Рыжики

Я пристально всмотрелся в даль проспекта, нащупывая глазами желто-зеленое пятно моей маршрутки. Но под лужами молочных облаков в мареве дороги мелькали букашки авто совсем других цветов.

− Огоньком поможете? − мужской голос за спиной заставил оглянуться.
В глубине остановки на скамейке сидел молодой рыжий бомж, прижавшись спиной к железному боку кондитерского киоска. В правой руке парень вертел незажженную сигарету, а левой ласково поглаживал выглядывающую из полурасстегнутой ветровки голову красивой янтарно-белой кошки.
Внизу на тротуарной плите рыжий котенок с белыми носочками играл со шнурками потертых кроссовок хозяина.

− Твои? − я щелкнул зажигалкой и указал глазами на животных.
− Мои, − парень улыбнулся, нащупал рукой тельце котенка и перенес живой клубок на плотно набитый рюкзак, лежащий неподалеку. На солнце рыжий комочекнемедленно свернулся колечком. Чудовищно грязные пальцы бомжа пощекотали котенка за ушками.
Животные ничуть не смущались дорожно-остановочной суеты и умильно блаженствовали, чувствуя любовь и защиту хозяина.
Что-то растормошило мою душу, я вынул из бумажника десятку и протянул бомжу: «Возьми на сигареты, приятель!»

Парень опасливо оглянулся и повертел огненной головой: «Спасибо, но курить у меня есть...».
− Ну, тогда кошкам что-нибудь купи, − я сунул купюру в замусоленный карман ветровки. − Сам-то, харьковский? Ночевать есть где?
− Из Старых Валок. Это в часе от города. Я там прописан у родственников. Раньше в Харькове жил с бабушкой в трехкомнатной квартире. Но бабушка умерла, а дядя продал квартиру...
− С тобой хоть поделился?
− Нет, договорился только с родственниками, они меня и приписали. Комнатку в хате выделили, но в доме я на птичьих правах...
− Зовут-то как? сколько лет? чем в жизни занимаешься?
− Валерой меня зовут. Недавно двадцать восемь исполнилось. А занимаюсь − картон, металл. Что соберу, то и мое. Меня и моих кошек сборщики картона больше Рыжиками зовут. Так и говорят: «Вон Рыжики пошли».
− Я слышал, у вас территории поделены. В чужом дворе могут и по шапке надавать?
Глаза Валеры округлились: «Ничего подобного! Я по всему городу кочую. Есть, конечно, любимые точки, но больше недели в одном районе не бываю. Обожаю перемены и новые места. И кошки мои тоже. Души у нас цыганские.
− Постоянно с ними ходишь? Зачем они тебе?
− Зачем? Сам не знаю. Просто люблю животных. Они ведь полностью беззащитны перед нами. Всяк их может обидеть. В квартире у бабушки жило много кошек, питбультерьер и даже попугай. Пришлось всех раздать по знакомым.

Моей красавице скоро год, − Валера почесал рыжую мурлыку за мордочкой. − Я ее на Залютино нашел котенком. Умирала в кустах от какой-то болезни. Дышала тяжело. Взял на руки и отнес в ветеринарную клинику. Все припасенные деньги на ее лечение ушли. Но все равно не хватило. Спасибо ветеринару. Последние уколы он делал бесплатно.
С тех пор мы никогда не разлучаемся, разве когда в туалет захожу. Кошка сторожит рюкзак и сумки. Чуть что - спину выгибает и шипит на всех, кто к вещам приближается.
− Чем же ты кормишь? И как их зовут?
− Кошачий корм «Мяу» покупаю. Ну, и что Бог пошлет. Все едим вместе. Но им в первую очередь. Бывает, сам не доем, но кошки голодными ночевать не ложатся. А имена? У них нет имен. Я-то и свое редко слышу. Да и зачем им имена? Мы и так друг друга с полувзгляда понимаем. Бывает, подумаешь что-нибудь, а кошка уже в глаза смотрит. Улыбается или хмурится. Одобряет или осуждает.

Неожиданно от края остановки к нашей скамейке подошла дама в широкой шляпе и большой хозяйственной сумкой в руках.
− Какие замечательные кошечки! − лицо дамы расплылось в умильной улыбке. − Вы их продаете, молодой человек?
Валера инстинктивно прикрыл котенка большой грубой ладонью: «Нет! Нет! Это мои друзья».
− Тогда возьмите это, − дама одобрительно кивнула и протянула Валере заранее приготовленные деньги. − Купите что-нибудь себе и кошечкам.
Валера испуганно оглянулся, нехотя взял две купюры в десять и двадцать гривен − и спрятал их в карман ветровки. Дама отошла на остановку, продолжая искоса посматривать на странного рыжего бомжа и его янтарных кошек.
− Не люблю деньги от людей брать, но и отказать неудобно, − Валера снова почесал котенка за ушком. − Мне часто деньги предлагают. Брал их всегда охотно. Пока однажды у меня от зависти, а может по злобе, не украли мою кошку.
− Украли? Кому она нужна?
− Этой весной с одним мужчиной я вместе металл собирал. Курили мы как-то на большом бетонном блоке в городском парке, а тут женщина, ну, как эта дамочка, подошла и протягивает мне пятьдесят гривен на корм кошке. Когда женщина ушла, напарник неожиданно вскочил, выдернул из-за пазухи кошку, толкнул меня в грудь и убежал за деревья. От неожиданности я свалился с блока, пока встал на ноги и сообразил в чем дело, напарника уже и след исчез.
− Горевал, наверное? Кошка-то, поди, уже другом стала?
− А вы как думаете? Одиноко сразу стало. Как она с другим человеком жить будет? Ведь кроме меня, она никого не знала. Обычно я долго к одному месту не привязываюсь. Но однажды пришлось мне пару недель в одном из парков под кустом ночевать. Слишком уж это место моей кошке приглянулось. Любила она его. По ночам выпрыгнет из моей куртки и всю территорию вокруг обследует. Мурлычет что-то от удовольствия. Вот под этим кустом я девять дней ночевал. А на десятый прихожу под куст, а моя кошка с дерева на меня прыгнула. Убежала, видимо, от нового хозяина и нашла наше любимое место. Как же мы радовались! Утром я ей банку рыбных консервов купил. Дорогущих!

