Повесть "Чужие мои дети", 8 часть

8 ЧАСТЬ

- Мама! Ко мне пришла мама!
Гуля летит по коридору быстрее вихря, быстрее реактивного самолёта, скорого поезда, чтобы сообщить эту радостную весть.
- Как здорово!
- Юливанна, а вы спуститесь в гостевую комнату? Я очень хочу познакомить вас с моей мамой.
- Конечно, сейчас спущусь!
И Гуля летит, словно мотылёк - к свету, словно маленькая пчёлка – на аромат нектара, крича на весь коридор:
- Она кра-а-аси-вая-аа, сами уви-и-идите-еее!
…
Кто не видел Гулину маму, тот не имеет ни малейшего представления о женской красоте.
Поистине, «красота – в глазах смотрящего»!
Отёчное лицо, круги под глазами… Бурая кожа лица, словно изрытого оспой, напоминает кожу лягушки или жабы.
Чёрные сальные волосы, небрежно убранные под серый берет, ниспадают на лицо неопрятными прядями.
Дородное тело кое-как засунуто в зелёное, не по размеру, пальто. Рукава пальто короче положенной длинны на десять-пятнадцать сантиметров; подол едва-едва прикрывает колени. На талии, вернее в том месте, где она должна быть – подобие пояса или ремня… Сноп соломы, перетянутый верёвкой.
Женщина поднимается с кресла, улыбается фиолетовым ртом:
- Здравствуйте, Юлия Ивановна!.. Я вот пришла… Ну, как тут моя любимая девочка? Всё в порядке?
Трясущейся рукой мать гладит «любимую девочку» по голове так нежно, так трепетно, будто страшась причинить ей боль.
Красавица и Чудовище, Квазимодо и Эсмеральда…

Я пытаюсь отыскать сходство между кровными родственниками и не нахожу. Потрясённая увиденным, молчу неприлично долго…
- Ваша Гуля – очень талантливая девочка! А помощница – самая первая, и в столовой, и в классе. Очень контактная, с каждым может найти общий язык.
- Правда?! А кормят у вас хорошо?
- И кормят хорошо, и коллектив дружный, и медицинское обслуживание – на высоте. Да вы не беспокойтесь о дочке!
Женщина вдруг хватает меня за руку, как утопающий – за соломинку:
- Спасибо! Спасибо! Я – мать! Очень сильно переживаю: как она тут, хорошо ли ей, сытно ли?
Женщина сильно потеет, ладонь становится влажной.
- Извините, вас как зовут? – Я высвободила ладонь из её крупной взмокшей руки.
- Нелли… Можно просто - Неля… Спасибо Аллаху, Светлана Ибрагимовна разрешила нам свидание! Сказала: «Неля, приведёшь себя в порядок, тогда и приходи»… Вот я и пришла.
Женщина устало опустилась в кресло. Чувствовалось, ей было тесно и в этом пальто, и в этой комнате… и в этом мире.
Гуля, словно подранок, прислонилась к матери, склонила голову на плечо, улыбнулась:
- Правда, же мы похожи, Юливанна?
Я всмотрелась в их лица: невинность и порочность, юность и зрелость, красота и неприглядность; полюс Южный и полюс Северный; Альфа и Омега…
Нет, определённо что-то общее между ними было! То, что цепляло взгляд, бередило душу, какая-то одна-единственная, самая главная составляющая на двоих…

Любовь! Чистая, светлая, прекрасная Любовь!
Любовь, стирающая границы между красивым и безобразным, бедным и богатым, талантливым и бездарным, прошлым и настоящим; чувство, стирающее грани между возможным и невозможным.
Любовь, прорастающая сквозь невежество, мерзость, низость и скверну, словно цветок, пробивающийся сквозь толщу грязного асфальта.
Глаза – вот где обнаруживалось сходство! Там, в черноте взгляда падшей женщины, ещё плескался на дне чудесный свет, свет любви к единственной дочери.
И вдруг, вместо опустившейся, потерявшей человеческий облик женщины, я увидела красавицу! Гуля не обманывала – её мама действительно была красива, и они правда были очень похожи – дочь и мать.

