Навеянные строки (продолжение 38)

Если бы вы только знали, как я люблю вас и завидую вам!.. Всем, у кого еще есть возможность вылепить себя, когда еще не выветрились - наивность, искренность и нежность, а значит - не лживы, еще теплится душа, то есть - чувства, грёзы, еще восторженно задыхаясь, видна в глазах вера в чудо... (о внуках)

***
Иногда нам кажется, что мы находимся под пристальным вниманием окружающих, (одежда, речь, манеры) особенно это свойственно женщинам. Но это преувеличение. Все мы заняты своими делами, заботами, и вряд ли всерьёз уделяем время таким "пустякам".

***
Иные усвоили "привычку" - порой жить детством. И вот, совсем недавно, так резко пробудились во мне воспоминания детства, юности, что почти укоренились. Теперь и у меня это стало тоже "привычкой".

***
Отчего мы иногда одних любим за те же самые качества, за которые порицаем других?

***
Сидим с Петровичем на завалинке и, вдруг он, с того ни сего, говорит: - Я вот частенько слышу: - Свобода, свобода... А что это такое? Растолкуй-ка мне. - Хм, ну и вопросик ты задал... Свобода? - задумался я не на шутку, и подумав, такое ему наплел, что сам черт не разгребет. - Знаешь, это, пожалуй, такое состояние души, достигнутое трудной и тяжелой работой над собой в одиночестве. Путь, словно в огромном лабиринте, (толпой там не ходят) где надежды и сомнения, любовь и страдания, заблуждения и разочарования, где ничто и никто тебе не поможет - ни Кант, ни Фуко... И, если одолеешь этот путь, обретя право самостоятельного выбора и принятия решений, в чем я не уверен, то окажешься отшельником. Одиночество - это тоже рабство... Человек всегда зависим: от власти, общества, семьи, любви, погоды, - от всего, что угодно - даже от смерти... А нужна ли тебе такая свобода, и что с ней ты будешь делать, вот это, батенька, вопрос?..

***
- Знаешь, - как-то сказал мне Петрович, - Мне подумалось, что невесть какая беда, если большинство не будет обладать умом, но какое несчастье, если меньшинством будет править глупость.

***
Каждый из нас к искусству присматривается индивидуально и выбирает для себя то, что ему нужно, что близко душе. Скажем, один любит Пушкина, но не переносит Бальмонта, другой безразличен к Шнитке, за то обожает Свиридова, иной в восторге от Рембранта, и проходит, зевая, мимо Ван Гога, и т. д. Получается, что некоторые таланты и гении, иным просто как-бы и не нужны, хотя они признают за ними право называться гениями. И дело здесь, пожалуй, не в воспитании, и даже не в образовании, а, вероятно, в чем-то ином... Возможно, прав один умный человек утверждая, что все дело в генетическом коде, он то и предопределяет наши вкусы и пристрастия...

***
Господи! Порой так некстати перед сном засвербит грубый, наглый вопрос о самом себе, что не только сон, а уже и бессонница - мучение.

***
Она смотрит на меня в упор, и вдруг, - У меня постоянно в душе боль, душа болит, а что делать с ней, с этой болью, не знаю. Такая тоска временами найдет, до смертоубийства... Научите, вы же прожили долгую жизнь, - и, чуть помедлив, - Я и радоваться-то разучилась, но, что удивительно, - эта боль мне отчего-то дорога...

***
Во мне, помимо моего "Я", живет еще "некто", кто мешает мне спокойно жить. Он назойливо мне напоминает какая я гнусная дрянь.

***
Талант - это, образно говоря, - "насморк", а гений - это уже - "пневмония". Тот и другой нераздельно сопряжены с "болезнью".

***
Афины. 439 год до Р.Х. Базарная площадь. Народ столпился вокруг босого, небольшого роста с безобразным животом горожанина. Его приплюснутый нос, широкие вздутые ноздри, глаза навыкат, толстые чувственные губы - все это служит насмешкой. Движения его неловки, неуклюжи, манеры не пользуются почетом. Но стоит ему заговорить, как одни - замерев, готовы "состариться", слушая его речи, а другие - заткнув уши, бегут от него опрометью прочь. (о Сократе)

***
Пьесы А. П. Чехова перестали завораживать, владеть чувствами и мыслями современного зрителя, "сводить с ума", как бывало прежде. Сейчас никто не хочет страдать ради будущего. Все хотят хорошо жить сегодня, и как можно удачней устроиться в жизни. А что будет завтра - это уже совсем неважно.

***
- Послушай, отчего так бывает, - неожиданно резко спросил Петрович, - Иногда глянешь на неё, (жену) вспыхнет такой гнев, что только держись!.. Люто невзвидешь её, и бежать, бежать хочется, сломя голову, к черту на кулички... А?

***
Память лебезит перед нами, стараясь выглядеть, как можно лицеприятно. Она как старая кокетка, вспомнив былое, приукрасит, напустит тумана, и непременно выжмет слезу умиления.