Осколки (Окончание)

Прошла на кухню, выключила конфорки, чтобы не перегреть еду и села на диванчик. Провела рукой по нему, это была их самая первая совместная покупка. Как они радовались этому приобретению. Взяла мобильник, чтобы позвонить, как будто она не знает, что он уже приехал. Вот будет сюрприз для него, как только войдёт в квартиру, а стол уже накрыт. Набрала номер и услышала родной голос мужа.

- Привет, котёнок! Как ты там, скучаешь?

- Я всегда за тобою скучаю и всегда жду тебя, родной мой. А ты скоро приедешь? – сдерживала она прорывающуюся радость в голосе.

-Денька два ещё здесь нужно торчать, но постараюсь сократить, буду работать как вол.

Милочка оторопело слушала не столько голос мужа, сколько посторонние шумы: если бы был в магазине или шёл домой, она бы слышала крики детей, лай дворовых собак, звук проезжающих машин, но ничего этого не было, только тихо звучала музыка. Она ничего не понимала.

- А ты сейчас где?
- В номере, вот принял душ и отдыхаю. Устал очень.

У Милочки защемило сердце. В какой гостинице?! Она в бинокль ясно видела машину, стоявшую у магазина, на машине был их номер, и ошибиться она не могла, два одинаковых номера не бывает, разве что подделка. Не может же быть идентичных номеров и машин – близняшек, это не люди! Она слушала воркующий голос мужа и не совсем понимала, о чём он говорит.

- Котёнок, ты чего молчишь? Ты где?

- Я дома, жду тебя, а ты, ты где?- слёзы навернулись на глаза и они послышались в её голосе.

- Не огорчайся, я скоро буду. Сказал же, постараюсь приехать завтра, если получится, но скорее всего послезавтра. Не скучай, а я тебе сюрприз приготовил.

Милочка выключила телефон, и это было впервые. Она не знала, что и думать: видела собственными глазами машину, которую невозможно спутать ни с какой другой, нелепое заявление мужа, что он ещё в командировке.

Ночь Милочка провела скверно, как только засыпала, ей снилось, что Марат ключи забыл в гостинице и ему нужно открыть дверь, то что-то ещё тревожащее прерывало сон. Утренний звонок Марата не внёс, несмотря на воркующий голос мужа, успокоение в её душу. Грустно попрощалась и, приведя себя в порядок, как обычно позвонила старику.

- Вы не спите? Я сейчас приду. – Положила трубку, взяла сумочку и вышла из квартиры, в которой жила и думала, что очень счастливая.

- Что случилось, ты сегодня на себя не похожа? Муж обидел что ли?
- Старик смотрел на неё тревожным взглядом.

- Не знаю даже как начать, - и рассказала о событиях вчерашнего вечера. Вот я и прибежала посмотреть снова в бинокль, если он где-то оставил машину, значит, должен будет за ней прийти. Если бы кому-то отдал на пользование, он бы мне сказал.

- А может быть, ты дочка, ошиблась? Всякое ведь бывает. Ну, смотри, твоё дело, а я чайник поставлю и ушёл на кухню хлопотать.

Когда чайник вскипел, он заварил в заварнике чай и разлил по чашкам, поставил на стол к чаю бутерброды и сладости, и позвал Милочку к столу. Она не отозвалась. Вошел в комнату и увидел, как она скорчившись, сидела в кресле и беззвучно рыдала, рядом лежал бинокль. Матвей Гаврилович растерялся, он давно не видел слёз, подошёл приобнял рукою за худенькие плечи Милу, а второй, как ребёнка погладил по голове:

- Милочка, девочка моя, что случилось?