- Вашей Гуле нужно обязательно получить музыкальное образование, у неё – прекрасный слух, замечательный голос.
- Да-да, доченька - вся в меня… Я тоже прекрасно пою… Вернее, пела когда-то… Каждый день молюсь Аллаху за мою девочку! Дай-то Бог, чтобы государство дало ей образование… Может, «Пугачёвой» станет.
- Мама, что ты такое говоришь?!
- А что? Всё может быть! Выучишься, станешь известной певицей, приедешь в родной город, а кругом афиши – «Выступает Гульнара Вахитова»! Если не помру – приду тебя послушать.
- Мама, прекрати! – В голосе девочки слышатся близкие слёзы.
- Прости-прости-прости! – Мать берёт в ладони лицо дочери, покрывает лёгкими поцелуями.
- Извините, - мне становится неловко. – Я, пожалуй, пойду.
В дверях слышу надрывный окрик матери:
- Позаботьтесь о Гуле, прошу вас!
Поистине, красота – в глазах смотрящего…
Мы любим ни за что, просто так, и даже вопреки: здравому смыслу, общественному мнению, собственным принципам и моральным нормам.
Мы любим достойных и не очень, красивых и безобразных.
Мы рождены, чтобы любить!
…
- Вам понравилась моя мама? – Гуля смотрит пристально, испытующе.
- Твоя мама – искренний человек, и очень тебя любит.
- Это правда!.. Раньше, когда я была маленькой, мама работала на заводе главным бухгалтером. У нас была большая однокомнатная квартира в центре города. Отца не помню, мы всегда жили с мамой вдвоём и были неразлучны - вместе ходили в кино, в гости, в парк развлечений… Мама читала мне книжки, песни пела – она очень красиво поёт!.. А потом что-то случилось, и мама стала приходить с работы расстроенной, часто плакала… Я спрашивала: «Мама, что случилось?»
Мама говорила: «Всё хорошо, дочка, небольшие проблемы на работе»… Потом маму с работы «попросили».
- Уволили?
- Да, и всё стало плохо, очень плохо. В нашей квартире появились нехорошие люди, они приносили с собой спиртное, а однажды утром я нашла в туалете шприцы… Теперь у нас нет квартиры - мама продала её за долги.
- Где же она теперь живёт?
- Где придётся: сначала в одном подвале, потом в другом. Когда выгонят – опять ищет новый подвал.
- Мне жаль твою маму, и тебя очень жаль.
- Ничего, я уже привыкла, а раньше было тяжело…

Говорят, человек ко всему привыкает: к отсутствию рук и ног, автомобиля; привыкает к хроническому невезению, к большим деньгам и отсутствию денег; привыкает даже к потере близкого… А может быть, только делает вид, что привыкает? Ставит в душе табу, запрет, возводит высокий забор, дабы как-то существовать, выживать в этом сложном мире…
Закрывая дверь в прошлое, всегда остаётся небольшая лазейка, маленькая щель, откуда нет-нет, да и потянет ледяным сквозняком – сквозняком из минувших дней.
…
Вначале мобильный телефон появился у Пашки. Он был чёрным, громоздким, с торчащей, словно указательный палец, антенной.
Пашка очень гордился приобретением!
Вспомнился случай, когда мы впервые встретили человека, говорившего по сотовому телефону. Это случилось летом, рядом с нашим сельским магазином.
В это время у нас с Пашкой как раз случился конфетно-букетный период, и он баловал меня, растрачивая большую часть зарплаты на подарки и угощения.

