Шоколадный Микс

- Обожаю! Обожаю, когда ветер в морду! А вы пробовали? На полном ходу высунутся до половины в окно машины, да чтоб ветер навстречу, язык наружу, и уши нарастопырку! Это же полное счастье! Такое, словно ты летишь по дороге, а твои лапы безмятежно отдыхают. Ветер забирается в уши, щекочет щеки, а ты торчишь в окошко, и только, знай себе, щуришься на солнце!

Да! Совсем забыл сказать! Я – здоровый, черный косматый пес безо всякой родословной. Теперь меня зовут Портос. А раньше, на Скребке, меня звали Шнюк. Скребок – это задний двор, за городской больницей. Я там раньше ночевал, особенно, когда холодно. Большая труба, упакованная в деревянный короб, ведет в больницу тепло, а такие бродяги, как я, зимуют в том коробе.

Наверное, я никогда бы не узнал другой жизни, если бы не мой приятель Микс. Шоколадный Микс. Вон он, рядом со мной, спит на заднем сиденье. Он всегда спит в машине. Но я думаю, что на то у Микса есть свои причины. Микс – охотничий пес, спаниель, коричневого, шоколадного цвета. Только, видать, что-то в его родословной не заладилось, и по спине отдельными прядями струится более светлая, золотистая шерсть – как будто в чашке с горячим шоколадом размешали ложку молока. Его потому так и зовут – Шоколадный Микс.

А за рулем – Гараничев, наш с Миксом хозяин. Лучшего человека, наверное, и не бывает на всем белом свете! Раньше у него был только один пес – Микс, а теперь нас двое. И я этому исключительно рад! Без Микса мне не житье. А то, что Гараничев Портосом меня зовет – так мне не жалко. С этим именем у меня совсем другая жизнь началась.

Ну, вот мы и приехали! Наш дом на окраине Города – самый лучший дом на свете, я отвечаю за это! Гараничев сделал мне во дворе персональную конуру, забил щели паклей, постелил теплую подстилку. Кто-нибудь, понимает, какое это счастье для порядочной собаки? Хозяин никогда не сажает меня на цепь. И правильно делает – от такой жизни ни один пес не убежит. Сперва, конечно, он хотел, чтобы я ночевал в доме, как Микс, но я не могу жить без звездного неба и чистого воздуха. Да и шкура у меня слишком мохнатая.

- Портос! Давай сюда рюкзак!

А то, как будто, я не знаю! Для меня это за счастье – притащить рюкзак.

- Шнюк, - а Микс по-прежнему зовет меня Шнюком. – Мы уже приехали?

- Приехали! Вылезай!
Потом Гараничев отпирает дверь, и я заношу рюкзак в прихожую.

- Спасибо, Портос! Ты настоящий друг! – хозяин треплет меня по спине. – Не тяжело?

И так каждый раз! Гараничев знает, что я сильный пес, но все равно, спрашивает. Никогда раньше не думал, что это так приятно, когда о тебе кто-то беспокоится. Этому меня Микс научил. А еще он научил меня верить в то, что даже самые несбыточные желания могут исполниться. И чем невероятнее твое желание, тем больше вероятности, что оно исполнится. Такое вот у моего приятеля Микса убеждение. И еще у одного деревенского кота по имени Батон. Надо только знать, чего именно ты хочешь и ни за что не отступать. Даже если у тебя никаких шансов на то нет – все равно, не отступать! И тогда все получится. Обязательно получится!

Но давайте все по порядку. Теперь, когда я сыт, лежу в своей великолепной конуре, а над моей головой блещет звездный купол, я могу рассказать вам свою историю. Я сто раз могу ее рассказывать! Потому, что сам в нее с трудом верю.

*****
Утро на Скребке начинается с тихой возни. Нехотя просыпаются все ночующие там собаки, с большой неохотой отрывают бока от теплой трубы. Я всегда выползал наружу первым, потому что не люблю суеты, мелких ссор и бестолкового тявканья. Кроме того, я не люблю Стаю. Стая всегда голодная, рыщущая, чего урвать, а поэтому справедливого дележа в ней не бывает никогда. Не говоря уже о том, что Стая всегда готова к драке. А я драку еще больше не люблю.

- Шнюк, - это куцая Рада высунула из дыры под коробом свой нос. – Пойдешь с нами?

- Нет.

- Не трожь его, - подал свой голос Хлоп, поджарый кобель палевого окраса. – С ним всегда одни неприятности. Пусть уходит.

Это со мной, оказывается, неприятности. Эх, отодрать бы этого выскочку Хлопа, но я уже вышел на дорогу и не слушал пересуды под коробом. Жрать охота. С самого утра, как будто я сто лет не ел! Мимо меня, визжа тормозами, вильнула машина «Скорой помощи». Здесь, на Скребке, это обычное дело. Но надо взглянуть. Если смену сдают, то, глядишь, и мне чего перепадет. Особенно я приглянулся Лехе, водителю одной из машин. Он всегда делился со мной пирожком, а если повезет, то и куском колбасы.

- Эй! Черный! Поди-ка сюда! – так он меня подзывал. Я подходил ближе и садился на почтительном расстоянии. Тогда Леха разворачивал свой пакет – и утро, считай, прошло не зря.
Но в тот раз на машине Лехи не было. Скорая подкатила прямиком к распахнутой двери, и люди в одинаковых синих костюмах выкатили из нее носилки, на которых лежал, укрытый клетчатым одеялом, человек. Я не видел его лица, только коротко стриженные, седеющие волосы. Но запах я запомнил. Любая собака первым делом запоминает запах. От него пахло хорошим одеколоном и табаком. А еще - горячим шоколадом. Как от кафе под названием «Капучино». Кисть правой руки свисала с носилок вниз и была бледной, словно простынь. У самого запястья тонкой розовой линией виднелся давний шрам. А еще на пальце я заметил серебристый перстень с какой-то птицей.