- Он пошёл на ту стоянку, что напротив магазина, и не сам, с ним была девушка - всхлипывая, едва произнесла Милочка. Старик растерялся:

- Как девушка? А ты точно видела, что это он?- Недоумевал старик. Не ошиблась ли? Ну не плачь, слезами, горю не поможешь. А пошли-ка пить чай, и будем думать, что же делать дальше. –

Он уговорил Милочку пойти на кухню и позавтракать. Но как можно было есть после всего увиденного?! Кусок не лез в горло и застревал при одной только мысли: Марат всё время лгал. В этот момент ей было так больно, словно резали на части и шили без наркоза. Вместо сердца у неё был большой ком боли, который не давал пошевелиться и вдохнуть воздух.

- Я не могу вернуться к родителям, - тихо проговорила Мила, - но и жить с ним не буду, я просто не выдержу этой пытки ложью. Я теперь не смогу поверить ни единому его слову. - Вытирала набегающие слёзы. - Не могу передать, как мне теперь противно думать, что он прикасался ко мне.– Милочка смотрела в чашку с чаем, в которой ложечкой крутила маленький водоворот, в который нечаянно упала слезинка.

- Можешь переходить сюда, выбирай себе любую комнату, живи. И мне будет веселее, да и ты под моим присмотром глупостей не наделаешь. А там смотришь, всё образуется, и вы помиритесь. Но может быть, ты обозналась? – снова засомневался старик.

- Нет, это был он, в пропавшей рубашке, я его узнала. Значит, живёт на два дома. Приехал из командировки и сразу не домой, а к ней. А возможно, он и никуда и не ездил, а только мне так говорил. - Она горько вздохнула. - Я ведь ему на работу не звонила, номер нового рабочего телефона не знаю, как - то не было причины поинтересоваться, он часто звонил сам в свободное время. Мы можем только вечером проверить в бинокль, когда с работы должен будет вернуться. И, видимо, платит за места на двух стоянках.

Милочка выбрала себе комнату, сделала небольшую перестановку, сосед Гаврилыча помог, со старика – инфартника какой помощник. Навела относительный порядок и как во сне пошла домой собирать вещи.

Хотелось позвонить и спросить, как у дорого мужа дела и что ему снилось, но чувство страха, что вынудит снова его лгать, а ей - слушать эту ложь, заставило отказаться от этой мысли. В последнее время Марат сам выбирал время для звонка, так как частенько Милочка в ответ слышала скороговорку мужа: «Котёнок, я сейчас очень занят, много работы, перезвоню». И не говорил «целую», значит, клиент был рядом. Или была она, кольнула острой иглой догадка и без того израненное сердце, на миг замерло от новой порции боли. Слёз уже не было, такое было впечатление, что Мила уже умерла, но сердце, израненное болью и отчаянием стучало: ты жи-ва, ты жи-ва. Вот умереть бы сразу и больше никого и ничего не видеть и не знать обмана, предательства и коварства.

Мила вспомнила все домашние скандалы матери с отцом, и её передёрнуло от мысли, что если она передумает и не уйдёт от Марата, повторит судьбу матери один к одному. Нет, лучше умереть, чем так жить, лучше умереть, умереть…Мысли бились и путались, не давая пробиться в затуманенный мозг одной из всех – здравой: а как же дедушка, как он останется беспомощный один без неё? Жизнь всегда найдёт причину остаться жить и эта мысль таки достучалась до сознания Милы. Дедушка останется совсем один. Она впервые подумала о старике именно так, дедушка. Она позвонила ему и попросила вызвать такси, со своего телефона она не хотела. Но старик приехал за ней на машине сам.

Мила быстро снесла часть вещей, уложила в багажник, а за остальными придётся приехать ещё. Вернувшись, она в последний раз окинула своё разрушенное гнёздышко, сердце бешено стучало, напоминая о себе болью, Мила положила на стол ключи с запиской со словами «Я знаю всё» вышла и, хлопнув дверью, чтобы не возвращаться, как бы подводя этим жестом черту.