Молодой человек, внук бабы Шуры, слегка оттопырив мизинец руки, на котором красовался массивный перстень-печатка, держал в руке мобильный телефон и кому-то кричал:
- Ну, как ты там ва-аабще?.. Чё делаешь?.. Гуляешь?.. С подружкой?.. А где гуляешь?
Мы с Пашкой застыли на месте, забыв, как нас зовут и зачем мы сюда пришли…
Молодой человек с телефоном напоминал пришельца из космоса, из другого измерения, представителя иной, внеземной цивилизации.
Деревенские жители, ставшие свидетелями необычной ситуации, также пребывали в шоке: подросток, ехавший на велосипеде, загляделся, вывернув шею так, что чуть не врезался в столб; бабушки, выходящие из магазина, застыли на крыльце, бесшумно, по-рыбьи открывая и закрывая рты, тыча пальцем в обладателя дорогой игрушки.
Кажется, даже местные воробьи перестали галдеть, и сидели на ветках тише воды ниже травы, прислушиваясь к тому, о чём болтает молодой человек:
- Ты смотри у меня, Катька! Завтра приеду, узнаю, что там за подружка… А я говорю – всё равно узнаю!
…
Боже, как стремительно время, как быстротечно!
Всё новое, модное, свежеиспечённое быстро устаревает, превращается в раритет, в хлам, а позже - в прах.
Теперь не только у Пашки, но и у меня есть сотовый телефон; теперь и деревню особо нечем не удивить, как ни старайся...
Как же быстро меняются современные технологии, но каким заскорузлым, косным остаётся сознание человека - по отношению к детям, животным, к старикам.
Есть ли у человечества шанс стать лучше? Хочется верить…
…
- Юлька, если хочешь, давай ребёночка из Детского дома возьмём, а потом, может, своих деток родим.
- Паш, у меня уже есть детдомовские – целых десять человек!
- Ну, эти как бы чужие… А этот уже как бы свой будет.
- Паш, ты думаешь, что говоришь?
- А что?
- Ничего! Давай лучше сменим тему.
- Ну, типа чужих детей не бывает, да?.. Бывает, Юль, ещё как бывает!
- Замолчи! Прошу тебя!
Чужие дети, ничейные старики, бездомные животные – звенья одной и той же цепи; страницы одной и той же книги.
…
Наши сны – наши зеркала, потому что в них, как в зеркальной поверхности, отражается наше прошлое, настоящее и будущее; то, что уже случилось и то, что может произойти.
Удивительно, но за те месяцы, как переехали мы из деревни, город не приснился мне ни разу, а снилась деревня – с её палисадниками и заросшими огородами, ржавыми колонками и щербатыми тротуарами; с шапками хмеля и дикого винограда на заборах… Снились высокие мальвы у двора; жёлтые от цветущих одуванчиков лужайки; синий, у самого горизонта, лес; грунтовая дорога, убегающая в этот самый лес, где мы с Пашкой собирали грибы и ягоды. Снились знакомые улочки, магазины, перекрёстки; бабушки на лавочках, укутанные в тёплые шали; ребятишки на велосипедах; босоногие карапузы; мамы с колясками.
А ещё мне дважды снился один и тот же сон…
Он повторялся с точностью до мельчайших деталей, оставляя после пробуждения чувство светлой грусти.
…
Мне снилось, будто сижу я на берегу большой реки ранним летним утром. Солнечное огниво едва успело поджечь линию горизонта и окрасить небо в пурпурно-розовый цвет. Над рекой клубился густой молочный туман.
Туман постепенно истаивал, открывая взору небольшой чёлн, плывущий тихо и бесшумно по чёрной глади реки. В челноке неподвижно сидел мальчик лет примерно двух; рубашечка на нём - белая, пшеничные кудри в лучах восходящего солнца отливают золотом.
Мальчик тянет ко мне ручонки и шевелит губами. С берега не слышно, что он лопочет, но я угадываю по губам – «мама». С крутизны берега я бросаюсь в холодную воду, поднимая сноп брызг, и чувствую, как глубока подо мной река… И слишком поздно вспоминаю, что плавать не умею совсем… Перед тем, как погрузиться в пучину, оглядываюсь вокруг: ни берега, ни лодочки, ни мальчика.
- Ты снова кричала во сне. - Пашка тормошит за плечи, и я просыпаюсь, мокрая от пота, с трудом возвращаясь в существующую реальность.
…
Какая на свете радость может сравниться с радостью материнства?
Какое счастье может быть сильнее, крепче, значимей того, когда тебя зовут «мамой»? Разве есть большая награда? Разве есть большая благодать называть кого-то дочерью или сыном?
Встретив на улице молодую маму с малышом, я забывала обо всём на свете. Моё воображение рисовало нашего с Павлом ребёнка: такого же сероглазого, как я, и такого же кудрявого, как папа. Я чувствовала, как сильно мой муж хочет детей, и мне было безумно горько от того, что я не могу подарить радость любимому человеку - радость стать отцом…
Мы с Павлом побывали в двух городских поликлиниках, и всюду слышали один и тот же ответ:
- Вы совершенно здоровы, и вполне можете иметь собственных детей.
- Но у нас не получается.
Доктора разводили руками…
Какая вопиющая несправедливость! Ну чем, скажите, Мишкина мама лучше меня? Или мама Гули? Или мама Наденьки? Разве имеют они право иметь детей? Почему же к нам Бог так несправедлив?
…
- Слушай, Юлька, я знаю, что в Краснодарском крае есть священные дольмены, ну это такие культовые погребальные сооружения. У меня приятельница туда ездила, потому что отчаялась забеременеть. - Галина Геннадьевна пыталась успокоить и вселить в меня хотя бы маленькую надежду.
- И что, помогло?
- Не поверишь, через год родила здоровую девочку!
Я с сомнением покачала головой.
- Не веришь?.. А ещё знаешь что? Есть такой Святой – Лука Крымский, тебе надо прикоснуться к его мощам. Говорят, Святой Лука помогает при бесплодии.
- А где находятся мощи?
- В Симферополе.
- Ой, это же Украина.
- Ну и что? На Украине побываешь, Крым с мужем посмотрите. Говорят, там очень красиво.
- Не знаю, может быть… если удастся скопить денег.
И мне вспомнился сон: лето, утро и мальчик, плывущий по реке…
…
Я пришла к Людочке в салон на очередную стрижку.
И клиенты, и персонал парикмахерской обращались к ней именно так – «Людочка». Людочка была приятной наружности и располагала к себе с первого взгляда. Руки у неё были нежными, деликатными, и в то же время очень умелыми.
- Юль, подожди минуточку, я тут немного приберусь.
Девушка смела в совок локоны от предыдущей стрижки, помыла руки, накрыла меня хрустящей, словно мартовский снег, белой клеёнкой, улыбнулась отображению в зеркале.
- Как дела, что нового?

