Очнись! Если долго не слышишь, уроки будут жесткими

Очнись! Если долго не слышишь, уроки будут жесткими


30 июня 2016, 22:26


Я смотрю на медицинское заключение по поводу здоровья моего сына и понимаю, что я офигенная мать и вообще большая умница. Это сделала я. Все. Начиная с его рождения и до сегодняшней записи в его медицинской карточке. Едва выжив после родов, он стал здоровым малышом. Абсолютно здоровым, без тени воспоминаний о том, что с ним было. Это черта. Это итог. Лиля, ты можешь перевести дух. Ты, наконец, можешь выдохнуть.


Сейчас я могу сказать, что прошла уроки предательства. Я даже не буду смягчать это слово субъективностью моего восприятия. Не хочу. Каждый в этой истории делал свой выбор. Пусть для него история окрашена другими цветами, я с полной ответственностью могу назвать это тем, чем это стало для меня.


Каждый человек рано или поздно находит того, кто причинит ему максимальную боль. Зачем я выбрала для себя именно этот урок, мне кажется, я понимаю. Сейчас понимаю. Тогда я просто была втянута в игру так же, как и многие из вас сейчас. Я думала, что люблю. Любовь равно боль. Кто из родительской семьи не вынес этого? Надо было переворошить себя полностью, чтобы выбрать другое: любовь равно свобода и свет.


Я говорила: "Ты ломаешь меня. Я чувствую физически, как хрустит позвоночник". Он отвечал: "Угомони свою гордыню. Я делаю это для тебя". Я говорила: "Ты не уважаешь меня". Он отвечал: "Тебе нужна любовь или уважение?". Я говорила: "Я должна заниматься своим делом". Он отвечал: "Занимайся, если хочешь остаться одна".


О чем я жалею? О том, что не ушла сразу. Сразу, как только мое достоинство начало плакать. Я перестала слушать его. Я перестала слушать себя. Это не гордыня говорит тебе: "Беги", это твоя сущность вопит: "Ты теряешь себя".
Если долго не слышишь, уроки становятся жесткими. Очнись, наконец!


Он предал первый раз, когда сбежал, узнав о беременности. Перед этим устроил грязную сцену с обвинениями и оскорблениями. А то, что я отказалась идти на аборт, он мне потом регулярно и долго припоминал. Никто не хочет быть подлецом, поэтому проще переложить ответственность. Надо было уйти, а я простила. Стресс у человека.


Когда ребенок прорывается сквозь предохранение, это судьба. Это Бог. Я больше не рискую отказываться от его подарков, даже если в праздничной упаковке спрятано очередное испытание. Надо брать и выдержать. И в этом самый настоящий духовный рост. Я думаю так. Каждый решает сам.


Потом он вернулся. И он помогал. Я думала, любит. Сейчас понимаю, причина была все та же — быть хорошим перед друзьями и родителями. А мы видим то, что хотим видеть.


Беременность была тяжелой. Больница, больница, больница… Пять месяцев из восьми. К этому ко всему я еще и заболела. Тяжелейший бронхит в 34 недели. Он сбежал снова. К родителям. Помогать якобы. Я страдала от жуткого кашля и не могла встать с дивана от температуры, а он по телефону говорил, какие лекарства мне надо купить. Я вспылила один раз, и он привез продукты и лекарства.


В 35 недель мне сделали экстренное кесарево. Ребенок задыхался внутри. В роддом я ехала одна. Мама прилетела туда на такси, чтоб быть рядом. Сейчас она говорит, даже если бы он изменился кардинально, она все равно не смогла бы его простить. Картина, как я одинокая, больная и беременная в приемном покое прошу спасти ребенка, навсегда останется в ее памяти. Наверное, у него были основания не спешить ко мне на помощь.


Ребенок родился с инфицированием и в крайне тяжёлом состоянии. Месяц в реанимации. Неработающие желудок и кишечник. И самое страшное, пострадал мозг. Но это стало известно потом, уже дома.