Я тогда подумал - «Не жилец», и пошел дальше. В тот день я намеревался добраться до мясокомбината, где можно было бы поживиться чем-то уже не нужным, но еще очень даже съедобным. А значит, мне надо было перейти Объездную дорогу, а это не так-то просто: машины здесь мчатся с большой скоростью, не тормозят. Иной раз приходится сидеть у края часа по три, пока удастся проскочить на другую сторону.

Удача – штука сомнительная. Поэтому, когда я увидел, что поток машин на Объездной дороге замер и никуда не мчится, то сразу же насторожился. Дорогу загораживали другие машины, с мигалками, а еще одна лежала на боку у самого края. А здоровенный оранжевый грузовик уткнулся мордой в фонарный столб. Люди суетливо перебегали от одной машины к другой.

Я сначала сел, а потом подумал, что нужно воспользоваться паузой на дороге, и перейти на другую сторону. Так я оказался совсем рядом с перевернутой машиной. Пахло вытекшим на землю бензином и кровью. И совершенно неожиданно сочился тонкий запах горячего шоколада! Значит, вот, когда я уже собрался было идти дальше, откуда-то из-под этой самой машины раздался слабый писк. Кто-то жалобно и безнадежно скулил.

Я вытащил его через разбитое лобовое стекло перевернутой машины и отволок за кусты, пока люди не спохватились, что под ногами путается такой огромный косматый пес, как я.

Тогда он был еще совсем щенком – маленьким, со смешными короткими лапами, длинными ушами и куцым хвостом. Он был удивительного темно-шоколадного цвета, только по спине, словно молочные ручейки, струились белесо-золотистые пряди. Он дрожал от страха и холода, глаза его были полны слез.

- Ты чей? – я подумал, что такой щенок не может быть ничьим, у таких собак должен быть хозяин. – Как тебя зовут?

- Микс, – он поджал свой беспрерывно дребезжащий хвост к самому животу. – Шоколадный Микс…

Я принюхался. От него, действительно, исходил слабый запах шоколада. А еще - одеколона и табака, как от того человека, что был на Скорой.

- Ты так замерзнешь и простынешь, - мне почему-то не хотелось оставлять его здесь, на дороге. – Меня зовут Шнюк, я живу здесь, рядом, на Скребке. Пойдем отсюда, тебе надо чего-нибудь поесть.



****
Земля была еще холодной, а на лужах тонкой склянкой застывал лед. Мы забрались на какой-то старый склад, потому что Микс был еще мал, и ему требовался отдых. Я вообще не понимал, как такой щенок, как Микс, мог остаться без хозяина! Обычно люди носятся с такими собаками, как с собственными детьми. А тут вдруг молочно-шоколадный спаниель и - на тебе! На дороге! Он бы ни за что не прожил в городе один: он не умел искать себе еду, он был слаб и чересчур доверчив.

- Ложись рядом со мной, так будет теплее.

- Как это ложиться? Прямо здесь? На эти грязные доски?

- Откуда ты взялся, дуралей? – меня поражала его наивность. – Ты что с Луны свалился?

- Со мной, с нами, то есть, случилось что-то ужасное. Я не могу оставаться здесь один! Я должен найти своего хозяина, Шнюк. Он самый лучший хозяин на свете!
- Ага. Пока не огреет тебя чем-нибудь тяжелым поперек спины…

- Да ты что! – Микс тогда даже мерзнуть перестал, он смотрел мне прямо в глаза с недоумением, и я впервые почувствовал себя неловко.

- А какой он, твой хозяин? И почему ты оказался здесь, в разбитой машине? – я попытался сгладить свое смущение.

- Его зовут Гараничев. Он обещал мне, что весной возьмет меня с собой на охоту.

- Куда? Чего тебе охота?

- Точно не знаю, но я готов идти с ним, хоть на край света. Гараничев говорил, что сделает из меня настоящую охотничью собаку!
- Ну?

- Меня принесли к Гараничеву однажды ночью.

- Почему ночью?

- Я не знаю. Я тогда был маленьким и очень всего боялся.

- Ты и сейчас всего боишься.
- Это потому я всего боялся, что моя мама и две сестренки остались в другом доме, там, где я жил раньше… Мы с ними все вместе жили в большой коробке, и мама была рядом с нами. Но однажды пришел человек, от которого пахло крепким табаком и какой-то незнакомой собакой. Он о чем-то долго говорил с хозяйкой нашей мамы и громко смеялся. А потом указал на меня:

- Я возьму вот этого! Это хороший кобелёк. А то, что светлые полосы на спине – не беда! Наш Гараничев охотник, а не заводчик собак. Да и Вам же проще – избавитесь от нестандартного щенка. Я завтра зайду за ним.

- Завтра же тридцать первое число? Вам удобно будет? – спросила его мамина хозяйка.

- В самый раз! У Гараничева год назад пес погиб, а это ему подарок к Новому году будет.

Микс почесал лапой за ухом и продолжал:

- Шнюк, ты знаешь, что такое Новый год?

- Нет.

- Это, представь, когда в доме пахнет колбасой, котлетами и всякими вкусностями. Но колбасой – больше всего.

- И даже молочными сосисками? - я сразу себе представил огромную миску ароматных сосисок и сглотнул слюну. – А свиными хрящиками? Тоже пахнет?

- А еще в дом приносят волшебное новогоднее дерево…

- Чего?

- Гараничев говорит, что это дерево, а точнее – Новогодний волшебник, который живет под ним, исполняет любые, самые невероятные желания!

- А чем оно пахнет?

- Пахнет? Апельсинами… А еще его украшают блестящими стеклянными шарами и загадывают желания… Я знаю, что Гараничев загадал, чтобы у него была собака, ну, чтобы на охоту с ней ходить…

- С кем?