У Людочки есть бесценное в наше время качество – она умеет слушать.
Излить душу Людочке приходилось, видимо, не мне одной.
Как ей удавалось разговорить клиентов – просто удивительно! И делала она это так легко и непосредственно, словно психотерапевт высшей категории.
Людочка принялась за дело: повертела меня в кресле туда-сюда, смерила критичным взглядом, взъерошила волосы, сбрызнула водой, взяла в руки ножницы, расчёску…
Выслушав мой рассказ про Святого Луку и Краснодарские дольмены, задумалась:
- Давай сделаем вот что… Завтра я работаю в первую смену, ты заезжай ко мне часам к двум.
- Зачем?
- Поедем к одной бабушке, говорят, она лечит и гадает на картах.
- А от чего лечит? От бесплодия?
- Не знаю, от чего, но попасть к ней можно только по знакомству.
- В нашем посёлке тоже есть такая бабуля, но она только порчу умеет снимать и грыжу у детей заговаривает.
- Хорошо… Если ты согласна, я позвоню бабе Ане. Договорились?
- Хорошо, Людочка, завтра буду к двум.
…
Родным и близким, ни с чем несравнимым запахом деревни, встретила нас окраина автограда!
Свежий аромат колотых дров, печного дымка, острый душок навоза будто в мгновение ока возвернули меня в родную деревушку! Неприкаянность облупившихся домов, дощатые сараюшки, притулившиеся к заборам плодовые деревья и кустарники, голубятни на высоких подпорках… Сердце защемило от увиденной картины!
Красный Людочкин сапожок неудачно поскользнулся на накатанном участке дороги и девушка чуть было не упала, в последний момент ухватившись за рукав моего пальто.
- Уф-фф, наконец-то пришли! – Людочка стянула с ладони красную, под цвет сапог, кожаную перчатку, поправила вязаную шапочку и махнула в сторону добротного, с высокой крышей, дома.
Добирались мы сюда часа полтора: тряслись в промёрзшем автобусе, пересаживались на маршрутку, шли пешком, и я была несказанно рада тому, что нашим мучениям пришёл конец.
…
Глухой высокий забор отделял бабу Аню от внешнего мира также надёжно, как Китайская стена великую Поднебесную - от непрошенных гостей.
Я присвистнула:
- Ничего себе! Оказывается, гадалки в наше время кучеряво живут!
И с усилием толкнула железную, в нелепых розочках, калитку…
В большом хозяйском дворе, по всему периметру обнесённом постройками, царил идеальный порядок: дорожки тщательно расчищены, дрова аккуратной поленницей сложены под навесом; всюду чувствовалась рачительная хозяйская рука.

