Повесть "Чужие мои дети", 4 часть

4 ЧАСТЬ

Наконец, зима явила своё милосердие, рассыпав над городом первую «крупу».
В белой дымке растаяли очертания деревьев и зданий; словно окрашенные невидимой кистью искусного художника; засверкали белизной скамьи и тротуары, парапеты и провода, автомобили и детские игровые площадки.
Глядя на это великолепие, хотелось только одного: чтобы зима осталась и избавила нас, наконец, от осенних склочных ветров; тревожно стучащих по окнам дождей; защитила от тоскливого вида умирающей природы…
Сегодня у Пашки должна быть зарплата, и значит, не далее как завтра, мы пойдём в магазин, чтобы, как поёт Лагутенко «тратить все твои, все мои деньги - вместе»! Кроме того, «меня ожидает приятный сюрприз» – так сказал Павел. Но это будет завтра, а сегодня с утра меня вызвала к себе Светлана Ибрагимовна…

Впрочем, день не задался с самого утра.
Сначала в моём присутствии поспорили Люда с Олей, а предметом спора оказалась туалетная комната, дежурство по которой принимала Оля.
- Люд, ну ты вообще, что ли? Я не приму дежурство! Вымой раковины и отмой как следует унитазы.
Люда, по-мужски широко расставив ноги, жестикулирует яростно, при этом каждое сказанное слово вбивает в уши так громко, будто гвозди – в стену.
- Чего выёж-ж-иваешься, Олька? Но-но-рмально я убралась, это т-т-ы вечно всем н-н-е д-д-довольна.
На Люду и жалко, и страшно смотреть: редкие веснушки, рассыпанные по бледной коже, утонули в краске злости; предлоги не проговариваются, а застревают в глубине искривившегося рта, голос дрожит…

На днях я изучила личное дело каждого из своих подопечных: сухие слова протоколов и заседаний, лаконичные фразы характеристик, заверенные печатями разных мастей, подписями чиновников разных организаций и званий… Большой труд десятков людей, спасающих детей от бродяжничества, криминала и, что скрывать – от гибели.
Только вот беда: ни один (повторюсь – ни один!) из детей не был доволен своей участью, не испытывал благодарности к спасателям в той мере, в коей должен был испытывать за сытую и беззаботную жизнь.
У каждого, о чём свидетельствовали многочисленные медицинские заключения, имелось по два, а то и по три хронических заболевания: астма, нефрит, косоглазие, плохо сросшиеся переломы и многое другое. А детство каждого из них было скроено и сшито из кусков рванины и всякой непотребщины.
Зов крови – сильнее всего остального?
…
Мишку когда-то подобрали на свалке.
Главной задачей семилетнего мальчишки оказалась проблема «прокорми себя и своего ближнего». Мишка находил остатки пищи, и, разделив на две части по совести, одну съедал сам, а вторую нёс родителям.
Двери Мишкиного дома всегда были радушно распахнуты для любого страждущего по той простой причине, что их, дверей, не было вовсе - по пьяной лавочке Мишкин отец продал дверные полотна за пару бутылок.
Сначала отчего-то запил Мишкин отец, чуть позже, устав воевать с мужем-алкашом, присоединилась мамка, и круг замкнулся. Вначале семья лишилась посуды, чуть позже – мебели, и в конечном итоге – самоё себя, как ячейки общества.

Мишка смутно помнит то счастливое время, когда кушал кашу, сидя за нормальным столом, ел из нормальной посуды и спал на нормальной кровати. Став постарше, спал на полу вповалку со странными, синюшного цвета, элементами, на грязном тряпье.
Иногда Мишкина мать обнимала сына, прижимала к себе:
- Кормилец ты наш! Чего сегодня принёс?... У-уу, консерва недоеденная, и хлебушек… Витька, разливай.
Иногда, будучи в дурном настроении, давала сыну затрещину:
- У-уу, ирод, погубить нас хочешь?.. Хавку тащи!
Лишь отец не кричал на Мишку, а мычал что-то нечленораздельное, и грозил грязным пальцем, глядя на сына…