- Да с собакой же! Шнюк!

- С какой собакой?

- В общем, знаешь, под этим волшебным Новогодним деревом Гараничев нашел меня… А теперь я должен найти его.

- Тоже под деревом?

Тогда Микс так посмотрел на меня, что мне стало неловко за свою непонятливость, и я сказал:

- Ладно. Держись меня пока. Вместе мы что-нибудь придумаем. Хотя я не уверен, что хозяин – это лучшее, что может найти собака.


*****
Весна тогда выдалась холодной, с пронизывающим до костей ветром, с мокрым снегом и непересыхающими лужами на дорогах. Это трудное для бездомной собаки время, голодное. Поэтому на Скребке Шоколадного Микса встретили неприветливо.

- Еще один хвост здесь – лишний! – заворчал Хлоп.

Эту песенку тут же подхватил подросший молодняк. Затявкали, завизжали изо всех углов! Микс поджал хвост и спрятался за мою спину. Мне пришлось подняться во весь рост и рыкнуть так, что все доски деревянного короба вздрогнули:

- Всякого порву, кто его тронет!

Куцая Рада неожиданно встала на мою сторону:

- А ну, цыц! Вам самим, небось, не охота на ветру ночевать? Значит, и этот, шоколадный, не помешает! Про харч у каждого своя забота, а от холода укрыться – дело общее.

Так и остался Микс на Скребке. Сперва он жался ко мне, а потом осмелел и перестал бояться. Да и Стая перестала на него рычать.

- Нам бы только холода пережить, - говорил я тогда Миксу. – Я первый отсюда сбегу! Летом везде вольготно.

Но вскоре отношение к Шоколадному Миксу на Скребке изменилось. И все благодаря его исключительному нюху настоящей охотничьей собаки. Однажды он разбудил меня посреди ночи:

- Шнюк! Проснись, Шнюк!

- Чего тебе? Рано еще!

- Нет, Шнюк! Послушай, - Микс вытянулся в струнку и шумно вдыхал воздух. – Оружейным маслом пахнет, крепкой махоркой и бензином!

Я приподнял голову и тоже принюхался. Ошибки быть не могло! Облава!

- Они погонят нас к большой дыре! – сказал я тогда всем, кто ночевал на Скребке. – А у выхода перестреляют. Ползите за мной, в щель, что на другом конце!

- Он врет! Он врет! – дружно затявкал молодняк. – Не слушайте его! Он врет!


Мы проползли по тесному коробу, едва протискиваясь под горячей трубой, довольно большое расстояние, пока добрались до спасительной щели.

- А теперь уходим по одному! И в разные стороны! Сегодня каждый сам за себя.

Мы с Миксом уже успели добежать до парка, когда услыхали выстрелы и надрывный визг самонадеянного молодняка.

- Ну, и нюх у тебя, братец! – сказал я ему тогда.

С тех самых пор Стая иначе смотрела на Шоколадного Микса – уважительно и с благодарностью.

Вскоре стало тепло, и мы с Миксом все реже ночевали на Скребке. То ли дело прикорнуть под каруселью в парке, глядя на звезды или засыпать под многоголосое кваканье лягушек на лодочной станции – красота!

Днем, кроме заботы о харчах, мы таскались по Городу, потому что Микс упорно искал своего хозяина. Он бродил по переулкам и все время принюхивался. А я шел следом. Зачем? Не знаю. Просто Микс с таким вдохновением был занят своим поиском, что это передавалось и мне. Я уже хотел, наконец, взглянуть, как выглядит настоящий хозяин, ради которого такой замечательный пес, как Шоколадный Микс, целыми днями протирает лапы на мостовой.

Тогда я еще раз убедился, что значит настоящая охотничья собака! Это случилось в погожий весенний денек. Солнце сияло во все небо, было тепло и пахло распускающимися почками.

Я всегда считал себя опытным псом, полагающимся на свою смекалку и, безусловно, на свой собачий нюх. Но однажды, когда мы с Миксом шли по бульвару, он вдруг насторожился:

- Шнюк! Я нашел! Это запах моего хозяина! - и он пустился бежать.

Я припустил рядом, то и дело принюхиваясь. Пахло бензином и солярой от проезжающих по дороге машин, пахло пригоревшей котлетой из распахнутого окна на втором этаже, пахло яблоками из овощной лавки.

- Эй! Микс! – мне совсем не хотелось мчатся опрометью, не известно, куда в такой распрекрасный день. – Послушай, Микс! А чем пахнет твой хозяин?

- Горячим шоколадом!

Меня это удивило, я даже поперхнулся на бегу. Потом еще раз втянул ноздрями воздух, но запаха горячего шоколада не почувствовал. Я тогда подумал, что у Микса от бесконечных поисков сдают нервы, поэтому спорить не стал.

Но, когда мой нос уловил тонкий шоколадный запах, я пришел в недоумение. Как же так? Я, взрослый бывалый пес, не смог учуять даже намека ни на какой горячий шоколад, а Микс, щенок-подросток, за три квартала уже взял правильный курс! Такого феноменального чутья я и представить себе не мог.

Мы остановились на пороге кафе «Капучино». Сладкий запах горячего шоколада ласкал ноздри. Еще пахло крепким кофе, миндалем, легкими сигаретами и сладкими пирожными… Микс подался было к входной двери, но я остановил его:

- Погоди. С чего ты взял, что твой хозяин там?

- Запах, Шнюк! Гараничев по утрам всегда пьет горячий шоколад или кофе! Я нашел, Шнюк! Теперь все будет хорошо! – и он ринулся в дверь.

Я остался ждать на улице. Опыт говорил мне, что не все так просто. И он оказался прав. Вскоре дверь распахнулась, и какая-то рассерженная девица выставила Микса наружу, бранясь ему вслед:

- А ну! Пошел прочь отсюда! Грязная псина!