Через два месяца выяснилось, что у ребенка собирается жидкость в головном мозге — гидроцефальный синдром. Головка росла на глазах. Страх, паника и подавленность. Врачи, УЗИ, лекарства. Он был таким больным, что спать мог только на мне. Буквально. На моем животе. Я так и спала — лежа на спине, малыш сверху. Спал по полчаса. Препараты по времени. Висел на груди часами. Было очень тяжело. Сутки утратили день и ночь…


Через месяц пребывания малыша дома, он снова сбежал. Опять к родителям. Помогать. Мы остались одни. С продуктами, готовками, лечением, невысыпанием… Он приезжал раз в неделю на час-два и успевал вынести мозг. Не так подала, не то сказала, хотела помощи… Доводил до слез и уезжал. Я ждала. Когда он привыкнет к отцовству. Когда ребенок подлечится и подрастет. Я надеялась, все изменится. А оскорбления становились все тяжелее, втаптывание в грязь все сильнее… Он просто хотел уйти и давно уже ничего не чувствовал, это я была в иллюзиях.


Я была зависима. Во всех аспектах. Эмоционально, финансово, психологически, физически. Я боялась остаться одна. Я думала, что не справлюсь. Я закрыла на замок свою гордость, пока однажды она не взорвала дверь. И я решила сказать… Все. И гори все синим пламенем.


Чтобы усмирить, меня лишили средств. Совсем. С четырехмесячным больным ребёнком на руках и дочкой-подростком я осталась без денег. В тот момент мне помогли мама и сестра, они удержали от крайней степени отчаяния. Надо сказать им еще раз, как я их люблю.


Потом меня спасла и вытянула работа. Я прочитала у Хакамады, когда тяжело заболел ее ребенок, она не стала кормить своими мыслями и энергией болезнь, она переключилась на свое дело. Рьяно и активно. И, верьте мне и ей, это лечит. И тебя саму и ребенка.


Разборки, выяснения, попытки примирения… Когда малышу было полгода, мы расстались совсем. Он думает, из-за моей статьи, но это был повод… Странное дело, когда я занялась собой и своей жизнью, когда я перестала думать о том, что думает и чувствует он, все начало налаживаться. Ребенок начал выздоравливать. Как только я сомневалась, жидкость в мозгу малыша увеличивалась, как только возвращалась в себя, ребенок нормализовался. И день за днем, шаг за шагом мы отстраивали свою жизнь…


Простила ли я? Простила. Каждый выбирает то, каким быть и как жить. Забыла ли? Нет, не забыла. Забила, вернее. А забывать не хочу. За маркеры подлости я заплатила слишком дорого.


Сейчас у моего ребенка есть отец. Малыш его любит, и тот его — тоже. Он участвует и материально, и морально. Я не желаю ему зла и не держу обид. В малыше есть его часть, и это главное. Все прошло, но…


Я не люблю, когда говорят, что семья — это труд, что надо долго и кропотливо строить отношения. Их можно строить только тогда, когда этого хотят оба. Более того, не с каждым и можно. Если человек — слабак, то это навсегда. Изначальную ошибку выбора можно исправлять только другим выбором.


Я не люблю, когда меня критикуют за силу. Я не помню, просила ли я у Бога эту силу, но он точно дал мне испытания, чтобы она могла проявиться. Моя сила — это ответственность. Когда больше никто, кроме тебя. Когда отступать некуда. Когда ты сама — не только опора для себя, но и гарантия стабильности для своих детей. Выберите это, а потом скажите, что сила не нужна.


Я не люблю, когда мой внутренний стержень считают недостатком. Я не упала и не разрушилась только потому, что он есть. Я не спилась и не сошла на дно от безысходности. Моя неженская целеустремленность вывезла и меня, и моих детей. И сейчас я знаю, что выдержу все. Главное, что есть я. Все остальное — будет.
Зачем я прошла все это?


Возможно, затем, чтобы рассказать вам. Чтобы вы меня услышали. Бог хочет, что вы вспомнили, кто вы есть, чтобы это знание вы несли через всю жизнь.


В вашей жизни может рухнуть все. Но вы остаетесь. И вы со всем справитесь.
Люблю и верю в вас.

Лилия Ахремчик