- Гулька, дай проверю – ты лифчик носишь?
Мишка неприятно скалится, снизу заглядывая в Гулино нежное личико. Чёрный пушок над Мишкиной губой топорщится ёжиком.
- Юливанна, скажите ему! – краснеет от досады Гуля и, хлопнув дверью, закрывается в комнате.
- Миша, пойдём, поговорим.
- Нотации читать будете?.. Я и так всё знаю.
Разговор с Мишкой долгий, но не очень эффективный, и мы оба об этом прекрасно знаем.
…
История Люды с Ваней уходит корнями в ещё более тёмное прошлое.
Их отбили у субъектов, сделавших из детей профессиональных попрошаек.
Дети скитались по улицам и вокзалам, выпрашивая у прохожих милостыню.
В их судьбе непосредственное участие принял тот, кто построил трёхэтажный дворец у черты города; тот, кто разъезжает на дорогой иномарке; тот, кто не брезгует продажей дурманящих веществ и перепродажей краденого. Этот нувориш до сих пор живёт и здравствует на свободе, а Люда с Ваней коротают «счастливое детство» в казённом доме…

Буквально в первые дни работы здесь, в Детском доме, из моей сумочки, неосмотрительно оставленной без присмотра, вдруг пропала небольшая сумма денег.
- Это Ванькиных рук дело, - по секрету сказал Димка. – Есть у Вани такая привычка.
Ваня на мои доводы и подозрения крестился, божился и всячески всё отрицал – «не брал, не видел, не знаю».
И лишь спустя несколько дней (с чего-то – вдруг?) отозвал меня в сторонку, огляделся по сторонам и разжал ладонь… На ней, словно остатки Ваниной совести, лежали две помятые купюры.
- Случайно получилось, - он глянул на меня исподлобья глазами-щёлками и отвёл взгляд.
Дурная привычка клянчить, попрошайничать, брать чужое, видимо, навсегда прилипла к мальчишке.
Совесть – это качество, так необходимое каждому из нас, пусть даже в таком, небольшом количестве, как у Вани. Думаю, именно совесть, а не труд, чудесным образом сделала из животного Человека.
…
Из личного дела не стереть те скупые факты биографии, которыми изобилуют документы и справки. О многом читается между строк, о чём-то, в порыве откровенности, рассказывают дети…
От Митьки отказалась бездетная приёмная семья: дескать, и грубиян Митька, и лентяй, и вообще - «не о таком сыне мы мечтали!»
А мечтали новоявленные родители, на блюдечке с голубой каёмочкой, получить сразу воспитанного, образованного, любящего мальчика, не прилагая никаких лишних усилий со своей стороны; не вложив душевных сил, рассчитывали на дивиденды.
На Митьку не хватило ни ласки, ни любви, поэтому он потерял всякую веру в порядочность людей и всё человечество в целом; поэтому он, Митька, стал дерзким до неприличия, циничным и грубым, словно рецидивист, отмотавший не один срок за решёткой.
…
Тихую Наденьку мама продала незнакомой сердобольной женщине за бутылку водки, и эта сердобольная женщина привела когда-то Наденьку в приют.
Из детских воспоминаний (не сотрёшь, как ни старайся) Надя хорошо помнит запах бензина, огромные грязные фуры, а ещё - звонкое бульканье белой или красной жидкости, наливаемой в стакан. А ещё Наденька помнит вкусные конфеты, которыми угощали её добрые незнакомые дяденьки.
Надя очень любит рисовать, и чаще всего рисует цветы, красивых принцесс с принцами, а также большие кареты. Только кареты юной художницы сильно напоминают «МАЗы» и «КАМАЗы»…
Да, голод души – трудноизлечимое, а может быть, вовсе не излечимое заболевание?
Как же им, изголодавшимся по семейному счастью, ласке близких и родных, пусть даже потерявших человеческий облик, вырасти настоящими людьми? Это задача, которую каждый из них будет решать самостоятельно, всю свою сознательную жизнь.
…
Люда с Олей продолжают перепалку, Оля – за идеал чистоты туалета, Люда - за идеал «не в чистоте туалета счастье».
- Девочки, ну что вы завелись с утра? В школу опаздываем! А если опоздаем, кому влетит? Мне!
Обе вздыхают, но упрямо стоят на своём…
Я рву на три части тряпку, предназначенную для уборки:
- Убираемся вместе – и бегом одеваться!
Мы управились за пару минут.
- То, что можешь сделать сам, сделай хорошо и не сваливай на другого. Мы – один коллектив, одна семья.
Люда отводит взгляд.
…
Вдох… Выдох… Вдох.
Я в нерешительности топчусь у кабинета директора, не смея постучать. Наконец, набираюсь силы духа:
- Можно, Светлана Ибрагимовна?
Хозяйка Детского дома что-то быстро пишет в тетрадь; не поднимая головы, кивает на стул. Золотая змейка тут как тут: то вынырнет из рукава серого джемпера, то вновь спрячется.
Светлана Ибрагимовна надевает колпачок на изящную авторучку, откладывает в сторону тетрадь:
- Юлия Ивановна, давайте будем честны друг перед другом… Я вижу, вы любите детей, но опыта работы с таким контингентом вам явно не хватает. Пожалуйста, будьте с детьми построже… И ещё: продумайте, пожалуйста, какие-то интересные мероприятия, разнообразьте досуг по мере возможностей.
- Хорошо.
- У меня для вас две, не совсем радостные, новости… Я бы хотела услышать: как себя ведёт Ваня в последнее время?
- Ваня заметно повеселел, в учёбе подтянулся.
- Он ничего вам не говорил?
- Нет?
- Это хорошо… Я сейчас всё объясню… Вы, конечно, в курсе, что иллюзионист, который выступал для детей, регулярно навещает мальчика?
- Да, конечно. Он опекает Ваню, даже балует: то конфеты принесёт, то мороженое.
- Дело в том, что господин NN обещал Ваню усыновить.
- Ой, как я рада за Ваню!
- Погодите радоваться, Юлия Ивановна… Случилась неприглядная, на мой взгляд, история. Вчера господин NN позвонил и извинился за то, что передумал усыновлять Ваню.
- Как же так? Это - большая травма для ребёнка!
- Он сказал, что на то есть серьёзные причины: то ли развод с супругой, то ли переезд, то ли то и другое - вкупе… Одним словом – фокусник!
Светлана Ибрагимовна в сердцах стукнула ладонью по столу. Змейка не преминула воспользоваться ситуацией – сверкнула золотой чешуей.
- Я понимаю – жизнь непредсказуема, и, отработав в должности заведующей Детским домом, насмотрелась всякого, но… не могу привыкнуть к подобным ситуациям, да и привыкать, собственно, не имею права. Вы со мной согласны?
Я молча кивнула, думая в этот момент о том, как объясниться с Ваней и какие подобрать слова и веские доводы?
- Может быть, NN испугался, ведь Ваня – далеко не подарок.
- Допускаю и такой вариант. Впрочем, вряд ли! Я неплохо разбираюсь в людях и, судя по всему, у человека действительно форс-мажорные обстоятельства… Вы сможете сами обо всём рассказать мальчику? Или это лучше сделать мне?
И вновь, как в прошлый раз, там, на лестнице, сильный спазм схватил меня за горло…