Микс и впрямь был забрызган грязью, и его чУдная, коричневая с молочными разводами, шерсть потеряла свою привлекательность. Но все равно, было несправедливо так обижать его. Ведь он обегал весь город, разыскивая своего пропавшего хозяина! Разве можно за это винить порядочную собаку? Тем более, что Шоколадный Микс – не какой-нибудь там бродяга, а настоящий охотничий пес!

- Шнюк! Это ужасно! Гараничева там нет! Понимаешь? Запах есть, а Гараничева нет!

- Микс, дружище, погоди, - я старался быть рассудительным. Кроме того, мне не хотелось, чтобы Микс понял мой промах с чутьем. – Это кафе здесь всегда, сколько я его помню. И здесь всегда пахнет шоколадом и кофе. Ты лучше вспомни что-нибудь еще про своего хозяина. Ну, что-нибудь другое, кроме шоколада?

- Другое? – Микс растерялся. – Сигареты… Машина… Ах, да! Одеколон!

- Не то, Микс, не то! Подумай еще…

Минут пять Микс молча смотрел в одну точку, а потом тихонечко произнес:

- Еще кольцо. Перстень с серебряной птицей… И тонкий шрам на запястье…

Что-то шевельнулось в моей памяти:

- Пойдем со мной, я тебе кое-что покажу.

Мы обошли вокруг наш многострадальный Скребок и остановились у приемного отделения «Скорой помощи». Я рассказал тогда Шоколадному Миксу, что немногим временем раньше, когда вытащил его из перевернутой машины, я видел здесь человека, которого привезли на белой машине с красным крестом. И я хорошо запомнил запах шоколада, сигарет и одеколона. И кольцо с птицей на его руке, и шрам.

- Пойми, Микс, я много раз видел смерть. Этот человек наверняка умер тогда…

Микс подошел к самой двери и втянул носом воздух. Но даже он не учуял никакого другого запаха, кроме запаха лекарств и хлорки. Он постоял еще немного, а потом взглянул мне в глаза и сказал:

- Никто наверняка не знает, что тот человек был мой Гараничев. А мертвым ты его не видел. Знаешь, Шнюк, я верю в то, что даже самое невероятное и несбыточное желание может исполнится! Я все равно буду искать своего хозяина и обязательно найду его. Вот увидишь.


*****

Лето – это по-настоящему счастливое время для такого проходимца, как я. Правда-правда! С наступлением лета мы с Миксом переселились со Скребка на лодочную станцию. Тамошний сторож Димитрий, бородатый мужичок, уже который год жаловал меня за то, что я отгонял посторонних от причала. За это он исправно наполнял старую алюминиевую миску похлебкой, а если повезет, то и косточек подкидывал. Он звал меня Боцманом. Меня это нисколько не смущало. За миску аппетитной похлебки я был согласен называться, как угодно. Тем более, что имя Боцман мне вполне подходило. А еще мне до глубокой осени не надо было возвращаться ночевать на Скребок.

Когда я привел на лодочную станцию Микса, Димитрий расплылся в широченной улыбке:

- Гляди-ка! Какая шоколадка! Эй! Боцман! Это твой приятель?

Я низко наклонил голову и тихонько зарычал.

- Ладно, ладно! Не ворчи! Но придется тебе делить с ним свой обед – второй миски у меня нет.

Димитрий стал звать Микса Трюфелем. Микс сначала не реагировал, но я объяснил ему, что лучше отзываться на это имя, если хочешь сытно провести лето. Так мы с моим приятелем стали жить на лодочной станции. С утра, плотно позавтракав, мы отправлялись в город на поиски Гараничева, хозяина Микса. Если честно, я уже не особо верил в эти поиски, но бросить друга не мог. Я решил так: пройдет еще полгода, и Микс сам перестанет искать этого мифического человека. Поэтому не придавал нашим пробежкам большой важности. А Микс искал. Искал преданно и вдохновенно. Мне оставалось только удивляться его пылу.

А к вечеру мы исправно возвращались на лодочную станцию и дружно поужинав, несли вахту до утра. Димитрий доверял нам, поэтому с чистой совестью шел спать.

- Эй! Боцман! – он трепал меня за ухом. – В общем, ты все знаешь! Если что – я у себя.

И мы с Шоколадным Миксом оставались одни под навесом, развалившись на прогретых за день досках. Теперь можно было отдохнуть от суеты дня, поболтать о том, о сем, помечтать маленечко и вздремнуть, оставляя на страже свой нюх и слух.

- Знаешь, Шнюк, - Микс так мечтательно закатывал глаза, что я не мог сдержать улыбки. – Однажды, когда я встречу на улице Гараничева, знаешь, что я ему скажу?

- Что?

- Я ему скажу так: Гараничев! Это мой друг Шнюк! Он подобрал меня, когда мне было так плохо, он не дал мне пропасть от голода и холода! И теперь он будет жить с нами!

- Как это – скажешь? Он же, все равно, не поймет тебя.

- Поймет. Вот увидишь, что поймет. Может, не совсем так, но обязательно поймет.

- Микс, - я повернулся на другой бок и, стараясь, как мог, дружелюбнее, спросил. – А ты, правда, все еще веришь в то, что найдешь своего хозяина? Может, его и в живых уже нет?

- Шнюк! – Микс зарычал. – Я обязательно его найду! Хоть всю жизнь искать буду!

- Да ладно, ты не обижайся. Это я так. По мне, так мы его уже слишком долго ищем.

- Шнюк, знаешь, что я придумал? Если я не найду Гараничева за лето, то подожду Нового года, разыщу волшебное Новогоднее дерево…

- Это которое апельсинами пахнет? С блестящими шарами?

- Ну, да. Так вот… Разыщу это дерево, найду под ним Новогоднего волшебника и загадаю желание. Тогда уж Гараничев непременно найдется!