А вскоре я второго котенка у бомжей выкупил. Они его вьетнамцам в общежитие несли. Наверное, на съедение. Вьетнамцы только не привитых кошек покупают. Жалко мне его стало. Моя кошка вначале котенка не принимала. Шипела и норовила расцарапать лапой. Пришлось носить их в разных сумках. Но со временем привыкла, и даже полюбила. Сейчас словно о родном котенке заботится. Хотя ни разу не рожала.

− Сегодня в городе, наверное, ночевал? На скамейке?
− В Харькове я работаю. А ночую в селе в своей комнате. С родственниками я не в ладах, поэтому кошек в доме оставить не могу. Так и ношу их с собой.
Но иногда приходится ночевать в городе. Не на скамейках − люди всегда рядом ходят, шумно, да и милиция может скрутить. В кустах спокойнее и безопасней. На землю расстилаю большой синтетический мешок, а укрываюсь клеенкой. Под ней даже мелкий дождик не страшен. Кошки побегают вокруг часик-два и ко мне на грудь укладываются. Спим и друг друга согреваем.
− Женат был? Дети есть? − я с любопытством рассматривал лицо Валеры. В его спокойных глазах мерцали лучики доброты и порядочности. Нашему разговору от силы пятнадцать минут, за такое время человека, конечно, не узнаешь. Но вот если бы пришлось мне в эту минуту доверить на час чемодан с деньгами − рискнул бы оставить его Валере. Если бы он скрылся − тогда верить в этой жизни нельзя никому.
− Женат никогда не был, а детей иметь хочу.
Мне, как сироте, квартира положена. Рабочая профессия у меня есть. Вот только паспорт и все документы сгорели. Восстановить их все никак не решусь, да и деньги нужны.
− Решайся скорее. Не всю же жизнь тебе с кошками носиться и под кустами ночевать. На прием к мэру запишись. Может он с жильем и с работой поможет. Но не в таком виде, − я кивнул на расшнурованные кроссовки. И как можно жить без книг, газет и компьютера? Ты же сам себя обкрадываешь.
− Компьютера у меня нет, а книги почти каждый день читаю. У базарных букинистов напрокат беру, − чувствуя недоверие на моем лице, Валера расстегнул карман рюкзака и вынул две потрепанные книжки в мягких обложках.
«Сто лет одиночества» и «Полковнику никто не пишет» − сверкнули знакомые названия.
− Маркесом вот увлекся. Сначала не понимал, а сейчас нравится, − бомж посмотрел мне в лицо, его явно интересовала моя реакция.

Я одобрительно кивнул: «А я Жоржи Амаду в твои годы зачитывался. Рекомендую. Он и Маркес − писатели из одной обоймы. Заинтересуешься − начни с «Мертвого моря». О море, по-моему, никто лучше не писал, оно у Амаду живое. Ты на море был?»
− Не был, но очень хочу...
Зелено-желтый бок моей маршрутки мелькнул в проеме остановки.
− Мне пора, − я на ходу открыл бумажник и сунул в карман Валеры две двадцатигривневые купюры. − Купи что-нибудь почитать. И берись за ум: еще немного и из плена метала и картона ты уже не выберешься...

В салоне маршрутки кто-то потянул меня за рукав. Соседка по подъезду жестом предложила сесть рядом: «Кому ты такие деньги даешь?»
− Бомжа с кошками встретил, представляешь, он на себе их носит, а перед сном в кустах книги читает.
− И ты ему веришь? Все равно деньги пропьет. Им лучше по мусоркам шататься, чем работать.

Я промолчал и задумался.
Более ста лет назад по дорогам Российской империи бродил странный долговязый юноша. В босяцкой котомке он носил только хлеб и книги. А через полвека в рюкзаке другого молодого бородатого мужчины в кубинских горах не было ничего, кроме нескольких сухарей, книг и патронов к автомату. Одного из них звали Алексеем Пешковым, а второго Эрнесто Че Гевара. Нет, бомжи, берущие книги напрокат и выкупающие приговоренных на смерть кошек, приходят в наш мир не просто так. По крайней мере, хочется в это верить.


Александр Пшеничный