Рассказки для далеких друзей. Зеленый фургон

Одесса. Я люблю свой город, я люблю ходить по одесским улицам, заглядывать во дворы и дворики, просто так ходить, ради удовольствия. Наверное поэтому я с радостью провожу по городу своих гостей, надеясь чуть-чуть заразить их своей любовью к нему. Я рассказываю о том, что интересно мне, о том, что люблю я. Не стоит искать в моих рассказах исторической достоверности - я тогда не жила и ничего своими глазами не видела, так рассказывали мне - так рассказываю я.
***********


Многие помнят фильм 83-го года "Зеленый фургон". Мало кто помнит старый фильм 59-го года. Оба эти фильма совсем не много общего имеют с литературным источником - повестью Козачинского "Зеленый фургон". На то они и фильмы. А я люблю повесть, уж очень она одесская, написана одесситом для одесситов. Может быть поэтому она не очень на слуху. Все видят в ней героику нашей истории, а одессит видит рассказ о себе, о своей истории. Беляевка, Севериновка - я же туда на пригородном автобусе доеду, а на Канатную - так просто завтра на троллейбусе...

Но вообще-то, эта повесть не только о том как начальник севериновского УГРО Володя Патрикеев гонялся за вором-конокрадом Красавчиком. Она о мальчишеской дружбе двух знаменитых писателей Александра Козачинского и Евгения Петрова.

Я не открою америки, когда скажу, что знаменитый писатель Евгений Петров (младший брат не менее знаменитого писателя Валентина Катаева) в юности, в 20-е годы служил инспектором уголовного розыска. И было ему тогда 17 лет. А до этого он учился в 5-й гимназии, вместе с Александром Козачинским. Они дружили, вместе читали Майн Рида, Конан Дойля, вместе мечтали о путешествиях и подвигах. Они даже кровно побратались, сжав порезанные руки, как это принято у мальчишек.

Когда случилась революция им было по 12 лет. Гражданская война. Город переходил из рук в руки много раз, фронт прокатывался по улицам города. Вот как в повести:

" Война вливалась в русла улиц. Каждая улица имела свое стратегическое лицо.
Улицы давали названия битвам. Были улицы мирной жизни, улицы мелких стычек и улицы больших сражений - улицы-ветераны. Наступать от вокзала к думе было принято по Пушкинской, между тем как параллельная ей Ришельевская пустовала. По Пушкинской же было принято отступать от думы к вокзалу. Никто не воевал на тихой Ремесленной, а на соседней Канатной не оставалось ни одной непростреленной афишной тумбы. Карантинная не видела боев - она видела только бегство. Это была улица эвакуации, панического бега к морю, к трапам отходящих судов."


Александр Козачинский - в шестнадцать лет сыщик, в семнадцать - вор, в девятнадцать - главарь банды налетчиков. Бурное время, удивительная судьба. Но всё по порядку.

Отец Козачинского, имевший личное дворянство, заболев туберкулезом, переезжает с семьей из Москвы в Одессу. Саша поступает в лучшую в городе гимназию и оказывается за одной партой с Женей Катаевым. Все мальчишки увлекаются книгами про пиратов, путешественников, разбойников, сыщиков. Саша также мечтал о приключениях и дальних странах, хотел быть похожим и на сыщиков, и на разбойников, авантюрист был еще тот. А еще его страстью был футбол. Он был голкипером в знаменитой одесской футбольной команде "Черное море".

Когда-то отцы города с просветительской целью решили в Александровском парке (ныне парк Шевченко) сделать пруд в виде Черного моря. Была выкопана яма, но деньги резко кончились. Вот в этой яме и стали играть в футбол одесские портовики с заезжими моряками.

" Как футбольное поле "Черное море" было необыкновенно комфортабельным: окруженное пологими склонами, оно само возвращало игрокам мяч, вылетевший за его пределы. В команде черноморцев играли портовые парни, молодые рыбаки с Ланжерона и жители старой таможни. Они выходили на поле в полосатых матросских тельниках и длинных, достигавших колен, старомодных трусиках, которые, впрочем, назывались тогда в Одессе не трусиками, а штанчиками. В своем натиске черноморцы не знали преград. Свирепая слава, добытая ими на заре футбола, в боях с командами английских пароходов, устрашала футболистов других одесских команд. Никто из цивилизованных футболистов Одессы не решался ставить на карту спортивное счастье, здоровье, а может быть, и жизнь, защищая свои ворота против черноморцев. Поэтому с той поры, как в одесский порт перестали заходить английские пароходы, черноморцы играли главным образом друг с другом."

Да что там говорить, футбол - чисто одесская игра, куда там англичанам. Но не о нем я буду рассказывать, хоть повесть и рассказывает о футболе с большой любовью.

Смерть отца, революция сразу отбросили богатую семью Козачинских за грань выживаемости. Саша ушел из восьмого класса и поступил работать конторщиком в милицию. Потом "красные", "белые", петлюровцы, григорьевцы... Саша всё работал в милиции. Когда уже "красные" пришли окончательно, в начале 1920 года, он переходит работать сыщиком в уголовный розыск. Первым его раскрытым делом была поимка известного налетчика Бенгальского. А потом Козачинский вступился за какую-то несправедливо осужденную женщину и его самого, уличив в должностном преступлении, приговаривают к трем годам. Козачинскому удается добиться пересмотра дела и своего оправдания. Хотя он и был оправдан, но в городе остаться ему не позволили. Козачинского переводят инспектором в самый неспокойный уезд губернии - Балтский. Еще бы неспокойный - здесь в 1921-1922 годах орудовали 25 уголовных банд и 20 повстанческих отрядов.