Светлана Ибрагимовна выждала паузу:
- Давайте сделаем так: я всё объясню Ване сама, а вы, как педагог, поддержите ребёнка в трудной ситуации, насколько это возможно; чем-то его отвлечёте, мотивируете…
- Хорошо, постараюсь… А вторая новость?
- Ах, да, забыла… Завтра в вашу группу определяем новенькую, Лену Степанову. Все документы я уже подписала.
- Новенькую?... Но, учебный год давно в разгаре, как же она будет учиться вместе со всеми?
- К сожалению, так получилось. Вместо шестого класса девочке придётся посещать пятый. В школе Лену не видели несколько месяцев.
- А откуда привезут девочку?
- Из посёлка Приволжский, это недалеко от нашего города.
- Мне приходилось там бывать… Скажите, а почему Лена не училась, она жила с родителями?
- В семье – ещё трое детей, один из них – инвалид. У матери хватает денег только на личные расходы, ну, вы понимаете, на какие...
- Ужас! Прошлый век какой-то.
- Ознакомьтесь, пожалуйста, с документами, а после обеда верните мне.
И я приняла от Светланы Ибрагимовны историю ещё одного ребёнка, ещё одного ангела с подрезанными крыльями – Лены Степановой.
…
На всех парах лечу на автобусную остановку и в последнюю секунду взлетаю на подножку уходящего транспорта – успела! Мой маршрутный микроавтобус, как обычно, битком набит пассажирами, яблоку негде упасть.
- Передай, говорю, на билет!.. Оглохла?
Длинноволосый отрок лет восемнадцати тычет в лицо пригоршню мелочи. От взгляда его колючих и наглых глаз я отшатнулась так, словно получила пощёчину. Возможно, в другой ситуации я бы приструнила наглеца, но сейчас не было ни сил, ни желания.
Я передала парню билет, и вдруг отчётливо представила на его месте Ваню… Митьку… Мишу.
Что будет с этими мальчишками, когда они покинут стены Детского дома, кем станут? Не превратятся ли в такого же юнца, у которого явно трансформированы нормы морали и человеческие принципы? Повстречайся такому юнцу ночью, где-нибудь в подворотне – пожалуй, несдобровать…