У невысокого крылечка, облокотясь на изящные деревянные перила, стояла крепко сбитая, не старая на вид женщина лет пятидесяти. Она на чём свет костерила плюгавого мужичонку:
- Шевелись, охламон! Вечер на носу, а ты всё вошкаешься. – И добавила крепкое матерное словцо.
Мужичок взглянул затравленно из-под старого малахая и продолжил своё нехитрое занятие: вяло размахивая длинной метлой, он сметал от крыльца остатки потемневшего рыхлого снега.
- Это вы давеча звонили? – хозяйка смерила нас подозрительным взглядом.
- Мы, тётя Аня.
- Вот ведь не сидится людям дома, а! Продыху от вас никакого нет, надоели пуще горькой редьки… Ладно, входите, чего встали истуканами?
И обращаясь к мужичку, добавила:
- А ты мети давай, выйду – проверю. И в баню щепу настругать не забудь, завтра суббота.
Мы с Людмилой переглянулись: баба Аня с малахольным мужичком сильно напоминали персонажей из сказки Пушкина про «золотую рыбку».
Квадратная фигура бабы Ани повернулась к нам спиной и шагнула в сени. Мы с Людочкой, приняв это за официальное приглашение, нерешительно шагнули следом…
…
Внутри дом оказался намного больше, чем представлялось снаружи. Всё обставлено дорого и со вкусом: мебель - цвета «светлый орех», на окнах – дорогие шторы с ламбрекенами, в многочисленных кашпо – комнатные цветы. В доме пахло чистотой и уютом.
Нет, не так рисовался в моём воображении быт настоящей гадалки!
Я предполагала увидеть странного вида старушку в тёмных одеждах, с филином или чёрным котом на плече; с жирной родинкой на лице и седыми космами, упрятанными под чёрный платок.
Жилище представлялось под стать хозяйке: мрачным полуподвалом, с пучками сушёных трав по углам, с горящими свечами на столе и страшного вида черепом на фоне красной скатерти.
- Раздевайтесь, коли пришли… А снега-то натащили! Вон и лужа на полу растеклась…
Баба Аня взглянула на нас не по-доброму.
…
И тут я не выдержала:
- Может быть, нам лучше уйти?
Людочка толкнула меня локотком в бок.
Баба Аня неожиданно улыбнулась:
- Ишь ты, неженка какая, уж и поворчать бабке нельзя!
- Какая же вы бабушка?! – Людочка искренне удивилась, стараясь разрядить обстановку. – Вы, наверное, ровесница моей мамы.
- Ой, лиса хитрая!.. А сколько твоей мамке лет-то?
- Сорок три.
- А мне, девонька, скоро семьдесят стукнет… Ладно, проходите к столу, коли явились, сейчас гадать буду.
Мы с Людмилой оторопели от услышанного: семьдесят лет? – не может такого быть! Как удалось бабе Ане так хорошо сохраниться? Не пьёт же она, в самом деле, кровь невинных младенцев? Впрочем, ей наверняка достаточно крови своего мужичка-с-ноготка…
…
Рабочее место старушки было обставлено таким образом, что сомнений не оставалось – бабушка уполномочена действовать от имени Высших сил.
На стене – большой иконостас, на столе – свеча, бутылка с прозрачной жидкостью, пустой стакан и солонка.
Баба Аня повернула ко мне гладкое, без единой морщинки, лицо:
- На тебя будем гадать, ясноглазая?
- На меня, пожалуйста.
Неуловимым движением рук, словно фокусник, бабка извлекла откуда-то потрёпанную колоду карт, поплевала на короткие толстые пальцы:
- Как звать-то?
- Юля.
- Юля так Юля…
…
Со страхом и неподдельным удивлением я наблюдала за действиями гадалки, теряясь в догадках: как можно совместить такие несовместимые вещи, как карты (пособники нечистой силы) и лики святых? Разве одно не противоречит другому? Разве можно сочетать несочетаемое?
Мне захотелось немедленно встать и покинуть «гостеприимный» дом гадалки…
- Деток у вас с мужем нет, вот за тем ты ко мне и пришла, голуба… Так-так, туз пиковый… Удар...
Я передумала уходить, сидела и ловила на лету каждое слово бабы Ани, каждое движении руки, боясь что-то пропустить.
- В речке тонула когда-нибудь? Или в море? – Бабка глянула вопросительно и строго.
- Н-ннет, кажется, нет, - от испуга я стала заикаться.
- Может, не помнишь ничего, маленькая была… Вижу, воды ты сильно испугалась, через воду детей у вас с мужем и нету.
Я лихорадочно пыталась вспомнить подобный случай, но память молчала.
- Скажите пожалуйста, а…
- Цыц! Чего надо – сама скажу, не лезь с вопросами. – Прикрикнула баба Аня.
Я покорно вздохнула...
Людочка сидела напротив и делала «страшные глаза» - дескать, помалкивай.