Молодая женщина с нетерпением и страхом ожидала вечера, из-за желания ещё раз увидеть мужа – изменщика, чтобы убедиться в том, а в самом деле не ошиблась ли, а убедившись в измене, потом не жалеть, что разорвала цепи лжи и притворства. Милочке не казалось, она действительно заболела от пережитого, но заставила себя разложить вещи, свидетелей своей беззаботной и счастливой жизни. События суток раскололи её жизнь на две половинки, одна, где думала, что любимая жена и вторая – пустая, как оторванная часть листа. Всё осталось в прошлом. Она теперь чувствовала себя, как бегун на финише, который вместо ленточки ударился грудью о туго натянутый металлический трос.

Из подарков, подаренных Маратом по разным поводам и без повода, взяла с собой лишь только хрустальную вазу, подарок на её двадцатилетие. И только Мила хотела поставить вазу, как она выскользнула из рук и упала, ударившись об угол незакрытого ящика комода, разбилась на три больших осколка.

И Мила собирала, присев на корточки осколки, вдруг подумала, что вот так ворвалась в её жизнь соперница, и раскололось наполнявшее теплом её, Эмилии, сердце. Как теперь жить этими с осколками в душе. Как теперь жить? И она горько беззвучно заплакала, уткнувшись лицом в колени…

Через неделю Матвей Гаврилович, сидя на своём обычном наблюдательном пункте с биноклем на коленях с грустью в голосе сказал, что так он и не побывал, как планировал, на своей первой заставе, из-за капризов сердца.

- А где это место?- спросила Милочка.

- Далеко, за Иманом, на Дальнем Востоке.

- А я читала про Дальний Восток, и фильм смотрела, старый правда, «Дерсу Узала». А давайте я возьму отпуск и мы с вами поедем туда?


Сказано-сделано. И вот они едут в Москву, делают пересадку на фирменный поезд «Приморье» и смотрят в окно на проплывающие мимо картины своей необъятной Родины. За месяц путешествия Милочка столько набралась впечатлений, хватит на всю жизнь, по крайней мере, смогла отвлечься от своих тягостных переживаний! Вспоминала ли она Марата? Постоянно. Она себя не смогла отделить от человека, так низко предавшего и растоптавшего её душу. Милочка надеялась, что со временем пройдёт боль, утихнет обида, и она снова станет счастливой.

После разрыва она изменилась до неузнаваемости: ещё больше похудела, сделала мелирование, накупила новой одежды, так как прежняя на ней болталась и ходила на работу в обход дома, в котором когда-то жила. Чтобы её не смог отыскать бывший муж, она после работы и в выходные дни часто ездила в соседний город, откуда звонила родителям и рассказывала, как хорошо она устроилась, но адреса не давала, боялась, что добросердечность матери поможет её отыскать. Мила в своём городе выписалась и прописалась в соседнем, но по-прежнему жила у Матвея Гавриловича.

После поездки в далёкий край он даже взбодрился и уже планировал зимою Милочку повезти куда-нибудь в тёплые края, где и сам не бывал, и в телескоп не увидишь, не то, что в бинокль. Она подала документы в суд, чтобы самой не ходить и не встречаться с Маратом, наняла адвоката с доверенностью на ведение дела о разводе. Суд отложил решение по просьбе противоположной стороны, которая умоляла о примирении.

Но однажды Милочка столкнулась лицом к лицу с Маратом и остолбенела: перед ней стоял не прежний весёлый и сильный мужчина, а осколок от прежнего. Слёзы вдруг потекли у него из глаз и со словами: Милочка, родная моя, любимая, прости меня, - кинулся к ней в ноги. И сердце Милочки дрогнуло, глядя сверху вниз на своего непутёвого мужа.…

Какие же мы бабы дуры - хватаемся за осколки, режемся в кровь и потом сами же себя и лечим, а ведь медицина предупреждает: не занимайтесь самолечением – на карте стоит ваша жизнь, возможен рецидив! Но кто слушает медиков и опыт других?!

Эльза Железняк

Начало здесь: психология отношений