- Стой, гадёныш!
Я обернулась на крик: пожилой мужчина, подорвавшись с места, рванул было к выходу, но оказалось, поздно – двери захлопнулись. Прыщавый, за секунду до того, как сомкнётся «гармошка» дверей, сорвал с мужика норковую шапку и на ходу выпрыгнул из автобуса.
Водитель ударил по тормозам; пассажиры возмущённо загалдели.
Пострадавший обречённо махнул рукой – «чего уж теперь, не догнать!»
Я взглянула в заиндевевшее окно: петляя, словно заяц в лесу, расталкивая прохожих, долговязый добежал до ближайшего здания и скрылся за углом.
Господи, когда же закончится этот день?!
…
Родной подъезд встретил меня запахом жареной картошки – явно Пашка старается! За дверью Зои Ивановны слышится дружелюбное повизгивание – это Артемон почуял моё присутствие.
- Юлька, раздевайся быстрее, проголодался, как слон!
Я не спешу к столу: дважды или трижды машинально намыливаю руки, топчусь перед зеркалом в ванной, разглядывая кислое выражение лица, горькие складки возле губ.
- Ау-уу! – Пашка теряет терпение. - Юль, ты что – издеваешься?
- Да иду я, иду.
- Ты чего такая смурная?
- День тяжёлый.
- У тебя каждый день – тяжёлый. Может, уйдёшь, наконец, из этого дурдома?
- Точно, дурдом.
- Так увольняйся!
Пашка откусывает большой кус хлеба и начинает жевать с таким остервенением, что желваки ходят ходуном.
В такие моменты Пашку лучше не трогать – пусть остынет…

Стратегия и тактика в семейной жизни вырабатываются годами. Как бы ни были вы счастливы со своей второй половинкой, как бы сильно не любили друг друга, склоки, разногласия и недопонимание - неизбежны!
Несовпадение настроений, характеров, мировоззрений и мнений, воспитания и прочих факторов могут послужить серьёзным препятствием на пути к семейному счастью, разрушить идиллию и поставить крест на самой горячей любви…
Я спешила домой за пониманием и поддержкой, в надежде, что муж, увидев моё огорчённое лицо, сразу пожалеет, поможет раздеться, поцелует, обнимет, а он – про еду, «есть хочу, как слон»… Нет, всё-таки мужчины устроены иначе!

Я взглянула на Пашку, уплетающего картошку и вдруг устыдилась своих мыслей: «Голодный муж приготовил ужин, накрыл на стол, а я?.. Свинья неблагодарная!»
- Паш, извини.
- Да ладно, ешь, а то всё остыло.
- У тебя как дела, на твоём ВАЗе?
Пашка как-то замялся, перестал жевать, отложил вилку в сторону и засучил рукава: по самые локти руки его покрывала мелкая сыпь, как будто после ожога крапивой.
- Что это?
- Сказали, аллергия, на краску.
- Ты что, работал без перчаток?
- Ну, было пару раз – забыл надеть.
- Ты вообще – соображаешь?
- Не переживай, я больше так не буду! Честно.
- Ладно, куплю завтра что-нибудь в аптеке противоаллергенное.
- Юль, я ж сегодня зарплату получил. Так что закрывай глаза – обещанный сюрприз!
…
Под торжественное «та-да-да-дам!» Пашка поставил на стол большую коробку.
- Не может быть!
- Можем себе позволить, Юлия Ивановна! – Хвастливо сказал Пашка и заулыбался.
- Ну, открывай.
- Нет, ты открывай!
Кухонным ножом Пашка умело вскрыл упаковку…

Как давно мы тешили себя мечтой о покупке DVD-плеера, или проще говоря – «видика»!
В нашем посёлке лишь две семьи - настоящие счастливчики и богатеи, люди другой касты, обладали видеопроигрывателем.
Пару раз нас с Пашкой приглашали на видеосеанс, и мы смогли увидеть то, что по телевизору никогда не смогли бы посмотреть – крутой американский боевик и фильм для взрослых.
Помню, как я краснела при виде откровенных сцен, и как хохотали Пашка с хозяином видика, и как мне, превозмогая любопытство, хотелось быстрее уйти домой…

- Паш, а кассета есть?
- Конечно, и кассету купил, только пока одну.
- А что за фильм?.. Ой, включай уже быстрее!
- Подожди, с инструкцией разберусь…

Уснули мы далеко за полночь, растроганные до слёз ещё одной историей о любви - историей под названием «Титаник».
- Завтра пойдём в видеосалон кассеты выбирать, - засыпая, пробормотал Пашка.
- Я люблю тебя. – И обняла Пашку сзади, крепко прижавшись к его широкой надёжной спине.
- И я – тебя. Спи…

(продолжение следует)