Дом моей бабушки Гакифы. (Дневник: из далекого детства).

Дом на фото слегка на наш похож, особенно чердак.

(На фотографии из интернета дом, дом, я бы сказала, копия бабушкиного, но только дедушкин чердачок выходил во двор и располагался над крыльцом).

Бабушка моя вышла замуж рано, но прожила долго. Как в сказке, будто в тереме. Да и дом был даже на нее похож – большой, добрый, светлый и живой!

Как можно описать дом? Для меня это как картина, вид спереди. А то, что внутри – это как живое, теплое, когда там живут.

Скажу, что бабушка и дедушка выросли в городской среде, что и отразилось во всем быте. Это была первая семья, кто построил такую избу (прямо как коттедж) – двери внутри дома со створками, раздельные комнаты, лоджия вместо веранды как балкон, каменные дорожки вокруг дома и до сараев, до бани, крыльцо, жилой чулан и чердак. На чердаке напротив под окошком дедушка сделал себе кабинет – столик и стул, стеллаж для журналов и газет. Там он писал, работал.

Итак, чтобы увидеть большой бабушкин дом полностью, в фас, нужно отойти на середину картофельного поля, который находится напротив дома, мысленно убрать заборы, ограждающие двор от этого поля, где находятся баня, место для отдыха при бане, по другую сторону – туалет, выкрашенный в зеленый цвет, и, почти по середине – колодец. Это все близко к забору. Вижу все как будто 30 лет назад. Да, позже дядя привез заброшенный шестистенный флюгель с одним окошком (бывшая сторожка) – летний домик, где мы спали.

Дом. Этакий большой друг с двумя окнами-глазами, всегда будто поволокой белоснежными занавесочками с гардин, которые были видны со двора. Чистота и опрятность бабушки сказывались на все ее доступные территории – даже сараи были выбелены и пол коровьего сарая периодически мылся. Дядя ежедневно – утром и вечером – подметал. Коровы будто в доме жили. Будто постройки во дворе – дети большого дома.

Лоджия, которая находилась как раз на той стороне избы, где окна – зал – широкая и просторная. Дядя был мастером на все руки, и у него не было стандартных плотнических работ – все в ажуре! Стенки-широкие заборчики деревянные будто волны вместо привычных на заборах треугольных заострений. Издали казалось, что дом улыбается. Ставень не было, только снаружи, с переулочка. Не застекленная, как веранда, но со стороны улицы была перегородка с окошком и белым тюлем. Под ней – широкий диван-софа, пристроенная к этой перегородке.

Половина дивана находилась под самодельным прямоугольны большим столом, часть которого выходила на палисадник, где вдоль лоджии росли кусты черной смородины. А прямо в центре росла старая добрая черемуха. Сидишь, пьешь чай и угощенье – руку протяни, сорви и съешь- удовольствие такое от черемухи. Бабушка любила ее. Варенья делала – сложная штука, скажу – перемолоть в мясорубке плоды черемухи три раза (все равно, что семена подсолнечника для халвы), а варенье получалось таким сочным и ароматным, косточки практически не заметны и были.

Половина стола приходилось на лоджию – напротив первого окна зала. Рядом – два стула со спинками. У бабушки постоянно был народ, особенно летом, домой люди даже не заходили. Все – от самовара до посуды – были на лоджии. Домой заходили только в тенечке отдохнуть или дожди переждать. Были в конце июля проливные двухнедельные дожди. Тогда и говорили, что вороны «говорят»: «Первый спас – не для нас, второй спас – наполовину наш, третий спас – наш!» Бабушка выросла среди русских и знала все прелести русской речи – от народного фольклора до современных «новинок».

Напротив софы-дивана – дверь со стеклянными окошками – в те годы такого не было ни у кого. Да и нет, в селе не безопасно. Выкрашенная в голубой цвет. За полукруглыми «заборчиками» - краями лоджии – стояла широкая полка, где бабушка ставила перевернутыми чистые ведра для дойки молока, ближе – умывальник.

Так, издали виднелась открытая сторона дома.

Другая половина занимала сени и чулан. Который потом сделали жилым, его и опишу.

Крыльцо было как у помещиков. Широкая светло-коричневая дверь была на уровне пятилетнего ребенка. От ворот до кладовой, до гаражей, до сараев, до бани дедушка с семьей выложил дорожки из гранитных плит. Крыльцо было выложено в две ступени, под которой можно было оставить обувь для улицы. Дожди не могли дотронуться до них.

Над крыльцом под крышей как раз и находился «кабинет» дедушки. Я там прибиралась, стелила коврики-дорожки, скатерти. Рисовала, играла, спала, читала.

Крыльцо занимало половину второй части дома. Гостям было уютно и комфортно.

Чулан же был из гранитных плит, в холодное время там не жили. Летом только.

В последние лет 15 до кончины бабушки дядя Раит– ее младший сын – сделал по ее просьбе жилой комнатой. Почему? А вот почему. Газовая плита, которую привез из другой республики средний брат мамы, пришлось установить в чулане. Тогда дядя сделал у окошка софу, где мы с мамой днем даже могли поспать. Столик – между дверцей и софой. Напротив двери – инвентарь – от полок с посудой и старинные весы (бабушка только ими и пользовалась, их даже в краеведческом музее не видела – медные, весы на одной стороне, выпуклые метки-граммы-килограммы на длинной палке-держателе). А напротив окна – самодельные полки-стеллаж для книг, журналов. И рядом – маленький холодильник и сепаратор.

Вот придет гость, а на улице дождь, а мы видим, кто зашел. И сразу же за стол. Когда надо, они или мы с мамой заходили в дом.

А чулан как раз и был удобным подсобным помещением для лоджии летом – не надо сто раз забегать в дом за посудой, водой и тем, что нужно для гостей. Да и мы сами были гостями в этой жизни.

Зимой чулан был холодильником. Чего только там не было. Один раз, в студенчестве, приехала к бабушке на каникулы и раз в жизни видела зимний вариант чулана. Потом, почему-то, этот зимний вариант чулана снился мне пару раз…

Крышу дома всегда красили в зеленый цвет. Сам дом внешне на этой стороне не украсили светлой древесной доской, как с парадной стороны – с улицы. Просто бревна как при постройки. Очень интересное сочетание.

Дома были две комнаты – зал с круглой печкой и с четырьмя окнами, там всегда было прохладно. И кухня, где больше времени проводили там – там и кровать, где можно было прилечь и отдохнуть, и кухонное все и большая белая красивая печь у двери к двум окнам. В кухне жили все и было всегда тепло.

Бабушки уже нет с 1988 года. Дом взяла сноха. Туда вход запрещен даже мне. Но проходила я пару раз с промежутком в 10 лет, видела, что и дом умирает. Он и тогда уже умер. Лоджию грубо застеклили и выкрасили в темный цвет. Крышу покрасили зачем-то в красный. Двор – сбоку было видно – потускнел, ничего там уже с тех лет не красилось, баня вообще почернела. Теперь и вообще закрыто все железными заборами, кое-где уже погнувшими. Сирени на уличной стороне уже нет, пусто…

Нет уже нас там. Нет и дома. Осталось прошлое – когда-то здесь жила дружная большая семья, скромная и не богатая, но у них было почти все, что нужно для функционирования. Жизнь есть – дом есть.

Другие пришли – дом унесли. Не тот уже дом.

А сколько таких вот домов без стекол в глазницах окон в селах, которые когда-то вместе с жителями тоже жил.

Сколько заброшенных домов и судеб!...

18 июня 2017, суббота.