- Чудной ты пес, Шоколадный Микс…

- Ну, да, чудной! А вот ты, Шнюк? Есть у тебя мечта? Только не про колбасу и не про миску с похлебкой! Настоящая собачья мечта? Есть?

Я сел. Сон совсем улетучился. Я перебрал все, вертевшиеся в моей голове, мысли, и ухватил одну из них:

- Однажды я видел на улице машину. Она мчалась по дороге, а в открытое окно торчала собачья морда. Пес рыжий такой, холеный – боксер. Он даже не заметил меня тогда. Машина укатила вперед, а у меня осталась такая вот собачья мечта: хочу на полном ходу высунутся до половины в окно машины, да чтоб ветер навстречу, язык наружу, и уши нарастопырку! Это же полное счастье! Только такая мечта не про мою честь, Микс. Кто же посадит в машину такого косматого и несуразного бродягу, как я? ...

- Нет, Шнюк, ты должен верить в свою мечту. Тогда она обязательно исполнится. Даже если шансов мало или вовсе нет – ты все равно, мечтай, Шнюк!

- Я бы очень удивился, если бы это оказалось, хоть на половину правдой. Есть у меня один приятель, который думает так же, хотя, конечно, на свой лад. Он живет здесь, недалеко. Завтра я тебя с ним познакомлю, а сейчас давай спать.


*****

Утро в тот день выдалось удивительно радостное! Солнечные зайчики на реке играли в чехарду, птичий хор выводил настоящие рулады, а Димитрий угостил нас вареными куриными косточками. Ну, просто верх удовольствия!

И мы с Миксом, наконец, отправились не на пыльные городские улицы, а в дачный поселок, что пестрел крышами недалеко от лодочной станции. Там, за пансионатом, была продовольственная лавка, а при ней служил мой приятель – мышиным сторожем. Нет, я понимаю ухмылки на лицах людей, а еще больше – презрение со стороны Стаи, когда мы с приятелем сидим у реки и размышляем о жизни. Но это ничего не меняет – мой приятель обычный серо-полосатый деревенский кот по имени Батон.

- Батон! – я рявкнул так, чтобы меня было слышно во всем дачном поселке. – Батон! Ну, где ты, усатый прохвост? Или ты меня уже забыл?

- Чтоб я Вас так забыл, как я Вас помню! – Батон возник ниоткуда. – За что такой чрезмерный шум на всю дачу, Шнюк?

- ЗдорОво, приятель! – я просто млею от его манеры разговаривать. – Как живешь?

- Не хочу тебя расстраивать, но у меня все хорошо, - он ухмыльнулся в усы и оценивающе взглянул на Микса. – А что это с тобой за Шоколадка?

- Его зовут Шоколадный Микс. Я нашел его в начале весны на дороге. У него потрясающий нюх, он настоящий охотничий пес, веришь, Батон? Хотя и чудной: до сих пор ищет своего хозяина. Вот ты бы стал искать хозяина целых полгода?

- Шнюк! Уже сиди себе и не мешай мне впечатляться, - Батон обошел вокруг Микса, с восторгом разглядывая молочные разводы на его спине. – И не спрашивай лишние вопросы! Шоколадный Микс, говоришь? Наверное, он очень полезный?

- Как это полезный? – Батон всегда сбивал меня с толку.

- От каждого должна быть польза. Иначе он окажется совершенно бесполезен в жизни. А такой шоколадный пес не может быть совершенно бесполезным!

- Ну, ты даешь, Батон! А сам-то ты чем полезен? Знаешь?

- Конечно, знаю. Меня можно прикладывать к больному месту. Я помогаю.

Самоуверенность этого усатого нахала всегда сражала меня наповал.

А потом Микс рассказал Батону, как я вытащил его из разбитой машины, как мы ночевали на Скребке и как до сих пор ищем Гараничева. Батон слушал внимательно, не перебивал, и наконец, глубокомысленно изрек:

- Ищи, малыш, все равно, ищи своего хозяина. Такой собаке, как ты, обязательно нужен хозяин. И знай - чем маловероятнее событие, тем больше на него удачи. Я тоже имею тебе кое-что рассказать по этому поводу. Однажды осенью я свалился с забора прямо в реку. А один сумасшедший пес кинулся следом за мной. Нет, он вовсе не собирался покромсать меня на мелкие кусочки, хотя вполне мог бы это сделать. Он вытащил меня из воды, согрел, прикрывая широкой грудью и с тех пор мы с ним приятели. Маловероятно? Абсолютно! В девяти случаях из десяти мне встретился бы самый обычный пес, и мы бы с тобой сегодня ни о чем не разговаривали. Но это был Шнюк! Мой косматый, и маловероятный приятель. В тот день я поклялся себе, что больше не стану тонуть в реке!

- Это факт! – меня распирало от восторга. – Больше не станет! Ну, расскажи ему, Батон! Расскажи!

- Ой, не надо меня уговаривать, я и так соглашусь! Гляди, малыш, на том берегу между деревьями веревки натянуты, видишь?

- Вижу! Там рыба вялится, а с нее жир капает! А еще копченым пахнет.

- Верно Шнюк говорит – хороший у тебя нюх. Но это еще не все. Петрович, ну, тот, кто эту рыбу вялит и коптит, ужасный жадина, препон вокруг наставил, проволокой колючей заборы оплел, все ходы-выходы закрыл. Не подобраться.

- Точно, не подобраться, - я никак тогда не мог понять, куда Батон клонит. – Ты предлагаешь драку? Я за рыбу драться не стану!

- Шнюк! Я на тебя не могу! Ты стал заносчивый, как гаишник с престижного перекрёстка!

Если бы я не знал Батона уже целых два года, то несдобровать бы ему за такие слова!

- Я бы попытался вырыть подкоп, - скромно предложил Микс. – Но сначала я бы подумал, так ли уж сильно я хочу вяленой рыбы? ...