Баба Аня снова разложила пасьянс:
- Ты не бойся, - голос бабы Ани вдруг смягчился. – Я смогу тебе помочь. Только знаешь что?
- Что?
- Приедешь ко мне ещё раз, привезёшь шпульку белых ниток и голову щуки.
- Голову щуки? В смысле - рыбы?
- Вот дурёха! А какая ещё щука бывает? А-ха-ха!
Баба Аня заметно повеселела:
- Осподи, до чего же бестолковый народ!
- А где же я щучью голову возьму?
Моя фантазия услужливо нарисовала картинку: Пашка сидит у проруби с удочкой - рыбачит, а я красными замёрзшими пальцами выковыриваю из консервной банки очередного опарыша.
Пашка вдруг поворачивает ко мне расстроенное лицо:
- Юлька, не клюёт! Всех щук, наверное, переловили…
…
- Где-где, пойдёшь в рыбный магазин и купишь мороженую щуку. Поняла? – Баба Аня разговаривала со мной таким тоном, будто я каждый день покупаю щучьи головы и хожу гадать.
- Поняла, спасибо, баба Аня. Сколько я вам должна?
И гадалка назвала такую сумму, что у Людочки, сидящей напротив, глаза округлились до размеров пуговиц на моём пальто.
- А вы как думали? – искренне удивилась баба Аня. – Гадание – дело не простое, можно сказать, опасное. Рискую я шибко, но если Он (бабка подняла очи вверх) наградил талантом – так тому и быть.
И баба Аня истово перекрестилась, глядя на образа…

Нет, не понять умом наш противоречивый, уникальный народ!
Переплетение истинной веры и предрассудков, греховности и святости, милосердия и варварства – список можно продолжать бесконечно…
Я протянула бабе Ане указанную сумму:
- Спасибо ещё раз!
- Ты, девонька, как голову щуки купишь, так сразу ко мне ехай, не тяни… Ангела вижу над твоей головой, помочь ему надо к тебе пробиться.
- Ангела?
- Ребёночка, - уточнила бабка. – На сносях скоро быть тебе, верь!
Я машинально кивнула головой, но какая связь между мотком ниток, ангелом и замороженной щукой, так и не поняла.

(продолжение следует)