Служил бы и дальше Александр в угро, если бы не дух авантюризма и не романтическое чувство справедливости. Как-то в качестве взятки балтскому начальнику милиции местный мельник привез на зеленом фургоне 16 пудов зерна. А это, на минуточку, баснословное богатство! На дворе 1922 год - свирепый голод. Вот Сашка-милиционер на глазах всей балтской милиции среди белого дня и угнал этот зеленый фургон. Правда в этот фургон еще как-то попал сидевший в балтской тюрьме некий немец-колонист Фреч, дезертир и тот еще проходимец.

Догнали эти угонщики зеленый фургон до Тирасполя и сдали в милицию. А тамошние милиционеры взяли все вещественные доказательства, все 16 пудов зерна, "во временное пользование", то есть растащили подчистую. Вот это-то и спасло Козачинского от расстрела. Но тут-то весы авантюризма качнулись в другую сторону, и Александр Козачинский ушел из сыщиков в разбойники.

Годы бушевали лихие, бандитов в губернии было немеряно. Сперва Козачинский наплел вот тому проходимцу Фречу, с которым угнал зеленый фургон, что он и есть знаменитый бандит "Козак", и Фреч свел его с настоящими бандитами. А потом пошло-поехало. Потом Александр был принят в конный отряд Орлова, где отличился и храбростью, и благородством, а потом стал и главарем этой банды. Тут уж были и налеты на поезда, и на банки, и на районные конторы.
А еще Козачинского любили женщины. Он был очень красив, этакий высокий ясноглазый блондин. Да еще и благородного поведения. Красавчик, одним словом.

В сентябре 1922 года банда Козачинского совершила налет на лазарет 51-й дивизии, чтобы добыть лошадей. При этом он направил в штаб дивизии такое письмо:

"Комиссия по разгрому несчастных частей 51-й дивизии постановила: всех хороших лошадей, где только последние отыщутся, изъять и копии актов оставить для красноармейской сволочи."

Комдив Дыбенко пришел в бешенство. А потом было всё как в детективе. Внедренный в банду сыскарь сообщил, где и когда будут продавать лошадей. Когда же лошадей пригнали на Староконный рынок, конокрадов уже там ждали. Погоня, проходные дворы, катакомбы, Молдаванка.

Козачинскому удалось уйти и спрятаться на чердаке одного из домов на Молдаванке. Вот тут удача отвернулась от него, а может быть напротив, улыбнулась ему. Дверь чердака вылетела, и появился "человек с револьвером". Красавчик мог выстрелить, но не выстрелил. Он узнал своего друга, "кровного брата" Женьку Катаева. Вот такой поворот.

На чердаке они поговорили, и Катаев повел Козачинского сдаваться в милицию.

Год длилось следствие, всем выходили расстрельные статьи. Красавчик снова проявил благородство и взял всю вину на себя. Его признательные показания написаны иронично и увлекательно. И это был первое литературное произведение Козачинского.

А что творили женщины на суде! Жена экс-главаря банды Орлова открыто заявила мужу, что тот - гад и сволочь, и обвинила во всех несчастьях, выпавших на долю Сашки-Красавчика. А барышня Келлер так героически защищала Сашку, что сама попала на скамью подсудимых. Потом разобрались, что это был самооговор, и барышню отпустили. Короче, это был не суд, а женский день в психиатрической клинике.

Козачинского, Орлова и Феча приговорили к расстрелу. Но через 10 дней Верховный суд отменил приговор и передал дело на доследование. На сей раз дело вел Женя Катаев. Красавчик получил 8 лет. Через полтора года Козачинский был амнистирован.

Стоит ли говорить, что Александр не нарушил слово, данное Женьке? С амплуа разбойника было покончено. Козачинский стал работать в одесских газетах. А через некоторое время перебрался в Москву к другу. Евгений Катаев-Петров работал тогда в редакции газеты «Гудок» и порекомендовал редактору взять на работу «авантюриста Козачинского».

В Москве карьера А. Козачинского сложилась удачно. Он стал популярным фельетонистом газет «Гудок» и «Экономическая жизнь» и великолепным рассказчиком приключенческих историй. В 1938 году Женя Катаев предложил другу записать свои истории. Так родилась повесть «Зеленый фургон», к сожалению, единственная повесть А. Козачинского.



В июне 1942 года Евгений Петров, фронтовой корреспондент, погиб. Александр Козачинский по состоянию здоровья не призывался и был эвакуирован в Новосибирск. Осенью он получил известие о смерти друга и слег. В январе 1943 года скончался.
Вот такая судьба, такая дружба, такая повесть. И заканчивается повесть очень трогательно:

«Каждый из нас считает себя обязанным другому: я – за то, что он не выстрелил в меня когда-то из манлихера, а он – за то, что
я его вовремя посадил».



Этот памятник героям и повести "Зеленый фургон" поставлен во дворике Литературного музея.

**********
При подготовке материала я пользовалась, в числе прочего, книгами светлой памяти профессора В.Р. Файтельберг-Бланка и статьей Вадима Лебедева из "Совершенно секретно". Фотографии из интернета.