- Ну, так вы будете слушать, или мне забыть о вас навсегда? – возмущение выпирало из Батона наружу. – Запомни, малыш Микс, в любом деле очень важен фактор неожиданности. Всегда выбирай то, чего от тебя никто не ожидает. Запомнил?

- Запомнил, - Микс глядел на Батона с восторгом. – Фактор неожиданности!

- А теперь гляди! Уж Петрович этого не ожидает наверняка! – Батон лукаво подмигнул и, как ни в чем ни бывало, вошел в реку и поплыл.

Я уже видал эти его штучки, а у Микса глаза округлились от удивления.

- Шнюк! Он же кот!

- Точно, Микс! Батон – кот! И никто даже подумать не может, что он запросто переплывет эту речку. А ведь два года назад он чуть не утонул в ней. Знал бы ты, чего ему это стоило – научиться плавать! Но он имел большое желание, и достиг своей цели.

Спустя каких-то полчаса Батон вернулся обратно, таща в зубах увесистого подвяленного леща. Я никогда не был любителем рыбы и мог есть ее только с голодухи. Но никак не после сытных куриных косточек.

Мокрый Батон представлял собой жалкое зрелище: его шерсть прилипла к шкуре и от этого пропала вся его солидность. А даже самые предприимчивые коты не умеют так отряхиваться, как самые обычные собаки. В общем, потрясающий эффект неожиданности сходил на нет, а Батон не мог себе такого позволить. Кроме того, честно добытый у жадины Петровича, лещ лежал на траве и источал запах сытного кошачьего завтрака.

- Вы уже наконец-то уходите, или все еще остаётесь здесь? – зеленые глазищи нетерпеливо буравили нас с Миксом.

- Да, Батон. Засиделись мы тут. А у нас полно дел! Бывай, приятель!

- Да-да, и я сейчас занят, - проурчал кот, погружая нос в жирное брюхо леща.

- Эй! Шоколадный! – крикнул он нам вслед, облизывая усы, когда мы уже свернули на проселочную дорогу. – Помни, что я тебе сказал – маловероятность неожиданно обеспечивает успех! И не отступай от своей цели! Работай на перспективу. Будь здоров!


*****
Лето, как обычно, пролетело незаметно. Осень пришла с косыми дождями, холодными ветрами и первыми белыми мухами. Микс вырос за лето, стал выдержанным, проворным, но все же, по-прежнему оставался настойчивым псом и с не меньшим энтузиазмом бродил по городу, разыскивая своего хозяина. Я не раз говорил себе, что больше не стану таскаться с ним целыми днями по всем закоулкам, высматривая и вынюхивая человека, похожего на Гараничева, которого я никогда не видел. Но что-то не позволяло мне бросить Шоколадного Микса одного в его тщетных поисках.

Когда усталость подкашивала наши лапы, мы любили подолгу сидеть у кафе «Капучино», вдыхая запах горячего шоколада. В такие минуты Микс мог без остановки рассказывать мне, как будет здорово для нас обоих, когда Гараничев, все же, найдется! Он говорил, что обязательно расскажет ему, как мы его искали, и непременно представит своего лучшего друга, то есть, меня. Я не верил в болтовню Микса, но слушал его с наслаждением, это приносило покой в мое сердце.

Как-то днем в одном из переулков мы встретили куцую Раду, давнюю приятельницу со Скребка.

- О! Шнюк! Давно тебя не встречала. Где ты обитал все лето?

- Мы сторожили причал на лодочной станции, у Димитрия, знаешь?

- Ну, да, - Рада почесала лапой за ухом. – Я гляжу, и Микс с тобой? Красавчик какой вырос!

- Ладно, ладно, - я никогда не любил пустых разговоров.

- А чего вы здесь сидите? – Рада тут же сменила тему. - Здесь не бывает ни сосисок, ни куриных потрохов. Только кофе и шоколад.

- Это запах моего хозяина, - тихо сказал Микс. – И мы со Шнюком ищем его. Только Шнюк не верит в успех… И никто не верит. Все говорят, что я напрасно теряю время…

- Говорят? А ты не слушай! – Рада вдруг вдохновилась. – Вот что я тебе скажу, Шоколадный Микс. Однажды на наш Скребок пришел человек, от которого пахло горячим шоколадом, одеколоном и табаком. На его руке было кольцо с серебряной птицей. Человек ходил вокруг и звал тебя, Микс.

- Да погоди ты, Рада! – у меня даже дыхание сперло. – Давай по порядку. Когда приходил тот человек?

- Летом. Я еще хотела вас найти, но не знала, где искать. Он приходил несколько раз. Я пыталась сказать ему, что ты, Шнюк, летом на Скребке не ночуешь, но ты же знаешь – трудно объяснить что-то людям…

Микс даже заскулил от досады.

- Не хнычь, - сказал я, когда Рада подалась по своим делам. – Раз он приходил, значит, он точно не погиб в аварии. А раз он живой, значит мы его найдем!

- Шнюк, - Микс робко взглянул мне в глаза. – Ты, правда, веришь в это?

- Теперь – да!

С того самого дня мы каждую ночь ночевали на Скребке. С холодами все бродяги вновь собирались в Стаю и в деревянном коробе становилось тесновато. Кроме того, здОрово доставали блохи. Они грызли нас сутки напролет! Если днем, когда мы с Миксом бродили по городу, их еще можно было терпеть, то ночью они брали свое!

Но человек с запахом горячего шоколада на Скребке больше не появлялся. Микс загрустил и почти отчаялся. Теперь уже я сам тащил его в город, на людные улицы.

- Знаешь, Шнюк, - говорил он мне. – У меня нет надежнее друга, чем ты… Даже, теперь, когда у нас не осталось никаких шансов, ты не бросаешь меня.

