Страшная сила

Страшная сила


То, что красота не только товар, но и валюта, давно не новость, а медицинский факт, особенно заметный по мере превращением косметологии в индустрию. Однако слово «красота» все чаще означает совсем другое

Вот я не так давно прошел кастинг в качестве телеведущего на канале для домохозяек. Там искали мужчину для аудитории «женщины 25+». Все было просто замечательно, пока вдруг не позвонила продюсер и, дико смущаясь, сказала, что они перепозиционируют программу для аудитории «женщины 18+», и 35-летний ведущий для этого не подходит.


«35-летний» — это была, конечно, бесстыдная лесть, но против очевидного не попрешь: телевидению в нашей стране требовались и требуются большей частью молодые лица.


А мне, между прочим, как раз перед тем предлагала знакомая косметолог Оксана, владеющая в Петербурге клиникой красоты своего имени, вколоть по специальной цене ботокс (долой морщины на лбу) и рестилайн (прочь, носогубная складка!) и вообще омолодиться. Но я затянул мужскую кокетливую волынку типа: вот когда стану стариком с отвисшими брылами, а пока на фиг нам, парням, это дело… А вколол бы — и ездил бы сейчас на новеньком «Мини Купере», раздавая автографы девушкам в супермаркетах.


Скинуть десяток лет тем более очень реально. Пару лет назад футболист Смертин познакомил меня с Романом Абрамовичем. Потрясло меня не то, что Абрамович материализовался у столика в ресторане без всякой охраны, а то, что олигарх (практически мой ровесник) выглядел цветущим юношей максимум 30 лет, как будто ему завтра тоже к домохозяйкам. То есть он никак не походил на небритого дореформенного (и, подозреваю, докосметизированного) братана, каким был на старых снимках. И ведь, казалось бы, ни на политический вес, ни на рост миллиардов внешность влиять никак не может. Но, подозреваю, самому Абрамовичу омоложение зачем-то было нужно. Какой-то такой кастинг он проходил. Возможно, небритый брателла не очень канал в той среде, где есть графство Суссекс, поместье Файнинг-Хилл и игра в поло, участники которой гоняют мяч верхом на лошадках с подвязанными хвостами. А возможно, ему хотелось, чтобы девушки вздыхали: «Какой интересный мужчина!», а не «Вот бы этого папика на миллиард развести!»


Рассказываю это я, впрочем, не затем, чтобы похвастать шапочным знакомством с владельцем трех с половиной мегаяхт.


В тексте выше я лихо подменил — а вы, что характерно, не заметили — понятие красоты понятием молодости. А не заметили потому, что в мире эти слова действительно становятся синонимами. Результат состоит в том, что, когда встречаешь элегантную волевую бизнесвумен, выглядящую на 30, неизменно начинаешь соображать, сколько же ей на самом деле: 45 или все же за 50?


Мужчина без косметолога – неудачник


Мужчины, впрочем, туда же: как точно заметил ехидный английский публицист Тони Парсонс, если раньше мужчина, проходя кризис среднего возраста, обзаводился молодой любовницей и красной спортивной машиной, то теперь он обзаводится всем тем же плюс косметологом.


Сегодня за деньги время можно повернуть назад, более того, повернутое назад время становится показателем успеха.


Чтобы получить хорошо оплачиваемое место во фронт-офисе, чтобы попасть в телеэкран, чтобы тебя приняли в тусовке, чтобы пропускал фейс-контроль, нужно выглядеть молодо и красиво. А чтобы выглядеть молодо и красиво, надо получить хорошую работу, попасть в телеэкран или иметь связи в тусовке.


Но радоваться этим новым правилам игры в полном объеме мешает одно обстоятельство. В России почти не встретить людей зрелого возраста, чьи лица заставили бы застыть в восхищении от картины жизни, читаемой по ним: со страстями, достоинством, преодолением. А вот в мире я встречал немало роскошнейших 50-летних бизнесменов, эдаких Ричардов Гиров, вся внешность, вся стать, все манеры, которых заставляли преисполниться уважением не только к их капиталам, но и к ним самим. И встречал фантастических женщин типа Фанни Ардан, которые и соблазнительны, и интересны, и даже ничуть не скрывают, что им под (или даже давно за) 60. Там, повторяю, встречал, а у нас как-то не очень.


То есть девочек с персиками в России — пруд пруди, а с картинами старых мастеров напряженка. Среди актеров не встретить Черкасова, среди творцов — Пастернака, и среди всех телеведущих есть лишь один, кто прошел бы кастинг на Би-би-си: Сергей Колесников в программе «Фазенда» на Первом канале. Рекомендую смотреть. Глядя на него, веришь почему-то, что человек любил, страдал, принимал нелегкие решения, книжки читал умные, а к людям относился без подлости.


Моя личная гипотеза, объясняющая все это дело, далеко не научна и применима, скорее всего, большей частью к мужчинам, да и то не ко всем. Состоит она в том, что после 30 лет человек в ответе за свое лицо, потому что жизнь наносится понемногу тонкой кисточкой на него. И если красиво живешь, если превозмогаешь желание кинуть, отнять, продаться и прочее — это на твоей внешности каким-то образом скажется. А если нет — скажется тоже. Мы же мгновенно вычисляем, например, по внешности гаишников или политиков.


И вывод из моей теории таков: чем дальше, тем больше мои сограждане будут стремиться омолодиться. То есть не стремиться рисовать на своем лице картину жизни, а, наоборот, снимать следы нарисованного, переписывая внешность. Объяснять они это будут, понятное дело, желанием соответствовать деловым, половым или социальным стандартам. Однако сам стандарт состоит в том, чтобы не выставлять на всеобщее обозрение личный кошмар. Лучше уж миленький натюрморт с бутончиками, чем «Капричос» Гойи.


И вот этот стандарт меня убивает. Стандарты в вопросах красоты вообще губительны: так в модном клубе глаз скользит мимо неотличимых друг от друга тюнингованных блондинок, а в интерьерном журнале останавливается исключительно на зарубежных домах, потому что в наших есть все, что угодно, кроме старых библиотек, старых камней, вообще истории — они все свежевыпущены из косметологической операционной. И это факт.


Дмитрий ГУБИН