуга над умытой землей.. в других окнах – грохочущий прибой, где ветер в бешенстве срывает с гребней пену; калека, старушка и одинокая молодая мать с младенцем, сидящие на паперти в надежде добыть грош на пропитание, хоть какое-то поддержание жизни; распластанные в нелепых ломаных позах на мокром асфальте тела жертв автомобильной аварии; судорожный треск автоматных очередей, буханье крупнокалиберного пулемета, визг рикошетов и истошный вой летящей сверху смерти, стены в выбоинах и инстинктивное, плохо преодолимое желание зарыться, переждать, выжить.. И везде люди, разные, с разными выражениями лиц, разных возрастов, пола, веры, желаний и надежд.

Всякий может прийти к дверям моего дома и постучаться. Дверь моего дома всегда приветливо откроется перед человеком, потому что дверь моя – это моя вера в человека, в том, что его помыслы чисты и он искренне желает быть со мной, поделиться своим и взять себе, то что ему нужно у меня. Он может делиться радостью и болью, недоумением и раздумьями, получая в ответ улыбку и утешение, совет или поддержку своего мнения. Человек, пришедший ко мне поделиться собственной ненавистью или злобой, не получит одобрения, но сможет, если захочет, выплеснуть в отхожее место то черное, что у него накопилось и взять себе на память или в дорогу любую картинку, любую мысль, просто – зажечь для себя лучину от того огня, который есть в доме.

Мой дом будет чутко внимать человеку и даже менять свет и цвет. Если человек голоден – дом поделится тем, что есть, если грустен- даст ему в ладонь шарик света с разноцветными огнями внутри - удивления, восторга, любви, воспоминаний, смешных случаев. Если человек весел, дом впитает его улыбку, заряжаясь, как батарейка, чтобы поделиться с кем-то еще. Мой дом лишь не стерпит, когда в нем плюют, бранятся, размахивают острым словом в попытке выбить окна, изрезать стены, сорвать картины, превратить светлое в коричневую дурно пахнущую субстанцию.

Дружба для моего дома – в отсутствии дверей, когда не надо стучаться, а просто надо войти. Как в продолжение собственного дома. Друг не должен делать только одно – лезть без спроса хозяина на чердак - к пыльным шкафам, заросшим паутиной, просевшим сундукам. Не нужно ЗДЕСЬ пытаться навести порядок и чистоту. Склепы содержат то, что не подлежит эксгумации.

Всякий человек может уйти из моего дома. То, что он принес, оставит светлый или иной след. Дом сам разберется с тем – что вымести, а что разместить на радость себе и другим людям. Уходящий всегда может забрать то, что ему по душе. Кроме тех немногих вещей, которые являются неотделимой частью дома. Но для особо понравившихся людей дом может сделать их репродукцию.

Пытавшийся разрушить не сможет забрать ничего, потому что будет видеть только то, что хотел – голые стены без единого окна. Ему ведь ничего и не нужно было, кроме как выпорожниться от переполняющего его дерьма. Ему не дом нужен, а нужник. Дом для таких делает единственно возможное – открывает подпол с выходом наружу. Вот только лестницы там нет и спуститься можно только в одну сторону – прочь.

Дверь моего дома помнит всякого, кто вошел. Для тех, кто не выходил, дверь не откроется больше никогда.
Возможно, сия притча и длинна, но такой уж она родилась

Написал де-шико 15.09.2012