- Конечно, нет! – соглашался я. – Ты только не вешай нос! Помнишь, что говорил Батон? Маловероятность неожиданно обеспечивает успех! Работай на перспективу.

И Микс улыбался! И мы снова брели с ним по улицам сквозь дождь и ветер.

А потом пришла зима. Город стал белым-белым, как пролитое на асфальте молоко. Наши лапы мерзли, проваливаясь в снежную перину, и нам все чаще приходилось делать перерыв в наших поисках и вновь возвращаться на Скребок.


*****
Беда пришла вместе с морозами. Случалось, ли вам когда-нибудь бежать по заледеневшим тротуарам, не смея остановиться, потому что ваши лапы тут же примерзали к ледяной корке? Мы с Миксом бежали со всех ног обратно на Скребок – скорее к спасительному теплу. А мороз подгонял нас, забираясь в нос и уши, обжигая наши лапы.

Вдруг Микс остановился, как вкопанный.

- Ты чего? Давай быстрее!

- Погоди, Шнюк, - Микс принюхался, втягивая ноздрями морозный воздух. – Запах… такого здесь раньше не было.

Я вдохнул глубже. Пахло свежеструганными досками и краской. Это на Скребке-то? Мы завернули за угол. Старый деревянный короб был снесен напрочь, а спасительная труба накрыта новым, пластиковым чехлом и укреплена деревянным настилом.

- Это их, наверное, наши блохи достали, - только и смог сказать я. – Видно, они забрались по коробу в больницу…

Мороз не давал долго стоять на месте. Мы добрались до старой котельной. Но под ней, лязгая зубами от мороза, уже собрался весь наш Скребок. Холод, как и голод, стирает все правила.

- Послушай, Микс, давай к ним! Я слишком большой пес и не помещусь здесь, а ты пролезешь…

- Нет, Шнюк, пойдем обратно в город, - перебил меня Микс. – Там теплее, вдвоем мы что-нибудь найдем.

И мы снова побежали. Я тогда думал, что это конец, что настал наш последний день, но в самом уголочке моей собачьей души было тепло от того, что мой приятель Микс не бросил меня. Тогда я решил, что спасу его, во что бы то ни стало! Не должен был пропадать от мороза такой замечательный пес, как Шоколадный Микс.

- Гляди, Шнюк! Волшебное Новогоднее дерево! – вдруг восторженно воскликнул Микс.

- Это? Чудак ты, Микс! Это же просто ёлка!

Ёлка стояла посреди площади, сверкая огнями и блестящими шарами. Апельсинами она не пахла. Она пахла хвоей и пластиковой мишурой. Вокруг нее из новеньких досок сколотили всякие домики-теремочки, разрисовали их пестрыми картинками и украсили лампочками. У самой ёлки, под мохнатыми лапами, на деревянном помосте стоял огромный старик с блестящей бородой, в такой же блестящей шубе. В его руке был серебристый посох, а рядом – расшитый узорами мешок.

- Шнюк! - Микс даже подпрыгнул от восторга. - Это же Новогодний волшебник! Теперь мы точно найдем Гараничева!

Я ничего не сказал в ответ, мне не хотелось огорчать своего приятеля. Синие сумерки уже опускались на город, и мороз крепчал к ночи.

- Вот что, Микс, давай-ка мы сюда, вот к этому, бородатому, под его шубу заберемся! На досках теплее, да и от ветра укроемся.

Внутри Новогоднего волшебника было сказочно красиво: череда огоньков мерцала снизу-вверх и наоборот, сплеталась в узоры и колыхалась над нами сказочным новогодним шатром. Играла музыка, смеялись люди. И если бы не всепоглощающий мороз, я бы даже мог поверить, что должно произойти какое-то чудо. Но леденящий душу холод растекался повсюду: сединой инея на ёлке, мохнатой наледью на бороде Новогоднего волшебника, он забирался под мою густую шерсть и выстуживал душу насквозь.

Деревянный настил, который сразу показался нам теплым, уже не согревал. Наоборот – отовсюду забирался холод. Мы с Миксом тесно прижались друг к дружке и дрожали целиком, от носа до хвоста. Я тогда подумал, что это, уже точно, конец, нам не пережить такой мороз, даже вдвоем.

- Послушай, Микс, - я решил использовать последний шанс, самый маловероятный и неожиданный, как говорил серо-полосатый кот Батон. – Забирайся мне на спину. Так ты хотя бы не примерзнешь к настилу.

- А ты, Шнюк? Как же ты?

- Моя шкура толще и шерсть гуще, - честно соврал я. – А ты прикроешь мне спину. Так мы не замерзнем.

И Микс поверил. Он забрался мне на закорки, не переставая дрожать. Сначала стало немного теплее. Но потом холод снова взял свое, обжигая мне брюхо и лапы.

- Послушай, Новогодний волшебник, - жалобно запричитал Микс, прижимаясь мордой к моей спине. – Я очень тебя прошу: пусть сейчас найдется мой хозяин! Я так давно ищу его. Он бы помог нам. Мой приятель Шнюк, знаешь, какой он хороший? Тебе и не снился такой друг! Я не хочу, чтобы он умер вот здесь, в Новогоднюю ночь. Ну, что тебе стоит? Ты же волшебник?

Холод уже перестал донимать меня, лапы становились ватными и невесомыми, и мне казалось, что я парю высоко над городом, над новогодней ёлкой, над заколоченным коробом Скребка… «Как жаль, что мы так и не нашли Гараничева. Ошибся, видно, Батон…»

- Эй, ты! Волшебник! Ну, что ты стоишь, как истукан? Не видишь, что ли, что погибает настоящий охотничий пес? С самым чутким на свете нюхом и самым преданным собачьим сердцем! – я старался думать, как можно, громче. – Мы все лапы стерли, разыскивая такую малость – человека со шрамом на запястье и с запахом горячего шоколада, а ты даже не изволишь замечать нас! Ну, какой ты, ко всем чертям, Волшебник после этого? К утру я точно издохну. А как только это случится, и моя шкура остынет, пропадет и Микс. Он не выдержит такого собачьего холода, уж поверь мне, Волшебник… Не дай ему пропасть, если ты хоть что-то можешь…

Вдруг откуда-то запахло горячим шоколадом, одеколоном и табаком.

- Эй! Дед Мороз! – голос был незнакомым, но очень располагающим. – Ты можешь исполнить желание одного уже немолодого человека? Только одно? Я же никогда тебя ни о чем не просил. Понимаешь, старина, я потерял своего друга, щенка спаниеля шоколадного цвета. В моей суматошной жизни – это маленький комочек счастья. Хочу, чтобы он нашелся!

Потом я услыхал визг и лай Шоколадного Микса. «Неужели, кто-то посмел обидеть моего приятеля?» – мысль медленно текла внутри меня, но я уже не мог следовать за ней. Я парил высоко над городом и глядел, как огни на ёлке перемешиваются с терпким запахом горького шоколада…



*****
Проснулся я все от того же настойчивого запаха – запаха горячего шоколада. Им пропиталось все – мохнатый коврик, на котором я лежал, солнечный луч, что протиснулся сквозь замерзшее окно, удивительно теплый воздух в незнакомой комнате, а еще – я сам. То-то и оно, что я сам! Куда-то подевался мой собственный запах! Я больше не пах Скребком, затхлыми мусорными баками, мазутом с железнодорожной станции. От меня исходил запах бинтов, лекарства и чистоты. А еще – запах горячего шоколада! Откуда он взялся на мне, этот запах? Я взглянул на лапы – они были плотно забинтованы. Попробовал встать – защемило.

Я снова лег. Лежать было тепло и удобно. С роду так удобно не было! Откуда взялся этот коврик? Бинты? Горячий шоколад? Где я?.. Однажды я слыхал от старого Трефа (он когда-то жил у нас на Скребке) про мыловарню. Может, меня подобрали и отправили туда? Тогда зачем было лапы бинтовать? Нет, тут что-то не так…

Я глубоко втянул воздух – запах шоколада не улетучивался. Я стал думать, отчего я один в этой комнате? Куда подевался мой приятель Микс? Он никак не должен был замерзнуть! Это было бы несправедливо! И я заскулил от неимоверной тоски. В ответ за дверью раздался громкий лай! Микс! Живой! Боже мой, кто-нибудь из вас понимает, какое это счастье – узнать, что твой друг жив!

Микс ворвался в дверь, словно ураган, визжа и подпрыгивая на ходу:

- Шнюк! Родной мой Шнюк! Ты проснулся! Я уже думал, что ты никогда не проснешься! Знаешь, как долго ты спал? – он облизывал мне морду шершавым языком, а я ничего не понимал и только рассеянно хлопал глазами.

- Шнюк! – продолжал трещать Микс. - Мы все-таки, нашли его! Гараничева! Новогодний волшебник услышал мою просьбу! Батон оказался прав – самое маловероятное и мало ожидаемое обязательно получается! Если очень этого захотеть!

- Микс! Осторожнее, не прыгай так. Наш друг Портос еще очень слаб, – вслед за моим приятелем в комнату вошел человек. Тот самый человек, которого мы с Миксом столько времени искали. От него пахло горячим шоколадом, одеколоном и табаком.

Но еще мало вероятнее оказалось то, что это был тот самый человек, которого прошлой зимой привезла «Скорая помощь» - я узнал и перстень с серебряной птицей и шрам на запястье. Он оказался очень понимающим человеком и оставил нас с Миксом на некоторое время вдвоем.

- Микс, - я, наконец, сумел кое-как вставить словечко посреди визжания моего приятеля. – А кто такой Портос?

- Понимаешь, Шнюк, - Микс замялся. – Я не могу объяснить Гараничеву, что тебя зовут Шнюк. Когда тебя привезли сюда и к тебе пришел доктор…

- Ты что??? – это было уже слишком. – Доктор??? Ко мне? Микс! Не выдумывай!

- Настоящий собачий доктор, Шнюк! Уж ты мне поверь! И он сказал, что у тебя очень большое и доброе сердце. А потом он срезал мертвую шкуру на твоих лапах, и ты долго спал. Все время спал. Гараничев делал тебе уколы настоящими шприцами, а ты даже не шелохнулся… Тогда он и сказал, что будет звать тебя Портосом. Потому, что ты большой, сильный и очень добрый пес.

- Я тоже попросил у Новогоднего волшебника кое-что…

- Что?

- Я попросил, чтобы мой приятель Шоколадный Микс нашел своего хозяина…

- А Гараничев просил, чтобы нашелся я! Правда! Я сам это слышал! А я - чтобы все нашлись, и ты не замерз…

- А, по-моему, кто кого нашел, еще большой вопрос...

Дальше время помчалось очень быстро! А все потому, что у нас началась новая жизнь. У меня, по крайней мере, никогда такой жизни раньше не было. Я и предположить не мог бы, чтобы кто-нибудь взял в дом взрослого, здоровенного и совсем не породистого пса, да еще и кормил бы его каждый день!

Когда я совсем поправился, то переселился в новенькую конуру во дворе. Большего счастья я и желать не мог бы! Если встречу Батона еще разок, обязательно расскажу ему эту историю! А еще про то, как здОрово торчать в открытое окошко автомобиля! И чтобы ветер навстречу! И язык наружу! И уши нарастопырку!
За такое счастье я согласен на любое имя! Очень надеюсь, что Портос – это непременно что-то хорошее. Не стал бы такой человек, как Гараничев, называть меня плохим именем.

© Copyright: Ольга Луценко, 2015
Свидетельство о публикации №215062500391